Любовь Сирота - Припятский синдром

• Название: Припятский синдром
• Автор: Любовь Сирота
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Введите сюда краткую аннотацию

---

— А… Свежий воздух — это хорошо! — сонно протянула Ирина. — Ну, беги, беги… Да, — вспоминает она, — Деня, знаешь, ночью опять на станции что-то гудело и ухало, аж стекла дрожали… Слышал?!..

— Ну и что?! — крикнул сын уже из прихожей. — Я пошел…

Через несколько часов Ирина тоже вышла из дома, и знакомым маршрутом, через дворы, направилась в ДК, где сегодня собиралась литературно-театральная студия.

День этот ей очень нравится, и как-то по-особенному волнует все: щебетание птиц, трепетные ветки лип и кленов, подернутые зеленью, даже каштаны уже расставили свои широкопалые листья под крохотными свечками. Все знакомо, радостно и вместе с тем как-то неповторимо сегодня. Приятно изумили Ирину пенные ручьи по дорогам и тротуарам, то там, то здесь виднелись поливальные машины. Ах, вот еще почему день сегодня так удивительно свеж! Должно быть, каждую субботу, так тщательно моют улицы города, просто раньше она этого не замечала. И эти пенные ручьи на улицах добавили ее приподнято-восторженному настроению некоторую торжественность и праздничность.

Вместе с тем, Ирина удовлетворенно отметила, что удачно оделась сегодня. Она в джинсах, легкой кофточке и распахнутой яркой ветровке, а главное — в кроссовках, что позволяет ей беззаботно шагать вприпрыжку по пенным лужам. Свежий ветерок приятно ласкает лицо, развевает волосы. Хорошо!..

Появившаяся из-за углового дома старая полесянка еще издали спросила Ирину:

— Доню, дэ тут автостанция?..

— Вот так идите прямо по этой улочке, а там перейдете через дорогу и чуть вправо… Вон она около того леса, видите?! — обстоятельно объясняет Ирина подошедшей старушке.

— На автостанцию не идите! — прервал ее громкий мужской возглас. Ирина оглянулась. Шагах в двадцати от них стоял странный взъерошенный и чем-то озабоченный человек в грязной робе. — Автобусы сегодня все равно не ходят!.. — кричит он.

Старушка засеменила к нему, выяснить, почему же не ходят автобусы. А Ирина, пожав плечами — не ходят, так не ходят! — поспешила дальше.

На проспекте Ленина и на площади перед дворцом культуры необычно много праздно слоняющегося народа и еще больше серо-синих милицейских мундиров. Это обстоятельство вновь удивило Ирину. Праздная толпа, на тротуарах торговые точки с мороженым и прочими сладостями, все отнюдь не похоже на рядовую субботу, а дышит приближающимися майскими праздниками.

Во дворце же, наоборот, почти никого нет. Ирина приветливо поздоровалась с вахтером, не старой еще женщиной, которую все почему-то звали бабой Пашей. Та что-то хочет сказать Ирине, ибо любит посудачить с ней о своем житье-бытье. Но на этот раз Ирина разводит руками, давая понять, что опаздывает. И бежит вверх по лестнице, пересекает изящно оформленный танцевальный зал.

В студийной комнате оказалось только двое. Татьяна — инженер ЧАЭС, недавно родившая третьего ребенка. Освобожденная от «трудовой повинности», она каждую минуту свободного времени отдает теперь писанию стихов и рисованию. Сегодня она пришла пораньше, чтобы заняться стенгазетой. Второй в комнате была подруга Ирины Софья — профессиональная журналистка, работающая в местной газете и подрабатывающая на радио. Она стоит у окна и курит. Татьяна сидит за столом перед чистым листом ватмана, так и не нанеся на будущую газету ни штриха.

— Ну, что слышно?.. — встретили они Ирину дружным дуэтом.

— Вы о чем? — удивляется Ирина. — И почему нас до сих пор так мало? А я-то думала, что опоздала!..

— А!.. — разочаровано басит Софья, подходя к Ирине, целует ее в щеку, тут же вытирая след от помады. — Это дитя все еще в неведении. Как тебе это нравится, Татьяна?..

Софья возвращается к оставленной в пепельнице на окне сигарете, жадно затягивается и с любопытством разглядывает Ирину.

— Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда, — подхватила Татьяна, но потом уже серьезно добавляет:— Больше никого не будет, наверное… Нас двоих тебе хватит?.. Можешь начинать, начальник!

— Что случилось? — упавшим голосом спрашивает Ирина.

— Да мы сами толком ничего не знаем, — тихо говорит Татьяна. — Что-то на станции произошло ночью… Очень плохое что-то… Даже жертвы есть…

— Кончай паниковать! — выдохнула вместе с дымом Софья. — Если бы что-то очень плохое, я бы уже точно знала!.. Не дрейфь, командир, — обращается она к Ирине. — Давай разберем, что там у нас сегодня, и разбежимся по домам… За детей тревожно-таки…

— Да, а что ты думаешь… В третьей школе учеников велели на улицу сегодня не выпускать, — подтверждает Татьяна, старшая дочь которой учится в пятом классе этой школы.

— Ах, вот оно что?!.. — какое-то непривычное, сладко-тревожное чувство овладело Ириной и, смешавшись с утренним восторгом, заполнило каждую ее клетку и даже защипало в носу. Однако, тут же собравшись, она сказала почти спокойно:

— Ладно. Не будем гадать. Татьяна, ты попробуй дозвониться на станцию. А я пока посмотрю, что у нас там запланировано на сегодняшний вечер…

— Звонить бесполезно! — бурчит у распахнутого окна Софья. — Она и так добрых полчаса «сидела» на телефоне. Молчит атомная…

Ирина, устроившись за столом, раскрывает журнал:

— Так… Ну, что поделаешь?.. Ты, Тань, сегодня свободна. Лети к своему малышу. Ему ты нужнее… А у нас, Софушка, с тобой два выступления в общежитиях… Давай так: ты пока тоже иди к своим. Вернешься сюда в шесть. А я к тому времени созвонюсь… или как-то свяжусь с общежитиями... Но, судя по всему, чаэсовским, думаю, не до вечера поэзии сегодня… А в стройковском — вполне возможно, нас будут ждать… Ты будешь читать, я петь… А ответы на вопросы, как обычно! Добро?..

— Окей!.. — спрыгнула с окна Софья, колыхнув курчавой копной длинных темно-русых волос. — До вечера! — чмокнула она в щечку Ирину и ласково потрепала короткую стрижку Татьяны.

Ирина дома. Она взволнованно меряет шагами комнату, иногда выходя на кухню — приглянуть за готовящимся обедом. Вдруг, спохватившись, плотно закрывает окно. Сына все еще нет. Часы показывают половину третьего. Наконец открывается входная дверь, Ирина спешит навстречу сыну в маленькую прихожую. Зрелище потрясающее — мальчик весь с головы до пят в глине и песке. Когда он сбрасывает туфли, из них высыпаются «горы» песка.

— Боже мой! Где тебя носило, — ужасается Ирина.

— А… это у нас субботник был сегодня… Мы… двор подметали, — соврал Денис.

На самом деле, он после школы бегал с Сережкой на речку, но об этом Ирина узнает позже. А пока она возмущается:

— В одних школах детей сегодня вообще не выпускали на улицу, а у этих, видите ли, субботник, да еще в младших классах… Безобразие!..

На что Денис, переодеваясь, ответил со знанием дела:

— Я все знаю. Ночью на станции что-то бабахнуло!... У нас даже совещание было для учителей… А нам сказали — нужно пить таблетки какие-то с йодом, а взрослым можно пить вино… Может, детей даже, как это… э… ва… вывезут в общем…

— Эвакуируют?! — подсказывает Ирина.

— Да, правильно! Э…ва…кую…ют, — умываясь, соглашается он.

— Ладно, знаток! Мойся. Пообедай. Займись чем-нибудь. Почитай. А у меня еще дела сегодня. Вернусь поздно. Я тебя закрою. Так что будь умницей!.. Окно, смотри, не открывай! Ясно?!

— Ясно, — вздыхает сын.

Литературный вечер, посвященный творчеству Марины Цветаевой, в стройковском общежитии подходит к концу. Молодежи в «красном уголке» собралось довольно много. Они долго не отпускают гостей. И вот Ирина исполняет последнюю песню:

Времени у нас часок.
Дальше — вечность друг без друга!
А в песочнице — песок —
утечет!
Что меня к тебе влечет —
вовсе не твоя заслуга!
Просто страх, что роза щек —
отцветет…
Ты на солнечных часах —
монастырских — вызнал время?
На небесных на весах —
взвесил — час?..
Для созвездий и для нас —
тот же час — один — над всеми.
Не хочу, чтобы зачах —
этот час!..

На последних аккордах песни их с Софьей окружили, засыпая вопросами. На время этой встречи все забыли тревоги сегодняшнего дня. И только в одиннадцать, с букетами цветов, вырвались подруги от благодарной аудитории.

Миновав недостроенный стадион, они, опьяненные теплым приемом и чудесным ласковым вечером, идут к центральному проспекту с обычным для центральных улиц всех городов СССР именем Ленина, сопровождаемые яркой иллюминацией: лучистым «НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ» над горкомом, «ГОТЕЛЬ ПОЛІССЯ» — рядом с ним, «ДВОРЕЦ КУЛЬТУРЫ «ЭНЕРГЕТИК» — над зданием ДК, над магазином слева — «РАЙДУГА», а справа, издали, с высоты девятиэтажного жилого дома изливает на них свой неоновый свет бессмертная фраза — «ХАЙ БУДЕ АТОМ — РОБІТНИКОМ, А НЕ СОЛДАТОМ»...

Софья провожает подругу, ибо в такой чудесный вечер домой идти еще не хочется. Так, беспечные, дошли они до конца проспекта. И как только вышли на кольцо, ведущее к мосту, обе ахнули: вдали, над лесом, стояло огромное горячее зарево. Оно колыхалось и дрожало, как над раскаленным мартеном. И еще горячей, красным-красна была громадная труба второй очереди ЧАЭС.