Джимми Баффетт - Соленый клочок суши

• Название: Соленый клочок суши
• Автор: Джимми Баффетт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-20069-X

Спасаясь от гнева хозяйки пуделиного ранчо, чей массажный стол он метнул в венецианское окно, ковбой из Вайоминга Талли Марс и его верный конь Мистер Твен оказываются на Карибах. Но по его следам идут охотники за головами, нанятые кандидатом в Конгресс, чьи садомазохистские забавы с литовским кинорежиссером едва не попали на страницы газет.

Начинается новая жизнь на соленых клочках суши. Талли Марс успевает подружиться с майянским шаманом, помешанным на цифровой технике, великим кантри-певцом и посланцем бога, совершающим кругосветный вояж на розовом гидроплане, звездой кубинского бейсбола и ветераном Второй мировой войны, который ненавидит Диснейленд. Подцепить на одном пляже девушку неземной красоты и провести с нею ночь, а на другом – столетнюю старуху и провести с нею остаток ее дней, разбиваясь в лепешку ради поисков таинственной «линзы Френеля»…

Впервые на русском языке – роман знаменитого кантри-музыканта Джимми Баффетта «Соленый клочок суши». Теперь под его музыку можно не только танцевать.

---

– Дружище, – сказал Икс-Ней. – Горе похоже на кильватерную струю за лодкой. Начинается огромной волной, которая следует за тобой по пятам и может тебя поглотить, если вдруг перестанешь двигаться вперед. Но если будешь продолжать движение, большая кильватерная струя в итоге рассеется. Воды твоей жизни снова станут спокойными, и тогда воспоминание о тех, кто ушел, начнет сиять так же ярко и так же долго, как звезды у тебя над головой.

Где-то между волнами горя и небом, полным сияющих воспоминаний, моя жизнь внезапно обрела здравый смысл. Я попрощался со своим старым другом и повернул лошадь к берегу.

Свое последнее утро на Кайо-Локо я предпочел провести в одиночестве и половить рыбу на острове Удачи. Это местечко нашли мы с Дайвером и пока держали в секрете от остальных. Утром я порыбачу, потом встречусь с «Лукрецией», мы втащим мой новый маленький ялик на борт, и я отправлюсь в свой новый дом на Ки-Уэст.

Океан был плоский, как блин, и путешествие через бухту Аклинс заняло чуть больше двух часов. Проплывая мимо Рыбных Отмелей, я заметил то, что поначалу принял за масляную пленку. Может, виновато сияние утреннего солнца или то, что я не спал всю прошлую ночь, но, к моему изумлению, пленка оказалась огромным косяком альбул в устье канала. Их буквально гнала к мелководью, как стадо коров, стая лимонных акул. Заостренные спинные плавники явно свидетельствовали о том, что они полностью окружили косяк. Пока они гнали альбул вперед, пара дельфинов собирала отбившихся и напуганных отставших внезапными, быстрыми выпадами. Сколько времени я провел на море, а никогда не видел, чтобы акулы и дельфины охотились вместе. Это знак. Впереди меня ждет необычный день.

Я давно уже не спал на пляже при дневном свете, но сказывалось действие бессонной ночи. Настало время немного вздремнуть, да и рыбачить можно будет только около одиннадцати.

Я нашел подходящее местечко для лагеря под защитой норфолкских сосен, бросавших одеяло тени на песок, собрал плавник и скорлупу кокосовых орехов в кучу, запалил небольшой костер и натянул гамак под двумя соснами. Легкий бриз разносил дым по лагерю, не подпуская слепней и мошек. Удочки я подготовил заранее, а лодку пришвартовал.

Прежде чем устроиться на ночлег, я взял маску и трубку и решил посмотреть, что творится в канале. Мелководье над отмелями незаметно перетекало в глубокий канал, минуя на своем пути большую клумбу «черепашьей травы», где я подобрал две раковины на завтрак.

Я плавал в неподвижной воде. В терминах пищевой цепи это как попасть в одну из закусочных вдалеке от проторенных дорог. Отлив – лента жидкого конвейера, подающая более слабых пловцов прямо на стол сонму созданий, в ожидании притаившихся возле устья канала. Мне потребовалась всего пара минут, чтобы различить длинные темные тени в десятке футов подо мной, курсирующие по дну.

Я насчитал двадцать рыбин, многие из которых тянули больше чем на сотню фунтов. Как только течение усилится, они поднимутся к поверхности. Значит, у меня есть два часа. Я поплыл назад к берегу, вытерся и бросился в гамак.

Я лежал в гамаке, смотрел на лунный серп в голубом небе – и вдруг осознал свое место в этом загадочном мире. Я покачивался в гамаке, а Земля кружилась, как гигантский гироскоп, летя по своей орбите вокруг солнца. Там, за синевой, двигались вместе с нами далекие невидимые планеты и Млечный Путь.

В школе это почему-то никогда не казалось таким грандиозным и таинственным. Может, стоит изучать астрономию не только через гигантские телескопы, но и с гамаков на безлюдном берегу? Чем раньше в жизни мы поймем, что мы часть чего-то волшебного и таинственного, тем лучше.

С этими мыслями я и уснул.

Несколько часов спустя меня разбудили люди, говорившие на каком-то неведомом языке. Мне потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что голоса доносились не из моего сна, а из открытого океана, и язык, который я слышу, – французский. Перевернувшись в гамаке, я увидел в канале прекрасный кеч футов тридцать пять в длину – он тащил на буксире небольшой тендер. Паруса были выставлены умело, и темно-зеленое судно мягко скользило по неподвижной морской глади. У грот-мачты находилось приподнятое основание выкрашенной в белый рубки с двумя иллюминаторами. Судно вверх по течению осторожно вел один-единственный матрос в желтой зюйдвестке.

Я был поражен красотой корабля и постановкой парусов. Кроме того, я как никогда был признателен за то, что кто бы его ни вел, этот кеч вторгся в мое тайное рыбацкое местечко на парусах, а не на моторе. Шум двигателя был бы равносилен фейерверку для моих тарпонов.

Я вылез из гамака, вытащил из сумки бинокль и внимательно изучил воду перед судном. Рыба спокойно плавала на прежнем месте. Я перевел взгляд на парусник и различил маленький французский флаг, развевающийся на мачте. За рулем стояла красивая женщина. По глазам было видно, что она плыла всю ночь.

Длинные волосы, собранные в «конский хвост», были перетянуты бечевкой для парусов. На первый взгляд ей было около тридцати – загорелая, держалась очень уверенно.

Пока я с интересом наблюдал за ней, она осторожно повернула суденышко против ветра, опустила и убрала грот, потом перешла в носовую часть и сбросила якорь. Судно выровнялось и стало мерно покачиваться на лине.

Я аплодировал ей. Хлопки эхом разнеслись по отмели, и это на мгновение ошеломило ее. Вот тут она и заметила меня. Помедлила, затем приветственно помахала. Нет ничего удивительного в том, что улыбка такой женщины заставила меня напрочь забыть о рыбалке, о которой я так долго мечтал.

Я отвязал ялик и направился к каналу. Солнце, спрятавшееся за облако, внезапно появилось снова, и на мгновение меня ослепило. Когда глаза привыкли к яркому свету, я увидел, что женщина сняла с себя всю одежда и расположилась на корме. То было прекрасное зрелище.

Я читал истории о моряках, попавших на необитаемый остров или слишком долго пробывших в море. Они принимали все – от ламантинов до акул – за прекрасных русалок. Но когда капитан на мгновение замерла, а потом нырнула в воду, я понял, что это не видение. Брызги спугнули несколько небольших рыб, плававших позади судна, но рыбалка меня уже не интересовала.

– Доброе утро, – сказал я, не доплыв до нее ярдов двадцати.

– Доброе утро, – ответила она на английском, но с французским акцентом. Улыбка была очень приятная.

Я пытался держаться хладнокровно, а она покачивалась на волнах, нисколько не смущаясь своей наготы. Она лениво плыла на спине обратно к судну. На корме было написано «Рев Бле – Кальви». «Голубая мечта».

– Далеко же вы заплыли от Корсики, – сказал я.

– Вы были на Корсике? – спросила она, продолжая работать ногами.

– Нет, но слышал, что там очень хорошо.

– Верно. Вы ловите на мушку? – спросила она.

Меня поразили ее познания.

– Да.

– Всегда хотела попробовать.

– Меня зовут Талли Марс, – решил представиться я.

– А я Софи Диамант.

– Приятно познакомиться. У вас великолепная лодка.

– Благодарю. – Она сделала паузу и осмотрела «Барилете». – Очень интересный ялик. А чье это лицо?

– Это бог моря индейцев майя. – Я удерживал ялик на месте шестом. Течение усиливалось.

– А вы далеко заплыли от Мексики, – сказала она с улыбкой.

– Не от Мексики, а от Пунта-Маргариты, – поправил ее я, думая, как много времени прошло с тех пор, как я покинул эти берега.

– Что ловите?

Прямо в этот момент рядом с яликом проплывала большая рыба. Моей лесы как раз могло бы хватить.

– Одну секундочку, – сказал я.

Я закрепил шест, осторожно соступил с настила и на цыпочках двинулся к носу, где лежала моя удочка. Я схватил ее, проверил, не запуталась ли леса, примерился и бросил мушку прямо между обнаженной Софи и следом, который оставила за собой рыба.

Я увидел, как за движущейся мушкой появилась черная тень, и почувствовал мощный рывок. Леса натянулась, и удочка почти согнулась пополам. До шоу оставались считанные секунды.

Я стоял под солнцем, потея больше от волнения, чем от жары. Долго ждать не пришлось. Крупная рыба резко выскочила из воды. Она была намного больше ста фунтов и гнула мою удочку, словно резиновую.

– Боже мой! – воскликнула Софи. – Это же тарпон!

Потом быстро заговорила по-французски, обернувшись к своему кечу.

Когда рыба выпрыгнула во второй раз, на палубе показалась маленькая девочка.

– Regarde,[145] Монтана! – кричала Софи, указывая на рыбу.

Девочка оказалась уменьшенной копией Софи – разница была лишь в цвете волос. Она была одета в ярко-красное платье и в одной руке держала большой круассан, а ее рот был измазан вареньем.

Рыба выполнила серию акробатических прыжков, причем на последнем полностью провернула тело в воздухе и исполнила кувырок назад. Крючок выскочил. Она сделала последний прыжок в знак неповиновения и скрылась под водой.