Элис Маккинли - ПОЭЗИЯ СТРАСТИ

• Название: ПОЭЗИЯ СТРАСТИ
• Автор: Элис Маккинли
• Жанр: Короткие любовные романы

Как часто женщины, отдавая свою любовь недостойному, безвозвратно теряют себя! Не обошлось без потерь и в жизни Ирен Бонтурон. Уйти от мира, скрыться от людей, от жизненных реалий — вот поначалу единственное ее желание.

Много времени прошло, прежде чем злость на судьбу, обида, недоумение оставили ее и она вновь возродилась, обрела веру в любовь и встретила человека, который стал ей самым дорогим и близким из всех людей на земле…

---

— А как думаешь… — Жозефина запнулась, но, помолчав, довела до конца начатую фразу. — Как думаешь, Жак… Жак и Жанлен приедут на годовщину нашей свадьбы? Ведь тридцать лет…

— Я бы не стал на это рассчитывать, — пробормотал Фредерик, явно стараясь спрятать глаза.

Он отвернулся к окну. — Я бы не стал, дорогая.

Ты же знаешь, они, наверное, и не вспомнят.

«Сколько горечи было в этих словах! Сколько детского стыда и страха. Ну что стоило позавчера просто подойти к ним, заговорить, хотя бы поздороваться. Месье Тартавель раскаивался в своем поступке. И самое смешное, он точно знал, что его к нему толкнуло. Нет, уже не гордость, а страх. Фредерик не знал, как сыновья поведут себя. А вдруг насмешливо, вдруг не захотят говорить? Чего ждать от этих юнцов, одному богу известно. Нельзя так компрометировать себя. Ведь Фредерик Тартавель их отец и глава фирмы. Но ребята, кажется, были ошарашены встречей и даже смущены. Они разом опешили и…

— Что с тобой? — спросила Жозефина. — Что-то случилось в Гавре? В отделении твоей конторы?

— Нет… Нет, ничего. — Он странно замялся, словно стараясь избежать дальнейших объяснений.

— Но ты сам не свой.

— Просто устал.

Мадам Тартавель не знала, как еще подступиться, с какого конца начать.

— Ладно, — кивнула она.

Муж сегодня не поехал в контору. В будний день — это нонсенс. Что же томит его душу? Но лучше поговорить позже.

— Я закажу говядину к столу. Ведь приедут твои друзья, все должно быть идеально.

Фредерик подошел и поцеловал жену. Прошло столько лет, а он все еще любит ее, любит как мальчишка.

— За время нашей совместной жизни ты ни разу не подвела меня с устроением всякого рода мероприятий. Я полностью могу положиться на твой вкус. Все будет великолепно.

Она улыбнулась.

— Хорошо. — И вышла.

Вышла тихо. Кажется, даже не возмутив своим движением застоявшийся неподвижный воздух кабинета. Месье Тартавель распахнул окно.

Запахи, тонкие ароматы сада в один миг наполнили помещение. Это пахли цветы. Цветы, посаженные ее рукой. Жозефина не утратила ни врожденной грациозности, ни, что удивительно после рождения четверых детей, стройности.

Она еще была красива. И Фредерик не замечал на лице жены тонкой сеточки морщин. Это лицо месье Тартавель любил, любил до глубины души, а когда любишь — не замечаешь недостатков и изъянов.

И вдруг ему захотелось вот прямо сейчас, сию минуту разыскать сыновей и помириться. К черту гордость, к черту страх! В конце концов, они еще дети, мальчишки, заносчивые и своенравные, и он как старший должен уступить. Ради нее. Ради возлюбленной Жозефины. Чтобы, как и раньше, не было между ними пропасти непонимания, чтобы не было запретных тем. Ехать назад в Гавр? Разыскать их? Разумеется, нет смысла звонить в Амстердам, ведь они здесь, во Франции. Но где их искать? Похоже, Жанлен женится. Что они отмечали? Свадьбу или помолвку? Но не будешь же спрашивать у первого встречного, где найти молодоженов. Или еще не молодоженов. Но Фредерик Тартавель ощутил острую потребность действовать. Сейчас же.

Накинув пиджак, он вышел из кабинета и спустился вниз. Жена давала указания Полю — одному из самых старых их слуг.

— Только не покупайте фрукты на рынке или в этих лавочках. Обязательно в магазине. И побольше консервированных ананасов. Денег не жалейте.

— Хорошо, мадам, — коротко ответил Поль и, взяв со стола свою водительскую фуражку, уже направился было к двери.

— Подождите, — остановил его Фредерик. — Поль, вы сегодня один или второй шофер тоже здесь?

— Я отпустила его вчера, — вмешалась в разговор Жозефина. — Он устал после поездки в Гавр и взял на сегодня выходной. Вернется из Парижа к утру.

Месье Тартавель как будто собирался сказать еще что-то, но повернулся и пошел назад.

— А ты собирался в контору? — спросила Жозефина. — Если бы я знала… Но ведь Поль вполне может отвезти тебя, а потом поедет за продуктами.

— Нет, — махнул он рукой. — Нет, я подожду Жильбера. Мне не к спеху.

— А куда?..

Фредерик, поняв суть вопроса, не дал ей договорить;

— В Гавр.

— Опять?

— Да, я кое о чем вспомнил. Вот досада. За чем ездил, то и забыл.

Он смущенно улыбнулся, и Жозефина тут же поняла, что муж врет. Но раз не хочет говорить, пусть скрывает до поры до времени. За годы супружеской жизни мадам Тартавель научилась доверять мужу.

Поль уехал. После шороха шин и гула мотора тишина в усадьбе старого юриста стала еще более невыносимой. Но вдруг послышался робкий стук в дверь.

— Войдите.

— Пришел какой-то господин, месье. — Новый дворецкий еще не совсем свыкся со своими обязанностями. Хорошо, хоть научился стучать.

— Что за господин?

— Говорит, по делам.

— Почему же он не явился в контору?

Еще чего не хватало, разбираться дома с каким-нибудь неотесанным адвокатишкой.

— Не знаю, месье, — честно признался Антуан.

— А сколько ему на вид лет?

— Около тридцати.

Поступок молодого человека был бестактен в высшей степени. Даже служащие конторы не позволяли себе беспокоить месье Тартавеля дома по рабочим вопросам. Это неприлично! Отправить его восвояси? Пожалуй, еще вчера он так и поступил бы. Пусть поучится правилам элементарного приличия, а потом уже можно и его процессом заняться. Нахал. Но уже сегодня Фредерик не был расположен кого бы то ни было выставлять вон. Конечно, следует начать разговор с упрека. И хозяин дома заранее напустил на себя вид оскорбленного достоинства.

Больше того, он даже отвернулся к окну. Пусть почувствует свою вину. Почувствует, что его не ждали.

— Отказать? — боязливо осведомился Антуан.

— Нет, зовите.

И вот раздался стук.

— Войдите.

Месье Тартавель постарался, несмотря на миролюбивый настрой, придать своему голосу суровость. И, едва дверь захлопнулась, не дал сказать гостю ни слова.

— Вам свойственно, месье, выяснять рабочие дела на дому? Если так, то могу лишь посочувствовать. — Фредерик знал, что никто из его служащих или клиентов не явится в Версаль вот так, без приглашения, да еще по рабочему делу.

В лучшем случае, если уж случится землетрясение или что-нибудь в этом роде, ему позвонят.

Поэтому, даже не глядя на собеседника, не видя его, он с уверенностью продолжил:

— С одной стороны рвение похвально. Но вы забываете, что у других людей могут быть иные взгляды на этот счет. Я, например, не люблю заниматься работой дома и обычно дорожу своим семейным покоем. Вам повезло, что моя супруга в саду. В противном случае я бы просто выставил вас вон.

Это бестактно. В следующий раз только в контору, молодой человек.

— И давно вы переехали?

От Жанлена не укрылось невольное телодвижение отца. Фредерик вздрогнул. А этого добиться от него было не так-то просто. Но уже через мгновение Фредерик Тартавель взял себя в руки — это было видно по напрягшимся плечам под белоснежной рубашкой. Снова отцовский кабинет. И снова он виноват. Как много раз, много лет назад. Но теперь вина его уже не детская. Это не плохие отметки, не разбитые стекла, не драка в школе и даже не грубость с матерью. Ребяческие несчастья! Сколько бы сейчас отдал Жанлен, чтобы именно они были причиной его визита. Отец отчитал бы, наказал. Но нет. В этот раз все куда сложнее. Прежняя ссора, которая уже давно забыта, но отец прав. Не сыну судить его. Его, который выбивался из сил, чтобы обеспечить семью, чтобы дети получили образование. И еще очень много «чтобы». Жанлену было стыдно. И если отец сейчас, взяв дорогого сына за воротник, спустит его с лестницы, то, безусловно, будет прав. Особенно после той встречи.

И надо же было такому случиться! После стольких лет встретиться в самый разгар веселья по поводу помолвки. Издевательство! На, любимый папочка, посмотри, как нам хорошо без тебя и твоих дурацких наставлений! Мы устроились в жизни! Мы женимся, не спросив даже твоего согласия, не представив невесту.

Отец медленно повернулся. Жанлен смотрел в пол и понял это только по заскрипевшим под его ногами половицам. Вот сейчас он скажет:

«Убирайся вон, щенок!». И придется уйти. Тихо извиниться, пробормотав под нос заранее приготовленные слова, и уйти. Потому что отец прав.

Повисла пауза. Фредерик Тартавель не двигался с места, не находя что сказать. За годы разлуки сын окончательно сформировался. Стал настоящим мужчиной. Сильные богатырские плечи. Как не идет к ним эта склоненная покорная голова. Все это напоминает очередную проверку табеля за неделю. Но что же он молчит?

Почему один? Внезапно страшная мысль осенила месье Тартавеля:

— Что… с Жаком? — Он задыхался от волнения. Что-то случилось? Конечно, иначе бы мальчик не приехал вот так без звонка и один…

Оторопевший Жанлен удивленно вскинулся, но его молчание лишь укрепило уверенность отца.