Мелисса Джеймс - Сад нерастраченной нежности

• Название: Сад нерастраченной нежности
• Автор: Мелисса Джеймс
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-0-373-03965-4, 978-5-05-006779-1

Дэнни была влюблена в Джима, еще когда училась в университете. Но, увы, тогда его сердце принадлежало другой — ее подруге Лейле. Встретившись с ним спустя два года, Дэнни поняла, что ее любовь никуда не исчезла…

---

— Но я не чувствую себя спокойно рядом с тобой, Джим! — с отчаянием воскликнула Дэнни.

— Я тоже не ощущаю покоя, когда ты рядом. Когда я любил Лейлу, то был совершенно спокоен, так как знал, что ничего не изменится. Она была далекой и… чужой, и я не сделал ничего, чтобы она стала мне ближе. Когда же ты мучаешь меня, ни о каком покое и речи быть не может. Во мне все бурлит. Благодаря тебе я чувствую, что живу и жажду. И я хочу, чтобы ты меня тревожила, волновала, трогала, ласкала…

Джим Хаскелл выпалил свое признание на одном дыхании и впился в ее губы.

— Не могу, — вновь огорошила его Дэнни, когда он оторвался от ее рта.

— Не можешь здесь и сейчас или не можешь вообще? — терпеливым тоном принялся уточнять Джимми.

— Мне очень… — Она не договорила — он прикрыл ее рот рукой.

— Только не говори, что тебе очень жаль, девочка. И не смей хныкать, — запретил он, когда увидел, как заблестел в темноте ее взгляд.

— А что еще я могу сказать? — виновато пробормотала Дэнни, прикусив нижнюю губу. — Ты так все чувствуешь! А я…

— Ты хочешь сказать, что моя любовь к тебе не взаимна? Что молчишь? Отвечай! — потребовал он.

— Ты говоришь про любовь очень смело, Джим. Ты знаешь, что такое любовь. Разбираешься в своих чувствах. Ты понимаешь, что тебя привязывает к Лейле, четко знаешь, чего ждать от меня. И, наверное, ты прав… А вот я не знаю, что такое любовь. Я чувствую к тебе… что-то большое!.. Неописуемо большое. Но возможно, это просто восхищение, обожание или банальное желание? Как мне узнать, что это и есть то самое чувство, что должна испытывать любящая женщина к любимому мужчине? И, быть может, сомневаясь в твоем постоянстве, я в какой-то мере сомневаюсь в себе. И не верю твоему признанию, потому что сама не способна на любовь. Постой… Я постараюсь объяснить. Правда, что я давно люблю тебя. Правда, что мечтаю о тебе. И знаю, что буду любить тебя всегда. Но! Эта новая любовь, которую ты от меня ждешь, эта страстная, чувственная любовь… Я в нее не верю…

— …или не веришь в себя, — договорил Джим. — Это потому, что мы дети своих родителей, Дэнни, — решительно объявил он. — Я смотрю на Боба и Клер и хочу себе такого же счастья. Ты вспоминаешь своих родителей и боишься повторить их судьбу. Все закономерно и предсказуемо. Но потому мы и люди, чтобы верить, стремиться, бороться. Я буду бороться за свое счастье. Вопрос в том, будешь ли ты бороться на моей стороне? — сурово вопросил он и устало добавил: — Голова кипит от разговоров. Нужно выспаться. Я разверну палатку, а ты неплохо устроишься в машине.

— Джим… — тихо окликнула его Дэнни.

— Что? — поднял он на нее усталые глаза.

— Неужели я потеряла тебя?

— Если ты не любишь меня, то не о чем и жалеть, — резко ответил он.

Даниэль сглотнула обиду и сквозь слезы произнесла:

— Ты придаешь моим словам не то значение. И я не знаю, как донести до тебя то, что чувствую. Для начала я сама должна это понять.

— Я же сказал, что подожду, — раздраженно напомнил Джим.

— А когда устанешь ждать, устанешь от моих сомнений…

— Ну что я могу гарантировать тебе, если ты сама не знаешь, чего хочешь, Дэнни? Полагаешь, я поклянусь, что буду ждать тебя до конца света? Стану ли я всю жизнь ждать маленькую трусливую девочку, которая предпочитает делить ложе с ночными кошмарами, а не со мной? Как бы ты сама ответила на этот вопрос? Малышка Дэнни! Что с тобой? Ты вся горишь! Да у тебя лихорадка!

Щеки Дэнни действительно пылали от нервной лихорадки. Джим ласково обнял ее, и впервые за долгие годы Дэнни заплакала слезами, которые изливались горячими реками, а не скребли горло, рассекая глаза сухими льдинками старой обиды. Она больше не была одинока…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Привет, папа. — Джим убавил громкость радио, когда Даниэль ответила на телефонный звонок. — Спасибо, папа, у меня все хорошо. А как вы? Отлично. Я рада… Мы сможем приехать только к завтрашнему вечеру… — Даниэль молчала несколько минут.

Мистер Моррисон, в отличие от своей супруги, вещал достаточно тихо, и потому Джим Хаскелл только по выражению лица Даниэль мог догадываться, о чем в очередной раз идет речь.

Сердце сжималось от жалости к этой девушке. Джим сознавал свою привязанность к ней. Помимо увлеченности красотой и молодостью, его любовь питало сочувствие к человеку, который потерялся среди предубежденных суждений зачерствелых людей.

В пятый раз на дню отвечая на телефонные звонки родителей, Даниэль стоически выслушивала всю изливаемую на нее информацию, содержание которой не менялось годы, а лишь дополнялось оскорбительными подробностями. Всякий раз она, уже на пределе терпимости, пыталась отстаивать свои интересы и отключала телефон в состоянии крайнего отчаяния, которого старалась не обнаруживать под напускной иронией.

Но Джим видел все эти разрушительные перемены в дорогой ему, робкой и нежной Дэнни. И вновь его сердце сжималось от жалости, и горькая любовь становилась еще крепче. И он уже видел себя ее избавителем, сознавая, что, не доверившись ему, Дэнни не сможет устоять и неминуемо сломается под гнетом безжалостного гнета, которым ее родители в слепом неразумении напрочь искореняют из дочери все ростки самоуважения, стремясь подменить человеческое достоинство мелочным самомнением ханжи.

Джим знал, что Дэнни на пределе. Что она под давлением родительской критики уже потеряла тот ориентир, который дается человеку, чтобы он мог выбирать собственный путь. Навязчивые сетования матери, которая, не выбирая выражений, постоянно пеняла на неспособность Дочери найти себе мужчину, из чего делался однозначный вывод, что родители так и умрут, не увидев внуков, а следовательно, не дождутся от своей эгоистичной и неблагодарной дочери и малой толики почета и утешения на старости лет. Или отцовские скупые замечания о том, что его недалекая жена хоть и действует всем на нервы, а все-таки во многом права, и дочери следовало бы прислушаться к мнению матери… Все это и болезненная мнительность Дэнни постепенно начинали приносить гнилые плоды отчужденности, подозрительности и самобичевания.

Джим жаждал вырвать девушку из этого болота, защитить собой от всех косых взглядов и недобрых суждений. И он видел для этого единственный способ — напоить досыта ее своей заботой и любовью…

— Папа, мы могли бы хотя бы по телефону не касаться этой темы? Я считаю, ситуация не вполне подходящая… Кроме того, у каждого человека должна быть личная жизнь… Да, я знаю, что ты мой отец и что тебе не все равно. Но некоторые вещи даже тебя не касаются, при всем моем уважении. Мне неловко говорить с тобой на некоторые темы, и именно потому, что ты мой отец. Неужели это так сложно понять, папа? И не обязательно по несколько раз в день напоминать, что мне уже двадцать девять. Я это прекрасно помню…

Присутствуя при этой пытке, Джим испытывал непреодолимое желание вырвать из рук Даниэль трубку и прокричать в нее все, что он думает о мистере и миссис Моррисон. Он недоумевал, как Дэнни до сих пор умудряется поддерживать с ними подобие теплых отношений. Если бы его, Джима, изо дня в день накачивали подобными нотациями, он бы давно озверел и наделал бед, а Дэнни еще пытается застенчиво улыбаться и снисходительно пожимать плечами, когда очередной абсурдный разговор с родителями подходит к концу.

Так случилось и на этот раз. Девушка убрала телефон, и в салоне машины застыло неловкое молчание. Джим старательно удерживал себя от едких комментариев в адрес четы Моррисон, какие могли бы оскорбить слух любящей дочери. И только когда она звучно выдохнула из себя все напряжение, скопившееся за время разговора, Джим позволил себе сказать:

— Эту проблему можно решить за несколько часов… Может быть, ты сама хотела бы повести машину?

— Ты так считаешь?

Джим съехал с дороги и остановил автомобиль.

— Это лучший способ прогнать хандру. Смотришь на дорогу, ведешь машину, степи и леса мелькают по бокам… Я не знаю другого такого действенного способа вернуть покой в душу. Попробуй, дружочек Дэнни, сама убедишься… — сказал он и освободил ей свое место за рулем.

Даниэль с готовностью приняла его необычное предложение.

Девушка видела, что Джим безуспешно старается заснуть. Его плотно закрытые глаза не могли обмануть ее пристрастного взора.

— Поговори со мной, пожалуйста, Джимми, — робко попросила она его.

С момента их последнего настоящего разговора прошло неполных два дня.

— Я знаю, что ты не спишь. Я уже не могу выносить этого молчания, — жалобно добавила Даниэль.

— Конечно, я всегда найду что сказать, — не поднимая век, отозвался Джим Хаскелл. — Но только думаю, что у меня нет права комментировать твои отношения с родителями, которые мне представляются патологическими.

— Вот ты и высказался, — шутливо заметила Дэнни, которую вождение действительно приободряло и внушало недостающую уверенность.