Николай Дубов - Колесо Фортуны

• Название: Колесо Фортуны
• Автор: Николай Дубов
• Издательство: Дет. лит.,
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

Начинающееся с незначительного на первый взгляд эпизода в безвестном селе действие романа стремительно развивается и расширяется, охватывая все новые круги лиц. Корни, причины происходящего ныне уходят в XVIII век, и действие романа перебрасывается во дворец французского короля, в Пруссию, в императорский Санкт-Петербург, в Польшу, наконец снова возвращается в современность. И всегда, повсюду перед героями романа встает вопрос об ответственности каждого за свои поступки, за все происходящее, за судьбы родины.

---

Что-то они там затихли. Неужто Фортуна отвернулась от Орлова?

— Нет, — сказал граф, — просто банкомет завязал ей глаза.

— Вы шутите, — сказал Теплов. — Не хотите ли взглянуть? Может, и сами пожелаете поставить?

— Я никогда не играю в карты, — сказал граф. — Игра интересна, если в ней есть риск, неизвестность. А что же интересного, если все знаешь наперед?

— Как можно знать все наперед?

— Можно, месье Теплов, можно.

Они поднялись и подошли к играющим. Против банкомета понтировал только Алексей Орлов. Остальные, утратив деньги или смелость, толпились вокруг, наблюдая за борьбой титана. Посредине стола возвышалась горка золотых и серебряных монет.

— Ну, прямо битва Давида с Голиафом, — сказал наблюдавший за игрой измайловец.

— Кто ж тут Давид? — подхватил Алексей Орлов. — Этот немецкий сморчок, что ли? Не много ли чести — в Давиды его производить?

— Eine Karte gefalligst? [58] — осторожно спросил банкомет.

Это был аккуратный, чистенький немчик. Роста он был махонького, сухощавые черты лица мелки, глазки скрывались за стеклами очков. Насколько он во всем был мелок и щупл, настолько не по росту был пышен в одежде.

Плечи кафтана подложены, огромное накрахмаленное жабо подпирало подбородок, из кружевных манжет едва выглядывали пальцы. Тщательно завитой и напудренный парик казался меховой шапкой. Весь вид его свидетельствовал чрезвычайную аккуратность и добропорядочность.

— Давай! — сказал Алексей.

— Bitte! [59] — ответил банкомет.

Алексей заглянул в карты, на мгновение задумался.

На висках его выступили капельки пота.

— Еще! — Он посмотрел и бросил карты на стол. Банкомет мельком взглянул на них и, снимая с колоды карту за картой, укладывал их рядком.

— Schlup, — сказал он. — Ihre Karte ist geschlagen [60].

— Ладно, — сказал Алексей и вытряхнул из кошелька последние золотые монеты. — Давай еще.

— Bitte! — вежливо сказал банкомет и начал сдавать карты.

На этот раз Алексей выиграл, облегченно засмеялся и придвинул к себе удвоившуюся сумму.

— Погоди, перец, я те сейчас прищемлю! Ну-ка, давай…

— Bitte! — готовно согласился банкомет.

— Простите мое вмешательство, — сказал граф Алексею, — но я должен предупредить вас: вы играете с шулером.

Банкомет отпрянул от стола, бледные впалые щечки его начали розоветь.

— Это есть Verleumdung! [61] — закричал он высоким голоском. — Я пуду klagen… Шаловался! Я заяфиль полицай-директор… Герр барон Корф…

— Цыть! — прикрикнул на него Алексей. — Что, в сам деле жулик? А вы почем знаете?

— Отверните его манжеты, — сказал граф.

Стоявший по ту сторону стола измайловец схватил банкомета за правую руку и дернул манжет — из рукава выпали туз червей и дама треф. В левом рукаве оказались бубновый валет и дама.

— Ах ты гнида! — даже еще не рассердясь, а просто удивленно сказал Алексей Орлов и поднялся, горой нависая над столом.

Румянец на щек-ах банкомета погас, не сводя глаз с Орлова, он начал сползать с кресла вниз, под стол.

— Куда? Куда поехал? — закричал Алексей, перегнулся через стол, схватил банкомета за шиворот и вздернул его кверху. Стол опрокинулся, монеты, звеня, раскатились по полу.

Банкомет молчал и не сопротивлялся. Он знал, что сейчас его будут бить, бить жестоко, беспощадно, как ни разу не бивали прежде, но он не мог да и не хотел сопротивляться этому великану, чтобы не озлобить его еще больше. И, как схваченный за шиворот шкодливый кот, он висел в воздухе, подогнув конечности и как бы полумертвый.

— Что ж теперь с ним исделать? — спросил Балафре, обводя всех бешено-веселым взглядом.

— Может, шандалом его? — раздумчиво посоветовал измайловец. — Как всех шулеров.

— Шандалом ненароком убить можно. А вдруг у немцев тоже не собачий пар, а душа? — сказал Орлов. — А? — гаркнул он в ухо немцу и встряхнул его.

Спасая самые чувствительные места, шулер еще больше подогнул ноги и отчаянно зажмурился. Офицеры вокруг захохотали.

— И что за доблесть такого мозгляка пришибить?!

Нет, — сказал Алексей, — мы с ним по-христиански… Что делает солдат, когда его вошь нападет? Он ее в щепоть и — на мороз: гуляй, милая!

Он прошагал к низко расположенному венецианскому окну, пнул его ногой. С треском и звоном окно распахнулось. Орлов, словно куклой, размахнулся шулером и швырнул его вниз, в снежный сугроб, исполосованный желтыми потеками.

Раздался пронзительный заячий визг и оборвался.

— Не расшибся? — спросил Теплов.

Алексей высунулся в окно и оглушительно свистнул.

Распластавшаяся на сугробе фигурка поднялась на четвереньки и, проваливаясь, увязая в сугробе, метнулась в темноту.

Поднимавшийся на крыльцо человек поднял голову и крикнул:

— Кто там озорует?

— Братушка? — обрадованно отозвался Алексей. — Иди скорей сюда!

Наблюдавшие за игрой офицеры подняли опрокинутые стол и кресла, начали собирать рассыпанные деньги.

Орлов, не считая, рассовывал их по карманам.

Отбросив портьеру, в дверном проеме появился двойник Алексея Орлова. Двойником он казался только на первый взгляд. Григорий был таким же рослым, но не столь массивным, стройнее и красивее младшего брата.

— Алешка! — еще с порога воскликнул он. — Ты что это моду новую завел — человеками кидаться?

— Так он не человек, — смеясь, сказал Алексей, — он шулер.

— А ты его поймал?

— Поймал не я, вот господин… не имею чести…

Григорий Орлов повернулся и увидел графа. Яркоголубые глаза его распахнулись в радостном удивлении, Сен-Жермен предостерегающе шевельнул бровью. Как ни малозаметно было это движение, Григорий уловил его и тотчас, даже без секундной заминки, воскликнул:

— Сударь! Я сердечно тронут вашим участием в судьбе моего брата!..

— Не стоит преувеличивать, — улыбнулся Сен-Жермен, — не столько в судьбе вашего брата, сколько в судьбе его кошелька.

— Не скажите! Куда как часто честь, а значит, и судьба, зависят от кошелька… Позвольте, однако, представиться: капитан Григорей Орлов… — сказал он, кланяясь. — А это мой младший брат Алексей. — Алексей неловко, словно бодаясь, мотнул головой. — Скажите же, кого мы должны благодарить?

— Меня зовут Сен-Жермен.

— Граф Сен-Жермен, — деликатно уточнил Теплов.

— И вы здесь, Григорей Николаич?

— Как же — свидетель прямо чудодейственного обличения шулера.

— По-видимому, — сказал Сен-Жермен, — месье Теплова вам и следует благодарить. В свое время мы встречались в Страсбурге, а когда я теперь приехал в СанктПетербург, где никого не знаю, месье Теплов любезно согласился быть моим чичероне по вашей столице. Вот привел и сюда… Не мог же я равнодушно наблюдать, как жулик обманывает доблестного, но слишком доверчивого офицера…

— Не умаляйте своей заслуги, господин граф! Во всяком случае, наша благодарность не станет меньше, что бы вы ни сказали… Я просто счастлив знакомству с вами и даже готов благословлять шулера, из-за которого оно произошло.

— Я так же рад нашему знакомству, — сказал СенЖермен. — Как раз перед этим месье Теплов рассказывал о вашем семействе и наилучшим образом аттестовал его.

— Ваши должники, Григорей Николаич! — сказал Орлов. — Господин граф! Не сочтите за дерзость… Коли судьба свела нас, прискорбно было бы тотчас и расстаться… Простите, я попросту, по-солдатски… Для закрепления знакомства не согласитесь ли отужинать с нами? — Истолковав по-своему молчание графа, Григорий Орлов замахал рукой: — Нет, нет — не здесь! Как бы я посмел предлагать вам ужинать в кабаке? Окажите честь пожаловать ко мне, тут вовсе и не далеко — на Большой Морской… Что ж вы молчите, Григорей Николаич? Замолвите словечко!

— Отчего бы и нет, господин граф? — сказал Теплов. — Вы интересовались познакомиться, как живут обитатели столицы нашей. Вот вам и случай…

— Да, Григорей Николаич, — сказал Орлов, — вы ведь не откажетесь с нами?

— Сожалею, — сказал Теплов, — весьма сожалею, однако в себе не волен: сегодня всенепременно должен быть у его сиятельства. В другой раз, если пожелаете.

— Всегда рады… Так что ж, не будем терять золотого времени… Алексей, распорядись каретой. Пожалуйте, господин граф.

Сен-Жермен ответил на поклон Теплова и, сопровождаемый Орловыми, вышел.

В подъезде Григорий Орлов попытался заговорить, граф жестом остановил его. Только когда карета, гремя железными шинами по булыжнику, отъехала от аустерии, Сен-Жермен громко, чтобы перекрыть шум, сказал:

— Вы молодец, Грегуар: сразу поняли и ничем не выдали наше прежнее знакомство. Я не хотел, чтобы в Петербурге знали, что в Кенигсберге я носил имя португальского негоцианта Аймара.

— Бог мой! Как вы пожелаете, так и будет. Только позвольте мне называть вас, как и тогда, саго padre? Ведь и с Алексеем сейчас вы поступили, как добрый, мудрый отец.