Сергей Калашников - Четвертая дочь императора

• Название: Четвертая дочь императора
• Автор: Сергей Калашников
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42825-0

В городском парке студент Георгий Куксин заблудился по вполне банальной причине — с перепою. Однако на этом банальности закончились. Потому что он очутился в Посейдонии. В параллельном мире. В котором совсем нет электричества, потому что неправильная физика. Зато там есть неправильная Империя, неправильный император (и такая же монаршая семейка), неправильный порядок, больше похожий на коммунизм, и неправильная война, в которой Куксе, как обзовут Гошку на флоте, предстоит стать неправильным героем… И кто сказал, что все это ему не понравится? С самой первой минуты и с самой первой встречи. И кажется, на всю оставшуюся жизнь.

---

Нет, хочется. Хочется стоять на мостике быстроходного красавца, унесшего в море чисто выбритых и одетых в отглаженные спецовки морских офицеров. А не выглядывать через растрескавшийся триплекс из тесной стальной утробы ходовой рубки этого иссеченного осколками… ладно, определение можно опустить.

Как ни крути, этот уродец дважды унес ноги от целого боевого крейсера, с которым, правда, сам же и сцепился. Оба раза — без повреждений, если не считать внешнего вида, в просторечии именуемого экстерьером. И обидчика своего угостил из мощных четырехдюймовых пушек.

Вообще-то миноносцы, как правило, вооружаются семидясятипятимиллимитровками, устанавливаемыми не в бронированных башнях, а прикрытых щитами с боковыми стенками и крышей. Это значительно более легкая конструкция, хотя силуэт сходный. На быстроходных кораблях, имеющих небольшое водоизмещение, разница в несколько тонн очень заметна.

Вон, миноносцы семьсот десятой серии, хотя и длиннее, но имеют практически то же водоизмещение, да еще и бегают почти на пять километров в час быстрее, потому что в воде сидят не так глубоко, и форма корпуса у них значительно совершенней. Наклонный форштевень, V — образный профиль носовой части, корма со свесом — по-людски сделанные корабли с хорошим надводным бортом. И волна через палубу при четырехбалльном волнении не перекатывается. Экипаж, опять же, размещен нормально. Пусть и тесные, но каюты и кубрик имеются. Да и смотреть на них приятно, глаз радуется от пропорциональности форм стремительности линий.

Вот такие мысли «гонял» Гошка в своей бестолковке, «любуясь» пришвартованным к заводской стенке семьсот вторым, когда рядом прозвучал голос:

— Это ты, что ли с «Чиганом» сцепился? — Средних лет мужчина в инженерской спецовке с интересом разглядывал отметины на палубе и бортах многострадального миноносца. И каким-то неведомым ему чувством Гошка вдруг сообразил, что перед ним такой же, как он, пришелец с Земли.

— Да. Вообще-то нам здорово повезло, что под бортовой залп ни разу не подставились. — И, протягивая руку, представился, — Кукса. Куксин Игорь Николаевич, но уже прилипло погоняло.

— Раз зовут по кликухе, значит за своего держат. А я Таврухин Алексей Ильич, тоже с Земли. Только вот прозвище ко мне поначалу прилипло, а потом отлипло, когда семисотую серию на вооружение принимали.

— Твоя, что ли, задумка?

— Моя, только изувеченная по замечаниям высокой комиссии. Пойдем, покажу тебе, как это было в замысле.

Гошка думал, что его поведут показывать чертежи, но новый знакомый направился в затон, где стояли старые или сильно поврежденные миноносцы нескольких типов. Еще не кладбище, но и признаков жизни на них не наблюдалось. Ржавчины нет, однако птичий помет — сколько угодно. Перейдя по сходням с корпуса на корпус, они оказались на стальной плите, такой же, как и на семьсот втором, голой металлической палубы, также совсем немного возвышающейся над водой.

Этот кораблик был заметно короче. Трубы отсутствовали, зато длина рубки оказалась больше.

— Дымоходы под броней, — пояснил Алексей. И сама броня на несколько миллиметров толще. Видишь, палуба над водой совсем немного выступает.

Гошка сначала полез вниз. Масляные фонарики оказались на привычных местах и были заправлены. Зажигалка в кармане всегда. Люки — знакомой конструкции. Вообще, сходство с его миноносцем большое. Но торпедных аппаратов — нет. Успокоитель качки отсутствует вместе со всеми механизмами привода, соответственно несколько метров длины в носовой части экономится сразу. Котлы и машины для правильного распределения массы по длине сдвигаются вперед, и кормовая часть укорачивается. Дымоходы легко выводятся через заднюю часть надстройки. Внутри тесно, конечно, но не более чем на семьсот втором.

Рубка просторней за счет возросшей длины. Убирающийся перископ, позволяющий приподнять «точку зрения» сигнальщика на пару метров. Открытого ветру и осколкам снарядов мостика на крыше рубки нет и в помине Отсутствие мачт. И те же самые два орудия в бронированных башнях.

— Это уже не миноносец, — закончив осмотр, Гошка привычно вытирает руки извлеченным из заднего кармана платком, — это плавающий танк. Бронекатер мореходный.

— Правильно. Так и задумывалось. — Алексей явно доволен произведенным впечатлением. А тебе в перестрелке с Чиганом топеды помогли?

— Да. На них рикане перенесли огонь, когда я оказался у них под бортовым залпом.

— И зачем, скажи на милость, ты под этот самый залп подставился?

— В данном конкретном случае — чисто по собственной нерасторопности. Понимаешь, цель в бою поворачивается быстрее, чем я вокруг нее обегаю, так что стремление противника не показывать борт, продиктовано, прежде всего, предположением, что у меня есть торпеды. А в казематах у него не меньше, чем по три стопятидесятимиллиметровки с каждой стороны, и кораблю такого водоизмещения, как этот, может за глаза хватить всего одного попадания. Даже пусть будет сорок миллиметров брони, а выстрел — болванкой. Если бы палили по мне не шрапнелью, а, хотя бы осколочно-фугасными, да попали разок, кушали бы меня рыбки.

В общем, кораблик ты мне показал прекрасный. Ни мореходности, ни хода, ни основного вооружения. Но для чего он годится — ума не приложу. Скорость, ведь, те же сорок пять?

— Даже меньше. На Земле сказали бы — двадцать один узел. Это и до сорока не дотягивает. Чуть шире этот кораблик, чем твой семьсот второй.

— Значит, и использовать его будут только, чтобы пакеты возить. Скорость — как у среднего многоцелевого крейсера, а угля ест, как миноносец. Понимаешь, с четырех-пяти километров из двухсотмиллиметровки фугасным снарядом любой крейсер грузило сделает из этого изобретения, несмотря на всю его защищенность.

— Конечно, если не промахнется. Таким снарядом при удачном попадании можно и броненосцу большую беду устроить. А этому сооружению — и стомиллиметрового хватит за глаза. Ну, да ладно. Это был головной образец, который комиссия зарубила. Написали в замечаниях, что надо увеличить скорость, дополнить вооружение торпедными аппаратами и обязательно установить успокоитель качки. В общем, мне пришлось своими руками выхолащивать некоторые заложенные в него идеи.

Алексей явно увлекся и начал повествовать, не нуждаясь в знаках внимания слушателя.

— Понимаешь, снаряда стомиллиметровой пушки достаточно, чтобы продырявить броневой пояс практически любого супердредноута. Там работают соотношения, известные кораблестроителям испокон веков. Или неприятелю придется строить настолько огромные корабли, что он просто разорится. Ну, я имею ввиду, для кумулятивного боеприпаса, который пока разработать не удалось. Но это дело ближайшего будущего.

Тем не менее, уже имеющихся бронебойных снарядов с избытком хватит для пробития брони подавляющего большинства остальных броненосных кораблей. Если применить подкалиберный снаряд, пущенный из длинноствольной пушки по настильной траектории. То есть — с расстояния не более пяти километров.

Теперь формулируем задачу — Противостоять прямому воздействию современного снаряда ни один корабль не способен. И невозможно избежать воздействия осколков или ударной волны от близких разрывов снарядов, как это бывает при накрытии залпом, но без попаданий.

Наша цель — приблизить наименьшее из эффективных для поражения цели орудие на расстояние уверенного попадания в цель. То есть — стомиллиметровку надо подтащить на три-пять километров к неприятелю. Одна беда — пушки по воде не плавают. Ставим ее на гипотетическую платформу и… корпус плавсредства надо погружать в воду, выставляя над уровнем моря только то, без чего нельзя обойтись. А орудийную прислугу необходимо хорошенько прикрыть от воздействия всей гаммы боеприпасов шрапнельного или осколочного действия, а также сегментных снарядов, разработанных специально против миноносцев.

Действительно, описанная картина выглядела логично. Да, собственно, эта логичность уже подтверждена практикой. Гошка подождал, пока собеседник переведет дух и, приготовился слушать дальше.

— Корпус необходимо делать очень прочным, чтобы его не разрушила ударная волна близких разрывов. Собираем коробку из плит. Вернее — очень толстых листов. Ты, наверное, заметил, что весь корабль построен всего из четырех деталей. Два борта, днище и палуба. И представляешь себе, каких трудов нашим металлургам стоило это прокатать! Специально стан модернизировали, слябы отливали огромного размера. А потом бортовые листы еще требуется правильно согнуть — это же целую постройку пришлось возводить!

Ну, сварку без электричества здесь научились нормально проводить и без, пришельцев. Трудоемко, конечно, но результат прекрасный. Несколько распорок, в роли которых выступают водонепроницаемые перегородки, укосины изнутри в нужных местах, стрингеры высокого профиля через всю длину днища. В общем, этим корпусом можно гвозди заколачивать. Запас прочности многократный. Больше половины массы корабля, однако. То, что получилось, охотней тонет, чем плавает.