Наталья Лазарева - Вырь

• Название: Вырь
• Автор: Наталья Лазарева
• Жанр: Научная Фантастика

---

Отрочи подошли к людям, что мылись на берегу речки. У иных на шее рядом с подвесками-оберегами висели и малые крестики. А впереди всех, отойдя от мамки, стояла голая кроха, выставив вперед розовый живот, и глазела на чужих. Вырь подошел к ней, встал на колени и протянул густого меду на лопухе. Кроха пошла было к нему, но подбежала мамка и увела ее.

Много бревен тянули кучками к тыну, строили, укрепляли стены. Городище молодым понравилось, но домой, в Ошалый бор, хотелось сильно.

Отрочи собрались назад. Рашка все время шла рядом с Вырем. Она не плела кос, и ей казалось, что большая темная птица летит следом. А Вырь был словно и рад. Он не велел Рашке отставать и все говорил про Кучково городище и про то, какие там нужны бревна.

А когда отрочи стали подходить к Ошалому бору, выглянули из чащи чужие олвы и поманили Рашку. Она отошла ото всех тихо, как тогда Лага, и никто даже не обернулся: боялись олвов. Те повели Рашку на болотце. За частокол она идти не хотела, упиралась, кричала. Но посмотрела вверх, увидела, как гневен Даж-бог на правом столбе, обхватила грудь руками и протиснулась за олвами в низкий сруб. Там было очень темно. Рашку посадили над красной ямой, от которой шел жар. Рашка сидела на корточках и подбородком чувствовала спасительную пряжку повыше колена. Но олвы говорили не грозно - они не тронут Рашку и не отдадут своему богу. Только...

- Только ты оставь Выря. Не иди с ним плечо в плечо. Нет в тебе ровного жара. Смотри, как под тобою пламя ходит: то разгорится, то вовсе притихнет. Ты сорвешь Выря. Должен он держать огонь ровный и долгий.

Рашка порывисто задышала и увидела, как поплыли красные маревца над угольями внизу.

- Так Вырь, стало быть, нам хорошее напророчит, от него и урожай будет, и скот сытый? - жалобно спросила Рашка.

- Не-е-е-т, девушка. Не скоро опалины на Яро от Выря пойдут, не скоро тень от них к нам вернется. И внуки наши того не застанут. Миру всегда нужно добро в тепло.

Э-э, а Рашка-то думала, что Вырь, так же, как простые олвы, дожди заклинает или мороз лютый сгоняет. А то на времена далекие... Да что им до Выря? И будут они или не будут вовсе, что в них проку? Это ведь не им нести руки его на своих плечах, будто он есть, и глядеть в его зрачки, будто он рядом...

К осени Рашка стала третьей женой Алтыма и вошла в его новую клеть. А олвы увели Выря из Ошалого бора на Кучково поле. И там долго Вырь ходил и метил стволы, что надежно и крепко укроют мир.

"Вышел жагал на ровный путь. Узнал и радость, и злобу, и кривые мысли. И стал держать себя. И оставил плодородные и мирные лета. Ясен стал, добр к миру Яро. Но ходит, живет жагал. Был на пути его камень. Узнал он боль оставил бурю".

Для Саши положительный перелом произошел в марте. Ушла в набор его статья, и он надеялся, что специалисты обратят на нее внимание. Отправилась на пенсию одна из сотрудниц, и он мечтал... что получит ее ставку. В регионе держался устойчивый антициклон, солнце слепило глаза. Было сусально-роскошно. Саше даже немного хотелось, чтобы стало серо и промозгло - для "перевеса".

Савич умчался в командировку на север, Саша принялся было читать корректуру, но тут зазвонил телефон:

- Кто у телефона?

- Старший научный сотрудник Постников, - сказал Саша новым для себя низким голосом.

И на него обрушилось.

- Это говорят из Спорткомитета. Очень хорошо, что мы вас застали. Ведь это ваша группа занималась основными расчетами воздушных потоков к гамма-турниру? По некоторым причинам турнир отодвигается на неделю. Нужен срочный пересчет и заключение ваших специалистов. Мы на вас надеемся, Александр Николаевич.

Буквы запрыгали перед глазами. Саша уже не мог разобраться в гранках. Но потом появилось два соображения: первое, что погодные условия на июль предполагаются достаточно стабильными, а второе - у меня отличное настроение!

Три ночи Саша провел за компьютером и внес все поправки в сделанный ранее расчет воздушных потоков.

Директор тоже назвал Сашу Александром Николаевичем и заметил, что Савич несколько необдуманно выбрал время для отпуска.

Но... в представитель Спорткомитета, и директор произнесли с нажимом: "Под вашу ответственность, Александр Николаевич".

Откинувшись на спинку стула, Саша еще раз обдумал, все ли он предусмотрел. Расчеты, информационные карты, звонки... В обязательных делах - вроде все... А еще? Настроение, кстати, прекрасное, так что и на этом фронте спокойно.

Жаль только, что тогда Ибн-Фарруха не дочитал, Ксения Петровна помешала.

А там было так: "Когда сорок раз сменит сын отца, будет властвовать (еще что-то в скобках) жагал". Что значит: "Сменит сын отца"? Поколение сменится? Ну когда бы у меня, например, родился сын? Лет в двадцать пять? У них, небось, раньше. Ну все равно, положим, что двадцать пять. Умножим на сорок... Тысяча лет? Ишь, чего захотели, в наше время властвовать! Саша запер ящик стола и пошел домой.

Дальше все пошло, как по нотам. Спортсмены прибыли в гостиницу. Погодные заставы были начеку, уставив в небо антиградовые, антигрозовые, антитуманные и прочие метеоорудия. Даже скучно стало под конец.

За день до соревнований холодный фронт воздуха из северный морей начал продвигаться по европейской территории. Это отклонение было предусмотрено, и вероятность его просчитана. Скорость продвижения была признана низкой. Но "просчитанный" фронт внезапно увеличил скорость распространения и, пока Саша спокойно спал в уютной, заросшей старыми кустами шиповника беседке, столкнулся в верхних слоях атмосферы с теплым воздухом из южных степей. Саша удрал из беседки, а мать обрадовалась, что не нужно поливать клубнику. К утру дождь прекратился, но ветры продолжали свою пляску. Неистовые гамма-планеристы все же вышли на старт. Саша в ужасе следил по телевизору за этим действом. Хрупкие фигурки гаммистов, удерживаемые в небе сложной системой полых синтетических трубок, шли в потоках воздуха. Вид спорта был каверзнейший.

На улице громыхнуло. Он кинулся на террасу. С запада по темно-синему небу поползли клубки туч. Теплый и холодный фронты еще далеко не разрешили свой спор. На блаженно парящих на экране телевизора гаммистов тоже поползли тучи. Резко взвился телефон. Саша поговорил. Отошел мрачный. Телевизионщики срочно переключились на ручной мяч.

На дворе бушевало. Мать сетовала, что собьет всю завязь. Саша прижался лбом к плохо закрепленному стеклышку клетчатого террасного окна. Стеклышко слегка позвякивало, из-под него поддувало. Да, была переменная в системах расчета скорости распространения холодного фронта, рост которой недоучли. Да, ошибка кралась в общеизвестном методе, и Саша не больно тут виноват. Но винить будут его. Так-то, Александр Николаевич, оставаться тебе Сашкой. Все теперь полетело... Что же так увеличило эту переменную? Не полностью учли влияние солнечной радиации? А ведь по всем признакам (внутренним признакам, подмывало сказать) такого не должно было произойти.

Может, и впрямь возможно управлять всем этим? Всего лет двадцать назад мы каялись в непоправимых ошибках, клялись "не трогать природу", и застопорили многие проекты и научные разработки. Правильно, конечно... Но вот Савич! У него же пальцы дрожат, когда он говорит о своей "солености". Наверно, желание покрасоваться у него в крови. Но ведь он ставит вопрос! А я? Со всей своей эрудицией, методичностью, рассудительностью - я что-то предложил хоть раз? Хоть бы шаг сделать в сторону, на миллиметр продвинуться. Путь не туда, пусть... Да, но эко меня задело - ударило по всем моим планам. И я, пожалуй, впервые заметил, что град, молнии, засухи всегда очень больно били...

Дождь скачком усилился. Хлынул, перевернул все вверх дном. Сашу поразило, как изменился сад, поддался дождю. Поддался едино со всем окружающим пространством. Листья на яблонях от ветра загнулись и оказались серыми замшевыми вывертышами. Горделивые в своей обработанности грядки потекли потоками проворного чернозема, размылись, сравнялись с прочей мутью. Кустики клубники тоже вывернулись наизнанку и придавились в беспорядке. Все вокруг теряло выправленный человеком облик и прижималось, и поддавалось, и предавалось дождю. Все стало плоским и распахнуло руки, пропали частоколы и сараюшки. Остались лишь матово-серые вывернутые листья на плоской текущей земле, черные стволы и вода с каплями воздуха - вплоть до низкого водяного неба.

И в бессилии Саша подумал: неужели я? Неужели от меня... пошло? Вдалеке опять громыхнуло. Я? Я негодую, что некогда собственной статьей заняться, что отвлекают по пустякам, что Ксения Петровна к себе не зовет, что Савич взялся за бесперспективную тему. Негодую? Вот так? Саша глянул на буйство дождя. Если даже и так, если чьи-то страсти и влияют на это (на что сказать страшно!), если и идут какие-либо волны и существуют незримые биополя, то не мои! Не мои!

"Когда сорок раз сменит сын отца, будет властвовать жагал". Но ведь там был еще один перевод - не властвовать, а действовать! Или даже "воздействовать"! Подействовал. Там, дальше, было что-то про камень на пути, а я пошел за Ксенией. Их ошаловский жагал подействовал через тысячу лет!