Ирина Волчок - Будешь моей мамой

• Название: Будешь моей мамой
• Автор: Ирина Волчок
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-068287-4, 978-5-271-29015-2, 978-5-4215-1083-3

Ольга молода и фантастически хороша собой. Увидев ее, мужчины теряют голову от восхищения, а женщины — от зависти. Казалось бы, такая девушка не может быть несчастной. Но в прошлом Ольги столько боли и разочарований, что она не доверяет почти никому. До тех пор, пока однажды в ее жизнь не входит Чижик — маленькая девочка, которая потерялась в огромном магазине и с которой Ольга сразу же подружилась. Правда, есть еще отец малышки — богатый, властный и… не очень-то счастливый новый русский?

---

Серебряный парень перестал изучать бумаги и с интересом глянул на нее:

— Я смотрю, вы абсолютно все собрали, да? — В его голосе, кроме удивления, слышалось и одобрение.

— У меня большой опыт подобной работы, — с достоинством соврала Ольга. — Но если вам требуется что-то еще, я могу предоставить любые сведения.

Как же, «что-то еще». Он ни за что не придумает, какие сведения можно потребовать еще. За четыре дня Любаша сделала все мыслимые медицинские справки, а Ольга честно обегала всех врачей в Любашиной поликлинике и еще нескольких — в других. На всякий случай — для любителей подробностей — у нее в сумке лежала медицинская карточка. Но лучше, если бы этот Серебряный не оказался любителем подробностей. В конце концов, справка от каждого врача содержала главную информацию — практически здорова. Что ему еще может быть нужно? И рекомендации «с прежнего места работы» должны произвести впечатление. Она сама их диктовала бывшему однокласснику Славке Долматову, из которого неожиданно получился подполковник авиации, милому старичку Владимиру Ивановичу Болотину, местному писателю, давнему ее знакомому, и одной торговке, чей портрет делала месяц назад. Писатель очень веселился, раскрывая ее светлый образ заботливой няни его детей.

— Мои сыновья были бы очень не против такой няни, — заявил Владимир Иванович жизнерадостно. — Вот только в этом месте: «никогда не допускает конфликтных ситуаций» — это вряд ли, ласточка моя. Они из-за вас друг друга просто поубивали бы. Хе-хе-хе.

Оба его сына были старше Ольги на пару лет.

Серебряный смотрел на нее и, кажется, собирался о чем-то спросить. На всякий случай Ольга решила перехватить инициативу.

— У вас больше нет вопросов? — Она говорила очень вежливо. Очень доброжелательно. Как учит Дейл Карнеги. — А то я тоже хотела кое-что узнать. Например, чем болен ваш ребенок. Он что… инвалид?

— Это не мой ребенок. — В холодных серебряных глазах мелькнуло удивление. — И он не то чтобы болен… То есть… И это не он, а она. В смысле — девочка.

— Не ваш ребенок? — Ольга растерялась. Какого дьявола ей тут смотрины устраивают? Что это за родители, которые поручают чужим людям выбирать няню для своего ребенка, да еще больного? — Я хотела бы поговорить с родителями ребенка, — заявила она твердо. — Конечно, если это входит в их планы.

В серебряных глазах опять что-то дрогнуло, но ответил он с бесстрастным выражением лица бесстрастным же голосом:

— Конечно. Матери у девочки нет. С отцом ребенка вы поговорите через несколько минут. Я с вами беседую по его поручению. Еще вопросы есть?

— Только к отцу ребенка. К вам — нет. — Ольга подавила внезапное чувство неловкости. — А у вас ко мне?

— Один. — Серебряные глаза смотрели с подозрением. — Почему вы носите черные очки в помещении? У вас проблемы с глазами?

— Никаких проблем. — Ольга сумела даже улыбнуться. — Там есть справка от офтальмолога. Единица. Сто процентов. Просто я не люблю очень яркого света, а здесь солнце прямо в окна…

Серебряный встал и, прикрыв распахнутую раму, быстро задернул шторы.

— Так лучше? — безразличным тоном спросил он, опять садясь за стол.

— Да, спасибо… Вы имеете в виду, что мне надо снять очки?

— Ну, знаете. — Парень смотрел на нее все с тем же подозрением. — Когда разговариваешь с человеком, хотелось бы видеть его глаза.

Ольга вздохнула и сняла светофильтры. Ей бы не хотелось, чтобы видели ее глаза. Ее до сих пор настораживала и даже пугала реакция тех, кто видел ее глаза. Ладно, все равно отец ребенка не он.

Она неохотно распахнула ресницы и настороженно глянула в лицо Серебряному. И вдруг увидела, какой это молоденький паренек. В сущности, совсем мальчишка. Он сидел откинувшись на спинку кресла, лицо медленно заливала краска, и на полуоткрытых губах бродила растерянная улыбка. А серые глаза были просто испуганными,

— Во черт… — бормотал он. — Ничего себе… Черт побери, проклятье… — Он сел прямо, закрыл глаза, потер ладонями лицо и вдруг засмеялся. — Простите.

— Что-нибудь не так? — спросила Ольга. В конце концов, она и не такое видела. Однажды в магазине какой-то мужик, встретившись с ней взглядом, выронил бутылку и даже не заметил этого. Просто переступил через лужу и осколки и пошел за ней, как лунатик. А ее бывший шеф вообще сошел с ума, когда впервые увидел ее после… А, черт с ним. Ольга смотрела на мальчишку за столом и думала, что этот Серебряный — золотой парень. У него вполне человеческая реакция. Кажется, он даже обрадовался.

— Вам что-то не нравится? — настороженно спросила Ольга, наблюдая, как он потянулся к коробке селектора и нажал какую-то кнопку.

— Ну что вы, — поспешно ответил Серебряный и наклонился к аппарату. — Тамара Михайловна, будь друг, зайди сюда. — Он навалился грудью на стол и опять уставился на нее. — Извините, а у вас ресницы настоящие?

В голосе парня слышался горячий интерес, чуть ли не азарт. Визажист какой-нибудь, что ли?

Странно все это. Куда хоть она попала? Ресницы им нужны настоящие. И беседует она не с родителями ребенка, а с пацаном без особых примет. Особые приметы — серая личность.

В кабинет влетела какая-то баба без возраста. От тридцати до пятидесяти, прикинула Ольга. Крупная, крупнофигуристая, крупноглазая, крупноприческовая. Все в ней было несколько преувеличено, особенно макияж, украшения и голос.

— Ну-ка, ну-ка, ну-ка! — заорала она с порога глубоким веселым контральто. — Кто у нас на этот раз? — Баба пронеслась мимо Ольги, зашла за стол и села на подоконник позади Серебряного. И только потом посмотрела на Ольгу. — Так-так-так-так-так… — Она говорила все так же весело, но гораздо тише. Улыбка у нее была широкая, а глаза оценивающие. — Ух ты, ух ты, ух ты…

Заедает в ней что-то или это новый прием психической атаки? — с раздражением подумала Ольга. Дама тронула Серебряного за плечо, они быстро переглянулись, и дама заявила:

— Ему волосы не понравятся. Наталья была платиновая блондинка.

— Так для кого вы няню ищете, я не поняла? — Ольга накалялась с каждым словом. — Какое отношение имеет цвет волос и длина ресниц к исполнению обязанностей гувернантки маленькой девочки, да еще больной?

— Да и молоденькая очень, — продолжала дама, не обращая внимания на Ольгин лепет.

— Тридцать два, — вставил Серебряный, сверившись, с Ольгиными документами, до сих пор лежащими на столе перед ним.

— Ну-у-у? — У дамы округлились глаза, рот и даже, кажется, уши. — Вот в это я никогда не поверю! Это явный подлог. Подлог, подлог, фальсификация, очень грубая подделка…

Ольга стиснула зубы, по возможности медленно поднялась и шагнула к столу. Ничего ей в этом дурдоме не светит, было понятно с самого начала. Неделю только зря убила на дурацкие справки.

— Ладно, все ясно, — произнесла она резко. — Волосы я красить не намерена, тем более ресницы подстригать. Так что я вряд ли подойду…

И вдруг она застыла с протянутой к столу рукой, повернувшись к двери и с открытым ртом напряженно прислушиваясь к невнятному шуму в приемной.

— Чижик, — пробормотала она с недоверием. — Этого не может быть!

— Что? — Голос Серебряного был растерянным, голос дамы Тамары — как ее там? — подозрительным.

Ольга обернулась к ним и быстро спросила:

— Это ведь Анна, Анна Игоревна, правда? Это ведь для нее гувернантка?

— Ну-у-у, вы что-то уж очень много знаете, — совсем угрожающе начала дама Тамара, но тут дверь медленно, мелкими толчками, стала открываться, и Ольга так же медленно, на цыпочках, двинулась к этой двери.

Сначала в щель просунулась маленькая смуглая ножка в красной тапочке, потом ножка исчезла, за дверью пошебуршили, побормотали, и дверь открылась пошире и пропустила маленькую чернокудрую девочку в белых шортиках и голубой футболке. Девочка входила в кабинет Серебряного спиной вперед, с трудом волоча через порог что-то громоздкое. А, мехового тигра величиной минимум с Ольгу. Девочка что-то сердито бухтела и время от времени говорила строго кому-то за дверью:

— Не трогай! Я сама!

— Чижик, — тихо охнула Ольга, не веря своим глазам. — Эй, Чижик, как жизнь молодая?

Анна оставила зверя на пороге, быстро повернулась и потопала к ней, протягивая руки и улыбаясь во весь рот. Ольга опустилась на колени, поймала девочку в объятия и прижалась щекой к ее прохладной тугой щечке.

— А я знала, что ты придешь, — шепнула Анна ей на ухо.

— А я даже и не надеялась, — шепнула Ольга.

— Надежда — это последнее, что умирает в человеке, — строго шепнула Анна.

— Философ ты мой сопливый, — шепнула Ольга и засмеялась.

И Анна засмеялась, обнимая Ольгу за шею, откинувшись назад в кольце ее рук, подняв мордашку вверх и почти зажмурив глаза.

Ольга счастливо вглядывалась в лицо ребенка и вдруг сообразила, что вчера начатый портрет ее Чижика — точная копия сегодняшней Анны. Мистика.