Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик

• Название: Четыре жизни. 1. Ученик
• Автор: Эрвин Полле
• Жанр: Биографии и Мемуары

Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…

Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g

---

Неожиданно (для меня!) разгорелись страсти по поводу непосредственного руководства диссертационной темой. Поясню. Официальным руководителем подготовки аспирантов по органической химии являлся профессор Тронов, обычно поручавший непосредственное управление доцентам кафедры. Каждый из них заблаговременно подбирал способных студентов и готовил для себя «рабочую лошадь», так как по существовавшей негласной схеме, кандидатская диссертация аспиранта автоматически становилась весомой частью будущей докторской диссертации непосредственного руководителя. В мае 1963 г., на защите доцент Г.Л.Рыжова инициировала в государственной экзаменационной комиссии протокольную рекомендацию (элемент, не обязательный для поступления, но крайне желательный) в аспирантуру, предполагая существенное расширение и продолжение темы моей дипломной работы. Уговаривал к сотрудничеству со сменой направления доцент кафедры Иван Михайлович Бортовой (здесь я категорически упёрся, с детства не терпел мелкой опеки). Тема диссертационной работы, сформулированная Троновым, вызвала некоторое замешательство, так как выпадала из привычных направлений кафедры и предполагала непосредственное руководство научным руководителем. Тогда я ещё не понимал, что попал в центр дрязг, далёких от науки, которые в будущем не раз почувствую.

Предваряя нахождение в аспирантуре, коротко расскажу об учёном, сделавшем из меня квалифицированного научного работника. Приведу несколько эпизодов, которые мне посчастливилось увидеть, услышать лично или даже соучаствовать.

Борис Владимирович Тронов (1891–1969 гг.) — крупнейший учёный Советского Союза в области органической химии, явно недооцененный, если не считать высоких орденов 1940-53 гг. за работы по оборонной тематике, включая создание химического оружия. Совсем недавно томское телевидение рассказало о неожиданно возникшей проблеме (для СМИ!) утилизации образцов боевых отравляющих веществ, хранившихся в сейфе его ученика и соратника профессора Л.П.Кулёва, умершего в 1962 г. Сфера закрытая, говорить о ней не принято, ведь СССР активно боролся за мир во всём мире. Борис Владимирович — человек умный, но не пробойный и не конфликтный. Думаю, потому и не попал в Академию наук.

Впервые увидел Тронова на втором курсе, когда начался огромный (на три семестра с одним экзаменом) курс органической химии. Борис Владимирович читал введение и теоретические основы дисциплины. Невысокий, сухощавый, не суетливый, классный лектор. Я практически на его лекциях не записывал, просто слушал (при подготовке к экзаменам использовал записи сокурсниц). Поражала его аккуратность. Рисуя на доске бензол или его производные, Борис Владимирович каллиграфически выписывал каждую букву, забавно приговаривая цэ-аш, цэ-аш, цэ-аш…. Для не химиков поясню, молекула бензола — геометрически правильный шестиугольник, на каждом углу по атому углерода и водорода СН. Через десяток лет, будучи сам лектором, удивлялся, как у Тронова хватало терпения, большинство лекторов по органической химии даже СН не пишут, просто рисуют шестиугольник с кольцом в середине.

Интересно было не только слушать Бориса Владимировича, но и наблюдать за его поведением. Одевался очень скромно, только опытный или знающий человек мог по внешнему виду определить в нём профессора, в широком университетском коридоре Тронов со стареньким портфелем (по-моему, не лучше, чем у Жванецкого) старался ходить близко к стенке, вероятно, чтобы буйная студенческая молодёжь, толпой бегающая из аудитории в аудиторию, не сбила.

Запомнился смешной зимний эпизод 1959-60 гг. В лекционной аудитории на 2-м этаже левого крыла главного корпуса университета окна не закрываются, частично стёкла разбиты. Привычное безобразие, температура не выше 5-10 градусов, студенты в пальто. Тронов приоткрыл дверь, просунул голову, закрыл. Сбегал на кафедру (правое крыло корпуса, 3-й этаж), метров 250 в один конец, не считая лестниц (69 лет!), появился в плотно застёгнутом зимнем пальто с шарфом и с завязанной под подбородком шапкой. Начал лекцию, разогрелся, развязал шапку. Через 3 минуты отогнул уши шапки так, что они начали свисать. Внешний вид профессора (из-за высокого стола видны только плечи и голова), напоминавший то ли огородное пугало, то ли урку из немого кино, привёл аудиторию в весёлое возбуждение. Тронов не сразу понял причину смеха. Показалось, в аудитории стало теплее. Объективно, Тронов должен был отказаться читать лекцию в подобных условиях, но не тот характер. Куда-то ходить, доказывать очевидное — трёпка нервов и отвлечение от науки.

Интересно Борис Владимирович принимал экзамены. Посадит студентов готовиться и уходит, минут через 40 потихоньку открывает дверь и задом входит в аудиторию. Смышлёные студенты уже всё, что нужно, списали. Двоек Тронов не ставил, тройки — редко. Все недоумённые вопросы администрации (курс трудный, 80 лекций), Тронов парировал, что его студентов хорошо муштруют ассистенты с помощью многочисленных коллоквиумов на практических и лабораторных занятиях.

Пробежали студенческие годы, я — аспирант Тронова. С ним и переехали из Томска в Барнаул двигать науку в молодом Алтайском политехническом институте. Здесь уже помимо контактов в институте приходилось бывать у Тронова дома, чаще в составе небольшой группы приближенной к профессору молодёжи. Типичная картина.

Идём с какими-то вопросами втроём. 17:30 (знаем, после обеда профессор отдыхает). Звонок. Дверь открыл только что проснувшийся Тронов, пропустил в зал, на крышке старинного рояля, как обычно, прыгает избалованный 5-летний внук Алишер. Тронов подошёл к холодильнику, достал бутылку кефира.

— Борис Владимирович! Зачем кефир, у нас сухое вино есть!

— О, тогда не буду.

Кефир отправлен обратно в холодильник. В 75-летнем возрасте Тронов способен был выпить две бутылки сухого вина. Крепких напитков в моём присутствии он не пил и пьяным его никогда не видел (и не слышал).

В лёгком подпитии дома Борис Владимирович рассказывал много интересного из прошлого, пока сын не отправлял его отдыхать. С большой неохотой из-за стола он отправлялся в кабинет-спальню. Спал профессор на небольшом узком диванчике, кровати я не видел. Кстати, Тронов работал часов до 2-х ночи, обилие в кабинете специальной литературы, научных и реферативных журналов поражало.

Обладавший энциклопедическими знаниями в разных направлениях органической химии он никому не отказывал в советах, причём спорить не любил. Типичный диалог.

— Борис Владимирович! Что-то не могу разобраться в результатах эксперимента, помогите!

— Здесь должно быть так, так, так…

— Борис Владимирович! Получается совсем наоборот!

— Тогда вот так, так, так…

Воспитывая (не навязчиво) аспирантов на тему качественного подхода к выполнению эксперимента Тронов частенько приводил пример с докторской диссертацией физика Прилежаевой (впоследствии руководитель школы томских спектроскопистов, работавших на грани физики и химии, в их лабораториях я выполнял экспериментальную часть дипломной работы). На защите член учёного совета Тронов задаёт вопрос:

— Наталья Александровна! А какого цвета анилин Вы использовали для спектральных исследований?

— Как какого? Чёрного!

Борис Владимирович промолчал, не стал срывать защиту, а позже объяснил Прилежаевой, что анилин окисляется на свету с образованием красителей, в очищенном виде анилин бесцветный. Конфуз, понятный любому химику, ведь экспериментальными данными обосновываются теоретические построения. Вспоминается аспирантская байка: физики работают хорошими методами, но с плохими веществами; химики работают с хорошими веществами, но плохими методами; физико-химики работают плохими методами с плохими веществами.

Помню, в период громких празднеств по случаю 50-летия октябрьского переворота, Борис Владимирович описывал события 1917 г. в Москве. Он работал и учился в лаборатории академика Зелинского в Московском университете. Снимал комнату у какой-то княгини с видом на Красную площадь. Красногвардейцы штурмовали Кремль. Никто из ближайших домов не выходил на улицу. Тронов:

— Откроешь форточку, пуля жжжить…. Через три дня стрелять кончили, я взял портфель и пошёл в университет.

— Борис Владимирович! Да Вам надо сейчас говорить, что Вы помогали красногвардейцам!

— Нееет!

Любил Тронов, получивший звание профессора в 1924 г., со смехом рассказывать об абсурде 20-х годов, введении в томском университете бригадных форм обучения. Чаще вспоминал некую малограмотную студентку Веру, ходившую в гимнастёрке и сапогах. Вера определяла, кто и на каких занятиях отвечает на вопросы преподавателя за всю бригаду. Профессора, «буржуазные недобитки», стояли перед ней на цырлах.

Борис Владимирович отлично владел русским языком (большая редкость!), хорошо знал французский язык. Как заразительно он смеялся, случайно услышав наши жаргонные выражения «такова сель ави» или даже «селявуха».