Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

• Название: Вейская империя (Том 1-5)
• Автор: Юлия Латынина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Охранники задрожали, как перо на ветру, а Радун покачался взад-вперед на своей лошади и сказал:

- Эй, синяя морковка! Ты служишь своему Бужве, а я служу аравану Фрасаку, и давай-ка выясним на мечах, кто сильней - бесы или чиновники!

С этими словами Радун взмахнул мечом, но Киссур (ибо незнакомец, встреченный им в харчевне, был не кто иной, как Киссур) метнул свой акулий клевец и перерубил руку чиновника, словно сухую ветку. Кольцо, вместе с мечом, слетело с запястья, Киссур подхватил меч и всадил его Радуну прямо в грудь, так что конец вышел из спины на два пальца. Радун упал с коня и умер.

Тут разбойники, или мертвецы, кинулись на караван, и началась страшная драка. Киссур так разъярился, что сорвал с себя пояс и куртку, взял меч обеими руками и рубил во все стороны. Через полчаса все было кончено.

Кон-коноплянка подъехал к Киссуру, и Киссур сказал ему, что не все так получилось, как следовало, и что они убили многовато людей. Атаман промолвил, чтобы тот не тревожился, потому что эти люди вряд ли погибли, не будь они грешниками.

После этого Киссур срубил и обтесал молодую сосенку. На обрубки сучьев он повесил разное оружие, а на верхушку посадил голову начальника каравана. Он воткнул сосенку на пригорке позади храма яшмового аравана и произнес заклятье. Вообще-то Киссур не умел колдовать, но по обычаям горного Варнарайна после битвы вокруг победителя бродит столько душ, что он на время становится колдуном.

Зерно по приказу Киссура снесли в храм яшмового аравана и насыпали под навес: крестьяне как раз должны были скоро прийти с молебном. Отдельно зарыли мешочки с "волчьей метелкой". Киссур пересчитал их и составил опись. Потом снял с пояса Радуна печать, надрезал себе запястье, смочил печать кровью и оттиснул ее на описи. После этого грамотные разбойники расписались внизу, а неграмотные поставили отпечатки пальцев.

Вечером разбойники вернулись в свой стан, чтобы поделить золото и яшму. Они вошли в довольно большую хижину. Посереди хижины был земляной очаг прямо в полу, немного слева от очага висело на цепи молитвенное бревно, и к нему была привязана колотушка. Киссур и Нахира с поклоном сняли мечи, и один из разбойников положил мечи на подставку у западной стены. А разбойник Кон Коноплянка усмехнулся на недостойное ученого человека суеверие, и оставил меч на себе.

Киссура стали упрашивать сесть на почетное место, посередине лавки, прямо перед бревном с колотушкой, и, как он ни отказывался, главари настояли на своем. После этого оба главаря расположились справа и слева, а прочие разбойники сели на циновки вдоль стен. Принесли вина и лепешек, в земляном очаге стали жарить барана. Нахира посовещался с товарищами, поднес Киссуру тройную долю и сказал, кланяясь:

- Поистине у гор опять появился хозяин! Я тебя прошу от нашего общего имени возглавить наш стан.

Киссур погладил мешок с золотом и яшмой у себя под ногами и сказал:

- Это большая честь, но я не могу быть вашим товарищем. Я думаю, что я сегодня сделал хорошее дело, но я хочу сделать еще лучше. Я хочу пойти вот с этим золотом и этими документами в столицу к государю и показать ему, как его обманывают. Ханалай и за меньшие заслуги из разбойника стал наместником.

Нахира просил его побыть с ними еще неделю, потому что Киссур очень удачливый человек, но Киссур отказался. Что ж! Нахира раскатал по лавке большую штуку бархата, и они опять сели втроем, тесно прижавшись, Киссур посередине, а по бокам Нахира и Кон-коноплянка. Они налили вина на прощанье, и Нахира промолвил:

- Теперь послушай, Киссур, что я тебе о всей нашей затее скажу. Караван этот принадлежит не господину Айцару и наместнику, а аравану. А ты знаешь, что араван и наместник всегда дерутся, как два кота из-за одной кошки. Но непосредственно я действовал в этом деле не от себя, а от господина Мелии и госпожи Архизы, они, знаешь ли, вновь сошлись. Но я думаю, что за ними и за наместником стоит еще кое-кто повыше, из самой столицы. Ведь чиновники не поверят этой загробной штуке. Госпожа Архиза велела все свалить на тебя и тебя убить: за что-то она страшно на тебя сердита. Но вот мы поглядели, как ты дерешься, и заметили этот осиновый кол, и решили тебя не убивать, а выбрать предводителем, потому что удачи у тебя больше, чем у Мелии.

Нахира замолк и выпил вина. Киссур сидел не шевелясь. Было слышно, как в земляной печи жарится баран. Нахира хлопнул кружку о стол и продолжил:

- А господин Мелия сказал нам так: "Это скверный человек. Он получит свою долю, но c вами не останется, а пойдет в столицу. В столице у него есть покровители, и он купит себе прощение." И мы, признаться, очень огорчились, когда ты сделал то, что и предсказывал Мелия. И все-таки я еще раз рассказываю тебе, как обстоит дело; и предлагаю тебе заключить союз, а Мелие вышибить мозги, когда он сюда явится.

Нахира кончил. Киссур поглядел и увидел, что оба разбойника сидят, тесно прижавшись к нему, и старший разбойник держит руку на своем мече, а меч Киссура стоит в углу на подставке.

- В этом деле, - сказал Киссур, - есть одна загвоздка, а именно та, что тот, кто предал первого господина за мешок, второго предаст за полмешка.

С этими словами Киссур обнял обоих главарей за плечи и пихнул их на землю. А сам перекинулся через лавку, схватил ее поперек и всей этой лавкой приложил старшего разбойника по голове. Лавка и голова сломались. Киссур отбросил обломки лавки, сдернул с цепи молитвенное бревно и так ударил им Нахиру, что тот полетел прямо в земляную яму, где жарился баран, и больше из этой ямы не высовывался. А Киссур схватил свой меч и мешочек с золотом и выпрыгнул в окошко. Тут разбойники опомнились, выбежали во двор, воткнули луки в землю и стали пускать стрелы. Однако, ночная темь - разве тут попадешь?

- Ушел, - сказал кто-то. - Бес, а не человек!

Киссур, меж тем, не совсем ушел. Одна из стрел попала пониже правой лопатки и, наверное, задела легкое. Он хотел ее вытащить, чтоб не цеплялась за кончики ветвей, но не сумел и обломил. Так и пошел дальше. Он спустился к императорскому тракту, но вскоре услышал голоса людей и собак, и понял, что это едет Мелия с людьми и что скоро они пойдут по его следу. Следы он оставлял за собой глубокие и с кровью. Киссур понял, что ему надо где-нибудь укрыться. Перед рассветом он пришел к храму Серого Дракона. В храме осыпалась крыша, и перед алтарем была куча сухих венков, заметенная снегом. Киссур лег на эту кучу. Прошло некоторое время - Киссур почувствовал, как что-то в него тычется, скосил глаза и увидел огромного белого волка. Киссур закрыл глаза и вытянул горло. Через некоторое время Киссур открыл глаза: волка не было, а рядом стоял старый колдун. Уже светало. Где-то внизу слышались голоса и собачий лай.

- Пойдем, - сказал отшельник.

Киссур не шевелился. Снег на венках под ним наполовину растаял и был красный.

- Тогда лезь в рукав, - сказал колдун.

Киссур послушался и полез. Изнутри рукав отшельника был расписан тысячами павлиньих очей, как платье госпожи Архизы. Госпожа Архиза сидела на диванчике и хихикала, а господин Айцар, первый богач Харайна, глядел на нее и на пышный диванчик и говорил: "Я, человек неученый, и то нарисовал вам подпись под картинкой". Тут задернули шторы и стало темно.

В полдень Мелия и еще человек десять явились к избушке Серого Дракона на вершине горы. Надо сказать, что вокруг избушки никаких следов на снегу не было. А в храме они нашли только затекшую кровью кучу листьев, и волчьи следы кругом.

Отшельник мирно жарил на решетке зайца. Зайца стражники отобрали и съели. Отшельник молчал, пока длился обыск, и только спросил Мелию, не хочет ли Мелия поискать у него в рукаве. Мелия вцепился в отшельника и закричал:

- Ты! Мне госпожа Архиза сказала, кто ты такой! Гляди - повесят, как пособника в разбоях. Отшельник - а мясо ест!

- Ба! - вдруг заорал отшельник, тыча Мелие в рот. Тот схватился за горло и поперхнулся, а куски зайца уже ползли из него наружу. Остальных стражников тоже начало рвать. Куски с пола потянулись друг к другу, из них соткался заяц и начал расти: глаза как плошки, лапы как сосны! Стражники, визжа, кинулись наутек, а заяц за ними. Люди опомнились лишь у подножья горы, и, так как им показалось, что бежали они целую вечность, одежда их расползлась от ветхости. Одного стражника заяц, однако, догнал и заглотил. Несчастного потом нашли головой вниз в сосновом дупле, совершенно мертвого. Я в это, впрочем, не верю, а передаю, как рассказывают.

Киссур очнулся не очень скоро, дня через два, на лежанке в хижине отшельника. Окошко с промасленной бумагой было открыто, прямо в солнечном пятне грелся старый белый волк. Отшельник сидел рядом с волком и улыбался. Теперь, на свету, Киссур заметил у него на лбу старое полустертое клеймо каторжника. Отшельник сказал, что рана заживет через две недели, и стал поить Киссура рисовым отваром с ложечки. Потом спросил, что он не поделил с товарищами. Киссур рассказал.