Ричард Зимлер - Охота Полуночника

• Название: Охота Полуночника
• Автор: Ричард Зимлер
• Издательство: ACT, ACT Москва, Транзиткнига
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-032449-9, 5-9713-0728-2, 5-9578-2726-6

Португалия конца XVIII века…

Оживленные порты, куда приплывает множество кораблей из самых дальних стран, и городские улочки, на которых звучат невероятные истории о морских путешествиях…

Инквизиция, преследующая еретиков-вольнодумцев и иудеев-иноверцев…

Богатство купцов и ремесленников, нищета бедняков и бродяг…

Именно здесь начинается история удивительных приключений юноши, которому предстоит стать участником грандиозных событий и в Старом, и в Новом Свете, пережить смертельный риск и великую, отчаянную любовь…

---

О том, что произошло, нам рассказал Кроу, который услышал все от тети Бесси. Хилтона, едва не утонувшего, вытащили из реки патрульные. В его кармане нашли серебряные часы и заявили, что они наверняка принадлежали Маленькому Хозяину Генри. Ни один черномазый не может иметь такую красивую вещь, если только он не украл ее.

Они линчевали его на большом старом дубе, потом перерезали веревку, привязали его за ноги к лошади и так притащили его на Черри-хилл. Пять или шесть миль его тащили по дорогам, усеянным камнями, и когда бросили тело возле хижины его бедной матери, на его окровавленном лице не осталось ни одной целой косточки.

Думаю, вы можете сказать, что материнство должно быть самым тяжким крестом в жизни, потому что его мать встала рядом с телом на колени и попыталась собрать его в единое целое.

Не могу представить себе ничего более низкого и греховного, чем это: совершить такое надругательство над человеком и потом отдать его матери.

И никто в патруле не знал или не хотел знать, что серебряные часы подарил ему отец.

Мой папа сказал мне, что такие люди слушаются только Гиену и выполняют ее распоряжения. Папа иногда говорил подобные вещи. Почти никто в Ривер-Бенде не понимал его, но я понимала.

Несколько дней спустя всю ночь лил дождь, и папа до рассвета танцевал перед Большим Домом. Он так промок и устал, что я подумала — он упал прямо в грязь. Я обняла его, он закрыл глаза и прошептал:

— Просто хотел убедиться, что они еще не отняли у нас танцы.

Мы все знали, что в Южной Каролине не было справедливости, но я все продолжала надеяться, что она должна быть. Мне кажется, что именно в этих мыслях и был источник всех моих бед.

После похорон Маленького Хозяина Генри миссис Холли переехала в свой городской дом в Чарльстоне и больше ни разу не появилась в Ривер-Бенде. Она не пригласила мистера Джонсона присоединиться к ней. Думаю, он ее устраивал лишь до тех пор, пока рядом не было никого другого. Говорили, что она каждый вечер играет в карты с другими вдовами и выигрывает достаточно, чтобы оплатить столько рома, сколько может выпить.

Миссис Холли умерла через пять месяцев, по словам докторов — от малярии. Но по слухам, она просто допилась до смерти.

Не думаю, что кто-нибудь может прожить долго, если сердце так переполнено горем.

Мистер Джонсон вымещал крушение своих надежд на нас. Три месяца подряд нас пороли даже за то, что мы чихали в неподходящий момент.

Он и на мне нарезал полосок. Впервые в жизни. Папа в тот день отправился на рынок в Чарльстон.

Должно быть, мистер Джонсон воспользовался отсутствием папы, чтобы выплеснуть на меня всю ту ненависть, которую он копил в своих драных карманах долгие годы. Я сама подтолкнула его к припадку, сказав, что полевые рабы могли бы работать лучше, если бы трубы в их хижинах были сложены из кирпича, а не из глины.

— Черномазая, что за дурь ты придумала на этот раз? — спросил он.

— Если бы они были из кирпича, они бы не расплывались каждый раз, как идет дождь, а в хижинах у рабов держалось бы тепло, несмотря на самый сильный ливень. Возможно, тогда они смогли бы спать целую ночь подряд. — И вот тут я совершила ошибку — посмотрела на него в упор и спросила: — Вы когда-нибудь пробовали работать от восхода до заката, проспав всего пару часов, мистер Джонсон?

Он схватил меня за руку и велел двум чернокожим десятникам оттащить меня к бочонку для порки.

Разумеется, я сопротивлялась и даже ударила одного из десятников кулаком в грудь. Тогда он швырнул меня на землю, я сломала зуб и выплюнула его ему в лицо. Второй десятник пнул меня за это в спину и велел, чтобы я успокоилась, а не то он своими руками убьет меня.

— И долго вы будете мучить собственный народ? — спросила я.

Он снова пнул меня. Целился-то он в голову, но попал в плечо. Я замахнулась на него рукой и закричала мистеру Джонсону:

— Вы за это заплатите!

Он только рассмеялся и велел десятнику привязать меня. Я кричала как можно громче и звала на помощь. Я хотела, чтобы Лили, Ткач, Кроу и остальные увидели, что со мной делают.

— Закуси как следует губу, Морри, дитятко, — кричала на бегу Лили.

— Думай о чем-нибудь хорошем! — откуда-то издали кричал Ткач. Должно быть, он бежал с поля. — Ты сидишь в саду, Морри, деточка! Вокруг тебя цветы!

Я представила себе это, но второй удар выбил из меня все розы. Я была там, где была. Спину пекло так, словно с нее сдирали кожу.

— Помогите! — кричала я. — Помогите мне! Господи, помоги мне!

Я изо всех сил старалась сжаться, но на седьмом ударе обмочилась. Я плакала, как младенец, так это было больно. Потом я начала снова и снова повторять стих из Псалма, как делала всегда, если попадала в большую беду: «Много теснили меня от юности моей, но не одолели меня… Много теснили меня…»

Последний удар, который я помню, пришелся в основание шеи. Я полагаю, что это был особый подарок от мистера Джонсона. Но мне нравится думать, что именно этот подлый удар повернул мои мечты, и я начала искать выход из Ривер-Бенда. Потому что именно с этого дня мне стал сниться тот северный город, где всегда идет снег.

Сразу же, как только отец вернулся из города, я рассказала ему, что меня выпороли, потому что не могла скрыть ни раны на спине, ни дырку на месте сломанного зуба. Но я сказала ему, что мне все равно. Так я стала больше похожа на остальных и радовалась этому. Он метался по моей комнате, пока я рассказывала, а потом закричал таким диким голосом, что Лили вбежала в комнату.

— Позаботьтесь о моем ребенке, — велел папа.

Лили не дала мне побежать за ним следом, сказала, что я только все сделаю хуже. Потом Кроу рассказал, что папа поднялся прямо на веранду к мистеру Джонсону и, потрясая кулаками, заявил, что если тот еще хоть раз ко мне прикоснется, через неделю черви будут есть его тело.

— Я не заколю вас ножом и не застрелю, — сказал папа. — Но вы умрете в таких муках, что придется затыкать вам рот кляпом, чтобы новый хозяин, кто бы он ни был, смог уснуть.

Мистер Джонсон расхохотался и велел папе захлопнуть его черномазую пасть, но больше ни разу не осмелился выпороть меня — во всяком случае, пока папа жил в Ривер-Бенде.

Глава 6

За исключением одного

Теперь я хочу рассказать вам, как мой папа оказался в Южной Каролине, потому что, насколько я понимаю, именно из прошлого вытекает будущее.

В декабре 1806 года папа и португалец, который привез его в Европу, были в Англии. Этот человек, мистер Джеймс Стюарт, назначил на утро встречу, которую не мог пропустить, поэтому сказал папе, что они встретятся в два часа дня у дома, который находится у большого дворца. Папа пришел туда, и сгорбленная старая леди проводила его в маленькую, очень теплую комнатку. Сразу следом в комнату ввалились трое белых мужчин, споривших о чем-то. Они связали папе руки и ноги, всунули ему в рот грязную тряпку и накрыли голову мешком.

Мистеру Стюарту, видимо, сказали, что папа не приходил. Папа больше никогда его не видел.

На следующее утро его привели в вонючую комнату и привязали к деревянному столбу. Мешок с головы сняли.

Сквозь крохотное оконце едва пробивались солнечные лучи.

Качающийся пол, низкий потолок… Над головой слышались шаги.

Папа понял, что он на корабле, в трюме. Было так холодно, что зубы его выбивали нескончаемую дробь.

Вместе с ним находились две козы и корова. И его, и животных кормили только галетами и сеном. Он умолял, чтобы его выпустили на солнце, потому что ни один уроженец южной Африки не в состоянии провести целый день в темноте, но на палубу его не выпускали. Папа пил воду из одной лохани с животными, пока один из матросов не сжалился над ним и не дал ему кувшин. Спал он, прижавшись к животным — своим товарищам по несчастью, и они согревали его.

Именно тогда в сновидениях папы появился Богомол Он подполз к папиному уху, приподнял свою голову сердечком и прошептал:

— Тсамма, они захотят выведать тайны бушменов. Ничего не рассказывай.

И папа решил не разговаривать с капитаном и командой.

Почему это насекомое-бог оставило папу, я объяснить не могу. Может, оно побоялось оказаться в ловушке темного трюма, где нельзя увидеть ни солнца, ни звезд?

Это первое путешествие длилось две или три недели — папа потерял счет времени. Когда начинались грозы, желание последовать за громом и молнией охватывало его с такой силой, что он начинался рваться из своих пут, и запястья и лодыжки кровоточили. Одна из коз зализывала его раны.

Ночами папа пел те песни, которые выучил много лет назад в португальской семье. Но днем горе обрушивалось на него всей своей тяжестью. Он представлял себе, что звезды охотятся на его боль. Но, хотя они и могли отыскать ее, похоже, они промахнулись, и их стрелы не попадали в папу.