Исаак Дойчер - Троцкий. Изгнанный пророк. 1929-1940

• Название: Троцкий. Изгнанный пророк. 1929-1940
• Автор: Исаак Дойчер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2157-1

Исаак Дойчер, автор целого ряда исторических и социологических исследований, рассматривает жизнь Троцкого сквозь формулу слов Макиавелли о том, что «вооруженные пророки всегда побеждали, а безоружные гибли». В этой книге Троцкий предстает единственным, кто открыто противостоял сталинизму, вплоть до своего трагического конца.

В талантливом изложении одного из лучших европейских исследователей вы познакомитесь с трогательной и странной историей семейных отношений выдающегося публициста и оратора.

---

Это возвращение оказалось слишком медленным и сопровождалось замешательством и бесконечными трудностями. Первое десятилетие после Сталина заполнил конфликт между сталинизмом или тем, что от него осталось, и возрождающимся социалистическим сознанием. Если бы троцкистская, зиновьевская и бухаринская оппозиция дожили до 50-х годов XX столетия, на них бы выпала задача десталинизации, и они выполнили бы ее с честью, искренне и последовательно. Но поскольку все они ушли вместе со старыми большевистскими атлантами, а десталинизация была неизбежной необходимостью, за эту работу пришлось взяться сталинским прислужникам и сообщникам; и они смогли с ней справиться лишь нерешительно, с дрожащими руками и разумом, никогда не забывая о своей доле в сталинских преступлениях и всегда стараясь остановить шокирующие разоблачения и тормозя реформы, которые им самим пришлось начать. Из всех призраков прошлого ни один не тревожил их так насмешливо и угрожающе, как призрак Троцкого, их заклятого врага, которому каждое из их разоблачений и реформ было невольной данью уважения. Ничто, в самом деле, так не тревожило Хрущева, как страх, что молодежь, не отягощенная ответственностью за ужасы сталинской эры, может потерять терпение от его уверток и ухищрений и приступить к открытой реабилитации Троцкого.

Открытая реабилитация обязательно должна произойти, хотя, не исключено, лишь после того, как стареющие в зимней спячке подражатели сойдут со сцены. Когда это произойдет, это станет более чем запоздалым актом справедливости по отношению к памяти великого человека. Этим актом государство трудящихся объявит, что наконец-то достигло зрелости, сломало свои бюрократические оковы и вновь избрало классический марксизм, который был изгнан вместе с Троцким.

Как все это может повлиять на остальную часть мира — слишком обширный вопрос, чтобы обсуждать его в постскриптуме биографического анализа. Достаточно сказать, что если историческое развитие уже сводит на нет поражение Троцкого, аннулируя старый антитезис между отсталой Россией и передовым Западом, антитезис, в котором коренилось его поражение, то регенерация русской революции может помочь аннулировать этот тезис до конца. Запад, у которого марксизм, девальвированный матушкой-Россией в сталинизм, вызывал отвращение и страх, наверняка ответит совсем другим образом на марксизм, очищенный от варварских наносов; в этом марксизме он наконец признает собственное творение и свое видение человеческой судьбы. История может совершить полный оборот,

пока Надежда творит
Из своих обломков ту вещь, которую и собиралась.

Троцкий иногда сравнивал человеческий прогресс с шествием босоногих пилигримов, которые движутся вперед к своей святыне, делая за один раз всего лишь несколько шагов, а потом отступают или отпрыгивают в сторону, чтобы продвинуться вперед и уклониться или вновь отступить; совершая, таким образом, зигзаги, они утомительно приближаются к месту своего назначения. Он видел свою роль в подталкивании этих «пилигримов» вперед. Однако человечество, когда после некоторого прогресса начинает отступать, позволяет оскорблять, чернить и затаптывать до смерти тех, кто призывает его идти вперед. Только возобновив движение вперед, оно отдает скорбную дань уважения жертвам, лелеет их память и ханжески собирает их останки; благодарит их за каждую каплю крови, которую они отдали, — ибо знает, что этой кровью они вскармливали семена будущего.

Примечания

1

«Наш великий друг» (фр.).

2

Год чудес (лат.).

3

Копии заявлений, телеграмм и писем находятся в закрытой секции архивов. В письме Беатрис Уэбб, написанном по-французски «с помощью Ромера», говорится, между прочим: «Я с удовольствием вспоминаю ваш визит. Он стал для меня приятным сюрпризом, и, несмотря на то что наши точки зрения бывают непримиримы, что мы знаем лучше, чем другие, беседа с Уэббами показала мне, что те, кто сейчас изучают классическую историю тред-юнионизма, могут извлечь пользу от беседы с ее авторами». Говоря о привлекательности для него Британии, Троцкий упомянул «мою старую симпатию к Британскому музею».

4

«Сэр Остин Чемберлен [секретарь по иностранным делам], — писал Троцкий, — как утверждают газеты… выразил мнение, что регулярные связи [между Британией и Советским Союзом]… будут в полной мере возможны на следующий день после того, как Троцкого посадят в тюрьму. Эта лапидарная формула не делает чести темпераменту министра-тори… но… я взял бы на себя смелость посоветовать ему… не настаивать на этом условии. Сталин и так уже достаточно показал, насколько он готов встретить мистера Чемберлена, выслав меня из Советского Союза. Если он не пошел дальше, то не из-за отсутствия доброй воли. Было бы слишком безрассудно из-за этого наказывать советскую экономику и британскую индустрию» (Троцкий Л. Сочинения. Т. I. С. 27).

5

«Великие современники» (англ.).

6

9 февраля 1929 г. Более респектабельная «Hamburger Nachrichten» писала 25 января 1929 г.: «Сталин пожинает плоды своего промаха, что не отправил Троцкого и его окружение в загробный мир…»

7

Александра Рамм, русского происхождения, была женой Франца Пфемферта, редактора радикального еженедельника «Aktion». Пфемферт был исключен из коммунистической партии как «ультрарадикал» после конгресса Коминтерна, когда влияние Троцкого было в зените, но он и его жена, несмотря на политические разногласия, сохраняли до конца теплые дружеские отношения с Троцким.

8

М. Парижанин ярко описывает рыболовную эскападу с Троцким далеко в водах Малой Азии. «…Он нагнулся, чтобы снять пойманный трофей… чувствовалась его скрытая радость… он владеет стихией». С наступлением ночи их застал сильный шторм. Лодка чуть не перевернулась; сопровождавший их турецкий жандарм закричал от страха; а Троцкий взял весла и принялся энергично бороться с волнами. Таковым было его спокойствие, забота о компаньонах и чувство юмора, что Парижанину пришла в голову мысль: «Не бойся… с тобой Цезарь, и его счастливая судьба с тобой». Они нашли убежище в заброшенной хижине на пустынном маленьком островке. На следующее утро, оставшись без пищи, они подстрелили двух зайцев. Парижанин, лишь ранив своего зайца, добил его. «Так охотники не поступают, — сказал Троцкий, — раненое животное не следует убивать». А тем временем турецкие власти начали поиски; и на помощь подоспели несколько крестьян. Троцкий принял помощь с усмешкой над самим собой, припомнив рассказ Щедрина о том, как два генерала потерялись в неведомой стране и не были в состоянии удовлетворить самые примитивные потребности. «Ах, — вздыхал один из них, — если бы мы нашли здесь мужика!» И вот мужик тут же появился и в момент сделал все, что надо.

9

Переписка Пфемферта с Троцким, апрель 1930 г. Ольберг был членом немецкой оппозиции. Он возбудил подозрения своими настойчивыми расспросами о связях Троцкого с его сторонниками в Советском Союзе. Был ли он агентом-провокатором или стал им позднее, как это было с Соболевичусом, четко не установлено. После прихода нацистов к власти в 1933–1934 гг. Ольберг, говорят, жил в жуткой бедности как политический эмигрант в Чехословакии. Конечно, он мог действовать в роли сталинского осведомителя по «идеологическим» причинам, не получая никакого вознаграждения. Он был подсудимым и одним из главных свидетелей на процессе над Зиновьевым в 1936 г. и был приговорен к смертной казни.

10

В письме к Соболевичусу и Уэллу от 4 ноября 1929 г. Троцкий утверждал, что германский Ленинбунд ведет свою деятельность на деньги, которые его лидеры получали от Пятакова до его капитуляции. Масштаб этой деятельности был настолько скромен, что им хватило бы совсем небольшой суммы.

11

Шоу многократно и с необычайным пылом выражал свое восхищение Троцким. В одном из писем Молли Томпкин, например, он пишет: «Вчера… у меня была кипа отчетов о речах наших великих партийных лидеров и книжка Троцкого за полкроны… В плане чистой, грубой, дикой кровожадности трудно превзойти речи Биркенхеда, Ллойд Джорджа и Черчилля. В плане здравого смысла, прямоты и откровенности, умственных способностей я всегда предпочитаю Троцкого. Переключиться с президентской кампании в вашей стране и всеобщих выборов у нас на его исследования положения — равнозначно перелету на другую планету». Именно Шоу первым сравнил Троцкого-писателя с Лессингом.