Джеймс Чейз - Искатель. 1961-1991. Антология

• Название: Искатель. 1961-1991. Антология
• Автор: Джеймс Чейз
• Издательство: М.: Российский Raritet, 1993 г
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7034-0012-0

АнтологияСоставители: Евгений Кузьмин, Сергей СмирновСодержание:

Джеймс Хэдли Чейз. ЕСЛИ ВАМ ДОРОГА ЖИЗНЬ… (роман, перевод М. Загота)

Валерий Привалихин. ТАЁЖНЫЙ ДЕТЕКТИВ (рассказ)

Артур Конан-Дойл. ХИРУРГ С ГАСТЕРОВСКИХ БОЛОТ (рассказ, перевод В. Штенгеля)

Павел Амнуэль. И УСЛЫШАЛ ГОЛОС (рассказ)

Рэй Брэдбери. ЛЕД И ПЛАМЕНЬ (повесть, перевод Л. Жданова)

Клиффорд Саймак. ПРИНЦИП ОБОРОТНЯ (роман, перевод А. Шарова, Г. Темкина)

Примечание:

Переводчик романа «Принцип оборотня» в издании не указан.

Составители сборника в издании не указаны.

Художники Н. Новикова, А. Шахгелдян

---

Оба закурили. Комариный рой продолжал их донимать, и они, торопливо затягиваясь, пускали клубы дыма.

Минута шла за минутой. Прошло четверть часа, полчаса. Альбинос давно сполз с рюкзака, положил на него, как на подушку, голову и вольготно растянулся. Длинный лежал на животе, уткнувшись подбородком в скрещенные руки. Странно; шли спешно, а тут позволили себе отдых изрядный.

Чем дольше загадочная пара пребывала в неподвижности, тем неспокойнее становилось у Ращупкина на душе. Он догадывался, что остановка вызвана ожиданием. Должен появиться кто-то третий, может, и четвертый. А вот откуда, с какой стороны — этого предугадать нельзя, хотя ничего важнее сейчас не было.

Ращупкин отступил с первоначально занятого места шагов на двадцать и совсем было собрался поднырнуть под елку, где в густой кроне его не разглядеть и вблизи, но тут раздался негромкий свист.

Ращупкин облегченно вздохнул: тот, кого ждали, предупреждал о своем приближении.

Разморенные долгим лежанием незнакомцы зашевелились. Альбинос, сунув пальцы в рот, откликнулся свистом.

Третий, прежде чем выйти из кустарника, возвестил о себе шумом. Гулко, как выстрел, треснула под его ногой сухая валежина, послышалось сдержанное ругательство.

«Ну-ка, ну-ка, покажись», — оживился Ращупкин. Ожидание утомило, и он обрадовался появлению нового человека. С приходом третьего что-то должно проясниться.

Однако его появление скорее рождало новые вопросы. Единственное, что можно было о нем сказать: он тщательно оберегается от комариных укусов. Лицо наглухо закрыто, как паранджой, длинной, спадающей на грудь сеткой против гнуса, пришитой к полям шляпы. На руках у вновь прибывшего перчатки. По одежде он отличался от первых двух. Вместо энцефалитки на нем была черная хромовая куртка. У Ращупкина имелась похожая. В конце весны они с Зинаидой поехали на лесобазу. В тот день в тамошнем магазине бойко торговали кожанами. Как ни отнекивался Ращупкин, Зинаида купила ему. «Для выездов на люди», — сказала внушительно. Незнакомец же в накомарнике, видно, не очень-то щадил дорогую вещь, шастая в ней по таежному чащобнику. Был у третьего и небольших размеров рюкзак, а главное — короткоствольный карабин. Наметанным взглядом Ращупкин определил, что это, пожалуй, единственный из троих, кому не понаслышке знакома кочевая таежная жизнь. Назвать его геологом мешало лишь то, что он каким-то образом связан со странной парой.

Третий устроился рядом с Альбиносом. Он принес с собой облако гнуса, и старые знакомые Ращупкина сразу замахали руками, потащили курево из карманов.

Следя за ними, Ращупкин не забывал поглядывать и на кустарник, хотя, похоже, предосторожность была излишней: по поведению троицы не чувствовалось, что те поджидают еще кого-то.

На поляне завязался спор. Ращупкин определил это по частым жестам. Говорили не слишком громко, а расстояние до поляны составляло сто с лишком шагов, и даже обрывки слов не долетали. Можно было приблизиться со стороны кустарника, его не заметят. Но, помня, какой шум наделал там незнакомец в накомарнике, Ращупкин отказался от этого. Оставалось ждать.

А набраться терпения неизвестные заставили.

Прекратив вскоре спор, они и не подумали подниматься. Альбинос перекинул рюкзак в тень, переполз к нему. Владелец карабина и Длинный последовали его примеру, легли головами друг к другу.

«Отсыпаться, что ли, сюда явились», — с неприязнью подумал Ращупкин, поглядев на часы. Положение его, как преследователя, оставалось странным. Он чувствовал, что с троицей не все ладно, но где веские доказательства, что это люди, за которыми стоит последить? С момента, когда он на озере ощутил на себе тайный взгляд, минуло почти четыре часа, а он ничего ровным счетом не мог сказать вразумительного о незнакомцах. И не в его власти поторопить события.

Полуденное июльское солнце припекало. Запах разогретой хвои разлился по лесу. Жажда, совсем недавно терпимая, с каждой минутой все настойчивее давала знать о себе.

«Положеньице, — думал он, озираясь и ни на миг боковым зрением не теряя из виду подопечных, — вдруг им вздумается тут до ночи проторчать?»

Такое было хоть и маловероятно, но не исключалось. Провалявшись на поляне ровно час, троица ожила, зашевелилась. Ращупкин напряг глаза, рассчитывая увидеть лицо неизвестного в кожанке — хотя бы при вставании должен же расстаться с накомарником. Не тут-то было. Он приподнял шляпу за тулью и опустил, будто кого поприветствовал, и принялся надевать через плечо карабин. Длинный и Альбинос потянулись, с ленцой разобрали рюкзаки. Все трое нырнули в кустарник. Ломкие сухостойные ветки затрещали, захрумкали. Выждав время, Ращупкин скользнул следом.

Он не настраивался на долгий путь, был уверен, что теперь-то его подозрительные подопечные близки к цели и загадка их быстро раскроется. Однако ошибся. Минуло два часа, три, солнце неприметно поползло на наклон, а незнакомцы с завидным упорством шли и шли мерным шагом, нигде не позволяя себе остановок.

Прибывавшая жажда постепенно сделалась мучительной. Путь, как нарочно, пролегал по высокому сухому месту — ни ручейка, ни махонького озерка, ни даже наполненной зацветшей водой впадинки: с середины месяца установилась засуха.

Не без внутренней радости Ращупкин подметил, что незнакомцы, нарочно или сбиваясь, начинают забирать влево. Недолго еще прошли по гривке и спустились в низину. Под сапогом чвакнула вода. Если не напиться, то хоть смочить горло можно. Собрав обшлаг рукава куртки в кулак, Ращупкин припал на колено и нетерпеливо вдавил кулак в траву. Когда поднялся и первым делом поискал взглядом незнакомцев, обнаружил, что они остановились. Может, он совершил какую-нибудь оплошность и остановка из-за него? Успокоение пришло тут же: троица натолкнулась на ручей.

Длинный и Альбинос проворно освобождались от рюкзаков, а новый их спутник сидел на корточках у ручья. Что-то говоря, он обернул свое мокрое лицо так, что и Ращупкин мог видеть. В следующую секунду Длинный сделал шаг к ручью, заслоняя собой незнакомца в кожанке, но и ничтожной доли времени Ращупкину хватило, чтобы разглядеть его.

— Вот-та-та, — прошептал Ращупкин, невольно попятившись, забывая даже про сухость в горле.

Лицо третьего было ему известно, причем он хорошо помнил откуда.

В середине июня к нему в гости нагрянул милицейский лейтенант Афанасьев из райцентра. Он очень торопился. Причалив свою «казанку», в дом не зашел, как ни зазывала Зинаида, из вежливости коротко справился о житье-бытье и перешел к делу. На лесобазе за день до этого ограбили инкассатора. Ращупкин уже был наслышан, по всему району об одном этом говорили. Инкассатор, получив деньги в районном банке, вез их в Любинской лесопункт. По обыкновению он заночевал в заезжем доме. Ранним утром группа геодезистов, тщетно пытавшаяся стуком разбудить хозяйку, решила влезть в окно. Хозяйка, ее семилетний сын и инкассатор лежали мертвые. Деньги и наган, что были при инкассаторе, пропали. И все. Больше толком никто ничего не знал.

Афанасьев уточнил похищенную сумму: не полмиллиона, как утверждали слухи, но больше ста тысяч — месячный заработок и премия трехсот двадцати рабочих.

— Как призрак сотворил, — мрачно цедил сквозь зубы лейтенант. Он бурно переживал то, о чем говорил, и молодое, почти юношеское лицо его покрывалось алыми густыми пятнами. — Есть один на примете. Против него только то, что перед убийством взял расчет в поисковой партии. Подался на лесобазу, а там его никто не видел. Вот.

Афанасьев протянул фотографию.

Со снимка на Ращупкина напряженными светлыми глазами глядел мужчина лет сорока. Черты лица крупные, резкие, словно вырезанные ножом; на голове ежик коротких русых волос. С оборотной стороны снимка разборчиво зеленым фломастером было написано:

«Шуляков».

Встреча с Афанасьевым, о которой он успел забыть за две недели, живо промелькнула в памяти.

«Как в воду глядел Афанасьев», — усмехнулся про себя Ращупкин и встрепенулся. Теперь, когда знал, с кем имеет дело, нужно соблюдать предосторожность вдвойне, а он, как ему показалось, слишком надолго оставил троицу без пригляда.

Раздвинув ветки, увидел, что Длинный еще не присел, Альбинос с трудом стягивает прилипшую к потному телу внцефалитку. Эти двое пока не интересовали Ращупкина. По нему, главной фигурой был третий, и все внимание он переключил на него. Шуляков встал в полный рост и, оглаживая ладонями мокрые щеки, расслабленно сделал несколько шагов от ручья. Остановившись, потянулся, запрокидывая голову и выбрасывая вверх руки, смачно зевнул. Потом резко выпрямился.

А ведь он не первый день видит Шулякова и его приятелей, пришло в голову Ращупкину. След их не первый день видит, поправил он себя.

Вчера в полдень, проезжая на моторке ниже Куяновского яра, он заметил на сыром песке у самой кромки воды глубокую метку — зазубрину от носа обласка. С одним гребцом в корме обласок коснется берега больше днищем, слегка, будто погладит, а то был вспарывающий след. Занятый своими мыслями, вчера он отстраненно отметил, что кто-то переехал реку на перегруженном обласке. И все.