Лилиан Браун - Кот, у которого было 60 усиков

• Название: Кот, у которого было 60 усиков
• Автор: Лилиан Браун
• Издательство: Амфора
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-00474-8

«Искусство вечно, жизнь коротка. Оставь царапины на рояле», — советует Крутой Коко, который всеми 60 усиками чувствует: в жизни Джеймса Макинтоша Квиллера назревают крутые перемены.

---

— Жаль! Очень жаль, но… Ты знаешь Шерли? Мою приятельницу из Локмастера?

— Встречаться с ней не довелось, но я знаю — она заведовала библиотекой в Локмастере и ушла с этой работы одновременно с тобой… и тоже, как и ты, переключилась на книготорговлю.

— Да, только её книжному магазину уже сто лет и он с самого начала принадлежит её семье. В субботу Шерли исполняется шестьдесят. В ресторане «Конь-огонь» заказан отдельный зал. Мне прислали приглашение, и я появлюсь там как сюрприз! Тебя тоже приглашают, но, мне кажется, тебе там будет скучно. Они любят играть в отгадайки.

— И мне кажется, ты права.

— Квилл, мне ужасно не хочется пропускать наш субботний вечер. Это в первый и последний раз!

— Ничего страшного. Я приглашу Роду Тиббит. Поужинаем и помянем её покойного мужа. Желаю тебе приятного вечера. А обратно, пожалуйста, поезжай не раньше воскресенья утром. Я не хочу, чтобы ты ночью одна ехала в машине. — И так как звонил он, ему и полагалось первым сказать «A bientot».

— A bientot, — ответила она.

По линии повеяло холодком. Или ему показалось? Она наверняка осознавала, что Роде, вдове столетнего, будь он жив, историка, стукнуло восемьдесят девять.

Отказ Полли от субботней встречи — ради ужина и угадаек в Локмастере — был Квиллеру на руку: он мог запустить «Тиббит-проект». Рода с радостью приняла приглашение составить ему компанию. Он заехал за ней в «Уголок на Иттибиттивасси», престарелые жители которого пришли в сильное волнение, видя, как одна из их числа отправляется ужинать с мистером К.

Квиллер заранее заказал столик в таверне «Типси», придорожной закусочной в бревенчатом доме с собственной птицефермой. Своё название она получила по имени хозяйской кошки, чей портрет висел в главном зале: белая киска с чёрным пятном, причудливо сползавшим со лба на глаз. В конце общего зала была выходившая на птичий двор глубокая ниша, где можно было уединиться для конфиденциального разговора, и владельцы таверны всегда считали для себя честью резервировать её для мистера К.

Что касается меню, то в «Типси» подавали, конечно, лучшую в Мускаунти яичницу с ветчиной и цыпленка по-королевски — ничего изысканного, но повар на звание гения от кулинарии и не притязал.

«Мы сначала поужинаем и поболтаем, — сказал Квиллер своей гостье. — А потом со стола уберут, и мы перейдем к интервью, запишем его на диктофон».

— Впервые я встретил Гомера в клингеншоеновском особняке, — начал он, — когда дом уже превратился в музей. Я жил там вместе с кошками. Айрис Кобб хозяйствовала. А наверху находился зал для встреч и собраний, куда подымались на лифте, и мы ждали Гомера с лекцией, а он опаздывал…

Рода кивнула и заулыбалась:

— Гомер говорил — каждый человек должен иметь свой девиз, а его девизом было: «Поспешишь — только делу навредишь». Он всегда опаздывал.

— Так вот, — продолжал Квиллер, — мы ждали. И каждый раз, когда в лифте звучал колокольчик, все вперяли глаза в кабину. Дверь отворялась, и выходил кто-нибудь другой. И когда в четвёртый, если не ошибаюсь, раз зазвенел колокольчик, мы уставились на дверь лифта, уверенные, что это наконец Гомер. Дверь открылась, и из неё появился Коко — хвост трубой.

— Как же, помню, — сказала Рода. — И у него был такой удивлённый вид: почему все хохочут и кричат?

— Гомер был хорошим начальником? — спросил Квиллер.

— Мы все по нему просто с ума сходили, — сказала она. — Всегда безупречный — и в одежде, и в манерах. С учителями держался предельно учтиво. Он первым вышел на пенсию и стал работать волонтёром в Локмастерском особняке-музее. Так что, когда я вышла на пенсию, я отправилась туда же — предложить свои услуги. Представьте моё удивление, когда я увидела моего начальника в поношенном костюме, ползающего на четвереньках в сопровождении воинственного кота… Оказывается, особняк заполонили мыши, и, объяснил Гомер, необходимо было выяснить, откуда они берутся. По его словам, он уже обнаружил целую дюжину мышиных дыр и все их позатыкал, а кот неистовствовал потому, что ему перекрыли источники снабжения. Прошло двенадцать или пятнадцать лет, прежде чем мы поженились, и Гомер оказался таким весёлым… Помните то время, Квилл, когда мы этакой концертной бригадой разъезжали на десяти лимузинах по округе, устанавливая бронзовые памятные доски на заброшенных шахтах?

— Как не помнить! И чем хуже выходило, тем было веселей… А вот и наш ужин. Продолжим наши воспоминания чуть позже.

На столе появилось блюдо дня. Конечно же, цыплёнок… Но беседа ни на минуту не отклонялась от великого старца, прожившего без малого сто лет. Правда, один вопрос Квиллер отложил на потом и задал его после десерта.

— А что вы можете порассказать мне о Полуночном марше? — спросил он и включил диктофон.

— Когда Гомеру было девятнадцать, — начала она, — он повадился навещать одну молодую особу в соседнем городке — ездил туда на велосипеде; они потягивали лимонад на крыльце и болтали о том о сем. Каждые полчаса, вспоминал он, выходила её мамаша — посмотреть, вдоволь ли у них лимонада. А в одиннадцать намекала, что ему пора домой: дорога, мол, предстоит дальняя.

Однажды тёмной ночью, по пути домой, он с удивлением увидел, что по склону ближайшей горы движется ряд огоньков. Тогда он не знал, что это — как потом выяснилось — ежегодный ритуальный Полуночный марш. Участники марша поминали тридцать восемь шахтеров, погибших в забое при катастрофе, осиротившей тогда целый городок. Виновником её был хозяин шахты, поскупившийся потратить деньги на меры безопасности, которые применялись его конкурентами…

Каждый год потомки погибших шахтеров надевали шахтерские каски с лампочками и в полном молчании подымались шеренгой ко входу в шахту. Они совершали своё восхождение уже в третьем поколении, сначала — сыновья шахтерских сирот, потом внуки, а теперь — правнуки. А Гомера это выводило из себя! Акция, говорил он, для глупых школяров — надевать шахтерские каски с лампочками и изображать из себя процессию привидений. Надо делать то, говорил он, что пойдёт нашему обществу на пользу, — делать во имя и в память этих давным-давно погибших жертв.

— Как реагировали на это люди? — спросил Квиллер.

— О, он нажил себе много врагов: говорили, что это неуважение к мёртвым. Но годы шли, и участники марша постепенно стали чем-то вроде тайного общества, которое собирается, чтобы пить пиво. А потом Гомер получил письмо от Натана Ледфилда, этого чудесного человека! Он считал, что Гомер прав. И просил Гомера помочь изменить суть Полуночного марша, не меняя его названия. Мистер Ледфилд хотел, чтобы марширующие проявили участие к сиротам. И идея возымела успех. А самое замечательное, — продолжала Рода, — что тут подключилась церковь и другие общественные организации, и участники Полуночного марша, так сказать, изменили направление своего движения.

— Гм-м-м… звучит как-то знакомо.

— Да, и другие благотворительные организации взяли с них пример — и не только в Мускаунти, мне думается.

— Гомер, надо полагать, был доволен, что дело, которому он посвятил жизнь, увенчалось успехом.

— О да, но он не хотел, чтобы его за это чествовали.

Странно, но почему-то тут мысли Квиллера обратились к протеже Натана, однако время было уже позднее, и Рода, он видел, украдкой бросала взгляд на часы.

И они возвратились в «Уголок на Иттибиттивасси».

Семь

В ожидании, когда Полли вернётся домой к их поздней воскресной трапезе, Квиллер спозаранку покатил на велосипеде в город за субботним выпуском «Нью-Йорк таймс». Страницы «Стиль и мода», «Бизнес», «Спорт», «Советы и объявления» он выбрасывал на месте, иначе газета не влезла бы в корзинку за сиденьем. В городе всегда имелось достаточно народу, с радостью подбиравшего отвергнутое им чтиво.

К тому времени когда он вернулся в амбар, Коко уже вовсю крутил свои кульбиты на кухонном окне, что означало: на автоответчике — сообщение.

Конечно, это Полли, решил он, сообщает о своём прибытии и планах на воскресный день… Ан нет: когда Квиллер нажал кнопку, раздался голос Уэзерби Гуда: «Это Джо. Звонила Полли и просила меня покормить кошек завтраком. А тебе передать, что её не будет дома до вечера».

Подкрепившись чашечкой кофе, Квиллер набрал номер метеоролога:

— Благодарю за послание, Джо. А она не сказала, что там произошло, в этих локмастерских джунглях?

— Как раз об этом, дружище, я хотел спросить тебя.

— Она уехала на ужин вчера вечером, оставив кошек на автоматическом кормлении; собиралась вернуться сегодня утром и заняться обычными воскресными делами. Даже предположить не могу, почему она передумала.

— Что-то могло там, на юге, случиться.

— Тебе лучше знать тамошние дела, Джо. (Уэзерби Гуд был уроженцем Хорсрэдиша, городка поближе к Центру.) Полли отправилась на день рождения своей приятельницы, которая заведовала локмастерской библиотекой, но ушла оттуда и теперь ведает семейной книжной лавкой.