Джон Бранер - «Если», 1992 № 03

• Название: «Если», 1992 № 03
• Автор: Джон Бранер
• Издательство: газета "Московские новости", Издательский Дом "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 0136-0140

ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ И ФУТУРОЛОГИИСодержание:

Джон Бранер. Легкий выход

Виктор Гулъдан. Почему мы хотим умереть?

Л. Спрэг де Камп. Да не опустится тьма. Роман

Борис Пинскер. Тень мафии в тени рынка

Филип К. Дик. Допустимая жертва

Ярослав Голованов. Земля без человека

Станислав Лем. «Do yourself a book»

Геннабий Жаворонков. Графоромантика

Евгений Попов. Чудо природы

Роберт Лафферти. Долгая ночь со вторника на среду

Олеин Тоффлер. Шок от будущего

---

Итак, издатели, несмотря на циничность, именно до этого не додумались, потому что на самом деле не ориентировались в ситуации на рынке литературы. Равнодушие к ценностям культуры простиралось значительно дальше, чем представляли себе авторы игры. В «Do yourself a book» не желали играть не потому, что благородно воздерживались от унижения шедевров, а просто потому, что не видели никакой разницы между книжкой четвероразрядного писаки и эпопеей Толстого. Одна точно так же оставляла читателя равнодушным, как и другая. Если даже и тлело у публики «желание попрать», то, с ее точки зрения, «для попрания не было ничего интересного».

Усвоили ли издатели этот урок? В определенном смысле, да. Не думаю, что они уяснили суть дела, но — руководствуясь инстинктом, нюхом, чутьем — все-таки начали поставлять на рынок такие варианты «строительства», которые раскупались лучше, поскольку позволяли стряпать уже чисто порнографические «складанки». Видя, что, по крайней мере, священные руины шедевров оставили, наконец, в покое, критики вздохнули с облегчением. И сразу проблема перестала их интересовать: со страниц элитарных литературных ежеквартальных изданий исчезли статьи, в которых головы (яйцевидные) посыпались пеплом.

Олимп пробудился еще раз, когда Бернард де ла Тэйл, соорудив повесть из переведенного на французский «Do yourself a book», получил за нее «Приз Фемина».

Привело это, впрочем, к скандалу, так как сообразительный француз не известил жюри о том, что его повесть не является целиком оригинальным произведением, а представляет результат «строительства». Повесть де ла Тэйла («Война впотьмах»), тем не менее, не была лишена достоинств, но строительство ее потребовало столько же способностей, сколько и увлеченности, которых обычно покупатели составов «Do yourself a book» не проявляют. Этот исключительный случай ничего не изменил; с самого начала было ясно, что предприятие колеблется между глупым фарсом и коммерческой порнографией. Состояния на «Do yourself a book» никто не сколотил. Критиков радует сегодня хотя бы то, что фигуры из бульварных романов не ступают по паркету толстовских салонов, а благородных девиц, типа сестры Раскольникова, не принуждают волочиться за ублюдками и вырожденцами.

В Англии бытует еще фарсовая версия «Do yourself a book»: доморощенный литератор тешится тем, что в его мининовелле в бутылку вливают целое общество вместо сока, сир Галахад устраивает роман с собственным конем, во время обедни капеллан пускает на алтаре электрические цепочки и т. п. Видимо, это забавляет англичан, коль скоро некоторые журналы ввели даже постоянный уголок для подобных экзерсисов. На континенте же, однако, «Do yourself a book» практически перестали появляться. Можем процитировать предположение одного швейцарского критика. «Публика, — сказал он, — уже чересчур ленива, чтобы ей хотелось собственными руками даже изуродовать, раздеть или помучить. Это все теперь делают за нее профессионалы. «Do yourself a book», возможно, имели бы успех 60 лет назад. Но они появились слишком поздно». Что же можно добавить к этому заключению, кроме тяжкого вздоха?

Перевела с польского Лариса АНАСТАСЬИНА

Геннадий Жаворонков ГРАФОРОМАНТИКА

И все же язвительно-горький приговор Станислава Лома выглядит слишком категоричным, чтобы воспринимать его иначе, чем игру, затеянную с читателем. Однако включаться в нее нам представляется занятием не менее мрачным, чем играть в «Dо yourself a book». Поэтому мы предложили нашим авторам обратить внимание на другую тему, скрытую в рецензии-мифе, — проблему творчества человека, обделенного литературными способностями.

Свое мнение высказывают публицист, обозреватель «Московских новостей» Геннадий Жаворонков, писатель Евгений Попов, а также, пожалуй, самый серьезный специалист в этом вопросе, президент единственного в стране Союза графоманов Сергей Ширинянц.

Сергей Ширинянц был элегантен, спокоен и полон достоинства. Он никакие походил на крикливых, истеричных людей, возомнивших себя непризнанными гениями. Он был президентом. И предпринимателем. И директором торгового дома «Цветметавтоматика».

Видимо, славы и денег ему хватало. И все-таки он был графоманом. Это было какое-то наваждение, чертовщина какая-то…

«Графомания — сумашествие (медицинское); психическое заболевание, выражающееся в пристрастии к писательству у лиц, лишенных литературных способностей». (Толковый словарь русского языка под ред. Д.Н.Ушакова).

Ничего этого в Сергее, президенте недавно созданного в Москве Союза графоманов, не было. Он молча протянул мне устав Союза, зарегистрированный заместителем начальника управления юстиции Мосгорисполкома.

Устав был само совершенство:

«Союз Графоманов (далее Союз) добровольная независимая общественная организация, объединяющая непрофессионалов всех направлений…»

Есть у Союза и спонсоры: акционерное общество и малое коммерческое предприятие «Граф».

Нашей и без того бестолковой и суетливой жизни скоро грозит еще одно потрясение — выход в свет первого номера графоманского журнала «Золотой век». Только дефицит бумаги сдерживает его появление на прилавках Союзпечати.

Но даже самые первые страницы «Золотого века» меня, признаться, смутили. Вот, к примеру, рассказ Михаила Романенко-Кушковского «Кукла». Война. Солдат находит в грязи на дороге куклу. Привозит ее в детский дом:

«Кто-то потерял, — тихонько с огорчением проговорила наконец девочка. Мальчик, помолчав, серьезно добавил: — Жалко, что тут нема детей».

Меня обманули! Какая же это, черт возьми, графомания? Это проза. Ломкая, «непрофессиональная», но проза. Да попадись мне этот рассказ в журнале «Литературная учеба», я бы решил, что передо мною лишь очередной начинающий автор. Отличие (правда, существенное) лишь в том, что от своего творчества он не ждет прибыли.

Графоманы бескорыстны. Их журнал безгонорарен и убыточен. Они любят искусство, не надеясь на взаимность.

У журнала есть свои принципы. Во-первых, «Золотой век» не терпит политики, которую считает делом грязным. Во-вторых, ограничивает объем рукописей (графоманов много, а журнал один). В-третьих, он интернационален.

Сергей Ширинянц авторитетно утверждает, что первым графоманом был неандерталец, позволивший себе выбить на скале портрет любимой женщины.

Возможно, и так. Но тогда от кого же пошли художники?

Впрочем, как говорил отец русской демократии, торг здесь неуместен…

Президент честно признался, что графоманы бывают воинствующими. Но чаще они милы и стеснительны. Графоманство может сплотить семью. Но чаще вносит в нее смуту.

Двенадцатилетняя Маша Куб- лик рисует маслом с четырех лет. Ее отец, профессиональный художник, к творчеству Маши относится скептически (впрочем, дочь платит ему тем же). Оценивая ранние работы Маши, специалисты находят в них подражание Сезанну, Матиссу (правда, в то время Маша понятия не имела об этих художниках).

Есть среди графоманов и философы. Например, Маркитан. Это значит, что у графоманов существует и целое философское направление — маркитанство. Кто хочет — верит в него, кто хочет — нет.

Союз графоманов готов принять в свои ряды Осенева-Лукьянова, бывшего Председателя Верховного Совета СССР. Но только тогда, когда он выйдет на свободу, и только с условием, что он прекратит, наконец, заниматься политикой.

Вход в Союз свободный, беспошлинный. Выход тоже. Почувствовал себя профессионалом — уходи, никто тебя не упрекнет.

Союз уже собрал солидный архив. названный не без претензии, но с самоиронией «Золотой фонд». На папках надпись «Хранить вечно». А вдруг потомкам что-нибудь покажется гениальным. Кто определил критерии истинности искусства?

Графоман — понятие общемировое. Союз, например, обнаружил своих собратьев в Польше, где выходит газета «Графоман». Наверное, подобные общества и издания существуют и в других странах. Пора оформляться, пора создавать международную ассоциацию, растить своих переводчиков.