Дмитрий Хмельницкий - Запретная правда Виктора Суворова

• Название: Запретная правда Виктора Суворова
• Автор: Дмитрий Хмельницкий
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9955-0276-0

«Несмотря на «свободу слова», книги Виктора Суворова остаются под негласным запретом в академических кругах — всякий, кто посмеет открыто признаться в согласии с его выводами, рискует быть изгнанным из «научного сообщества» и навсегда отлученным от профессии. Однако, сколько бы ни бесновались исторический официоз и кремлевский агитпроп, как бы ни преследовали инакомыслящих, круг сторонников Виктора Суворова год от года становится все шире — все больше профессиональных исследователей выступает в поддержку его открытий, навсегда изменивших прежние представления о причинах и виновниках Второй Мировой, а его книги пользуются колоссальным спросом у читателей и бьют все рекорды продаж. Свидетельством чему — данный сборник, уже девятый в цикле «Правда Виктора Суворова». Сам Виктор Богданович не только одобрил этот проект, но и предоставил для публикации свою новую работу, еще неизвестную читателям».

От составителя (Редактор-составитель Д.С. Хмельницкий).

---

что антифашизм — это борьба против диктатуры за демократию, и ни в коем случае не наоборот;

что слово «освобождать» означает «делать свободным» и что лишенные всех гражданских прав рабы (каковыми были советские солдаты и вообще все советские граждане) никого освободить не могли по определению;

что считать советских солдат «освободителями от фашизма» можно не с большим основанием, чем считать солдат вермахта «освободителями от большевизма», поскольку ни та, ни другая сторона от себя никого освобождать не собирались… И т. д. и т. п…

В такой ситуации «борьба со сталинизмом», спорадически вспыхивающая в постсоветском обществе, часто принимает вид борьбы разных фракций одной партии, действующих в жестких, еще в советское время очерченных идеологических рамках.

Тезис «Сталин — преступник» немногого стоит, если он заканчивается точкой, если за ним, через запятую не следует продолжение — «сталинское государство было преступным, сталинские органы власти были преступными организациями, сталинская политика была преступной, сталинская армия выполняла сталинские преступные задачи».

Пока такого продолжения нет, все участники дискуссий обречены, в той или иной степени, вольно или невольно защищать сталинистские ценности. И косвенно брать на себя ответственность за преступления сталинского режима.

Скажем, невозможно произнести фразу «Красная Армия освободила Европу от фашизма», не оскорбив память миллионов жертв жуткого сталинского режима, который Красная Армия устанавливала на всех захваченных ею территориях.

* * *

Еще одна вполне очевидная истина, решительно не осознаваемая постсоветским обществом, — это тот факт, что «холодная война» 1940—1980-х годов была борьбой западного мира за то, чтобы держать под контролем Сталина и его преемников, напрягавших все силы населения для подготовки третьей мировой войны, на этот раз ядерной. Планы советского (формально — стран Варшавского договора) нападения на Европу были актуальны до конца 80-х годов. Мешала их реализации только неминуемая перспектива превосходящего ответного удара.

Борьба с ними была успешной, но поглотила невероятное количество средств и сильно задержала экономическое и социальное развитие человечества. И продолжает задерживать, поскольку Россия по-прежнему строит стратегическое оружие, нацеленное против демократического Запада. Это аморальный, чисто сталинистский, совершенно бессмысленный с военной точки зрения, но позволяющий успешно шантажировать соседей способ добиваться политических выгод.

Среди аргументов в пользу того, чтобы не пересматривать советские стереотипы, один из самых возмутительных (и самых частых) такой: «Как можно говорить ветеранам войны, что они прожили жизнь зря?!»

Когда-то этот вопрос, только не в риторической форме, мне задал собственный тесть, фронтовой разведчик, член партии с 1942 г., школьный учитель истории. И грустно согласился с тем, что да — зря. Потому что практически все, ради чего они жили и страдали, чему учили их и чему они учили других, сегодня либо упоминать неудобно в приличном обществе, либо это оказывается откровенной ложью.

Однако обычно к такому аргументу прибегают люди совсем не «ветеранского» возраста, сами далеко не уверенные в том, что жизнь и труд советских людей не шли на пользу ни им, ни окружающим, и прячущие эту свою неуверенность под лицемерной заботой о чувствах гипотетических ветеранов-сталинистов. При том что даже среди самых старших советских поколений вполне хватает людей, понявших, кто раньше, кто позже, что жизнь, посвященную работе сначала на одну, а потом на вторую мировую войну, вполне можно считать прожитой зря. И способных оскорбиться от того, что их автоматически считают сталинистами.

* * *

Еще один характерный феномен постсоветского общества, унаследованный от советского, — избирательное отношение к преступлениям сталинского режима.

Еще Хрущев легитимизировал изучение истории ГУЛАГа. О «незаконных репрессиях» можно было и раньше говорить вслух, а теперь можно даже изучать то, что изучению поддается (при пассивном сопротивлении государства, перекрывающего доступ к информации). Однако массовое общественное возмущение вызывает, например, обсуждение преступлений Красной Армии и советской администрации на оккупированных во время войны территориях. Информации об этом все больше и больше, но источники практически всегда — западные. С российской стороны эта тема совершенно не исследована, и вряд ли в обозримом будущем найдутся смельчаки, которые за нее возьмутся, и фонды, которые решатся финансировать ее изучение. Понятно почему. Масштабы и тяжесть этих преступлений таковы, что простое перечисление их немедленно взорвет миф об «Освобождении Европы от фашизма» и «Победе добра над злом».

С этой опасностью целенаправленно борется российское правительство, но этого так же сильно не желает и общество в целом, даже весьма либеральные его части.

* * *

Полвека назад Хрущев, обвинив Сталина в «незаконных репрессиях», тем самым лишил его имя сакральности. Но всю сталинистскую историографию сохранил почти без корректур. Она работает до сих пор. На это каноническое вранье — не отменяя его! — наложились некие формальные представления о демократии и правах человека.

Мировоззрение постсоветского общества представляет собой сегодня малосъедобную смесь из обрывков нормальных цивилизованных демократических установок и советских (сталинистских, в первую очередь) предрассудков.

Общественный организм к этой отраве адаптировался, и попытки разделить варево на отдельные ингредиенты воспринимаются крайне болезненно.

Дмитрий Хмельницкий

УЧЕБНЫЕ БРОШЮРЫ НЕМЕЦКОЙ ПОЛИЦИИ ПОРЯДКА. 1941 г

В 1941 г. в Германии выходила серия ежемесячных брошюр по политической учебе («воспитанию мировоззрения») сотрудников «полиции порядка». Четыре выпуска начиная с шестого (июнь 1941 г.) были в той или иной степени посвящены Советскому Союзу. Вот их заголовки: «Судьбоносная борьба Европы против большевизма» (№ 6), «Большевизм — еврейское недочеловечество» (№ 8), «Красная мировая революция» (№ 9), «Борьба на восточной границе» (Специальный выпуск).

Ниже публикуются выдержки из шестого, июньского, выпуска, объясняющего причины и цели войны с Советским Союзом. Материал интересен тем, что это не просто пропаганда, рассчитанная на убеждение широких масс, а идеологический учебник для полицейских. Он построен как серия просветительских лекций с краткими выводами, которые слушателям явно полагалось заучивать. Брошюры не предназначались для широкого распространения, на обложке была надпись: «Для использования только внутри полиции порядка».

Главное, что отличает изложенный в брошюрах материал от открытой нацистской антисоветской пропаганды, рассчитанной на широкое немецкое население и, тем более, на европейцев вообще, — это упор на расовую теорию. Обычно она не пропагандировалась широко либо ограничивалась поверхностным антисемитизмом.

Судя по всему, идеологи национал-социализма осознавали, что использование расистских аргументов может скорее скомпрометировать, чем оправдать в глазах еще не подготовленного в полной мере к осознанию истинности расовой теории европейца советско-германскую войну. И уж тем более такие аргументы не могли найти отклика среди населения оккупированных восточных территорий. Об их «расовой неполноценности» полагалось знать и помнить не им, а только доверенным сотрудникам режима. Даже пропаганда, рассчитанная на вермахт, носила другой, гораздо менее расистский характер.

Читателю этих текстов, знакомому с советским идеологическим обучением, не может не броситься в глаза поразительное структурное сходство нацистской антисоветской пропаганды со встречной — советской антинацистской.

Обе представляют собой затейливую смесь очевидной правды о преступлениях враждебного режима с нелепыми идеологическими объяснениями как причин этих преступлений, так и причин самого возникновения режима-врага.

Уже из оглавления цитируемой брошюры видно, что ее материал состоит в целом из двух основных частей. Первая часть — это более или менее добросовестное изложение ужасов советского режима и советских преступлений. Вторая часть — расовая теория, объясняющая возникновение марксизма еврейским «азиатско-кочевническим духом пустыни», а победу марксизма в России — расовым вырождением населения «восточных земель». Главный упор при объяснении причин и целей войны, как и в открытой пропаганде, делается на спасение Европы от большевистского варварства. Но в закрытой пропаганде, в отличие от открытой, приобретает ключевую роль идея единства нордической расы, породившей самое европейскую культуру. Естественным врагом нордической расы является расово-смешанное и уже в силу этого заведомо неполноценное и неспособное к созиданию население Востока.