Нил Олсон - Икона

• Название: Икона
• Автор: Нил Олсон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-036662-0, 5-9713-2221-4, 5-9578-3998-1

Бесценная икона Богородицы.

Она бесследно исчезла во время Второй мировой войны.

Шестьдесят лет считалось, что она уничтожена.

Но вот теперь икона ВНЕЗАПНО ПОЯВЛЯЕТСЯ в Нью-Йорке.

Однако не только искусствоведы и священники претендуют на шедевр византийской живописи.

Дельцы черного рынка готовы отдать за икону ОГРОМНЫЕ ДЕНЬГИ.

Крестный отец греческой мафии в Нью-Йорке тоже жаждет завладеть сокровищем.

Работник музея «Метрополитен» Мэтью Спиар и внучка хранителя иконы понимают, судьба святыни в их руках. Они сделают все, чтобы защитить ее, — пусть даже ради этого им придется совершить преступление.

---

Андреас посмотрел на молодых людей. Ана пыталась перевязать руку Мэтью своим шарфом.

— Отошли их, — прошептал Фотис. — Чтобы они не видели. Потом перетащи меня обратно в дом. Я не настолько смел, чтобы сделать это самому, Андреас. Ты должен помочь мне.

— Нет.

— А что, если я скажу тебе, что я убил твоего чертова брата?

— Я тебе не поверю.

— Я бросил его, умирающего. Я был в склепе, ждал этого толстого Маврудаса.

— Но вместо этого он выбрался через огонь. Значит, это был твой план.

— Ты это и раньше знал.

— Включая поджог церкви.

— Нет, это была идея Маврудаса.

— Но ты пошел на это. Ты согласился с этим. Иначе бы ты не смог предположить, что он будет выходить через склеп.

— Хорошо. Да. Я поджег церковь твоего брата. Я смотрел, как он спустился по ступеням и упал к моим ногам, истекая кровью. И я ничего не сделал. Я оставил его там умирать. И как накажет меня за это его брат?

— Ты ничего не мог сделать. У него были очень глубокие раны. Конечно, это зло — оставить его там, но ты не убивал его. У тебя и так достаточно тяжких грехов, чтобы принимать на себя чужие.

— Андреас… — Теперь Фотис умолял его. — Смерть от рака — это ужасная смерть. Я видел это во сне. Я боюсь сделать то, что я должен сделать. Ты должен мне помочь.

Андреас не услышал ничего нового, и все-таки слова Фотиса потрясли его до глубины души. Он не хотел, чтобы это было правдой, он уже похоронил все это в своем сердце, сосредоточившись на охоте за Мюллером, которая помогала ему отгородиться от правды. Узы, связывавшие его с Фотисом, не могли ее выдержать. Он уже потерял друга и не мог придумать более страшного приговора, чем тот, который вынесла сама жизнь. Ему даже ничего не нужно было делать.

— Мое наказание за брата, — сказал он, сжав плечо старого друга в последний раз, перед тем как подняться на ноги, — это оставить тебе жизнь.

Андреас подошел к молодым людям. Он не хотел нарушать их уединения, но ему нужно было с ними поговорить. Вдалеке послышались звуки сирен. Вдруг в памяти всплыл то ли обрывок его сна, то ли эпизод из прошлой жизни — сейчас это не имело значения. Что-то, о чем он никогда не задумывался в течение последних пятидесяти лет. Он увидел икону на столе рядом с Костой. Пространство между двумя досками было расширено каким-то инструментом. А потом, когда он уже убил Косту, он заметил на столе маленькие клочки, тонкие кусочки бежевой ткани. Он понял, что эти кусочки Коста клал в рот и запивал вином. Последнее причастие. Когда-нибудь он расскажет об этом Мэтью. Или лучше не расскажет.

Опять раздался грохот. Это обрушилась часть крыши, посылая в небо снопы искр. Андреас внимательно наблюдал за происходящим. В этом аду никто не мог уцелеть. И все-таки он перероет весь пепел, пока не найдет кости Мюллера. Икона же обратится в прах. И не будет доказательств ее уничтожения. Придется положиться на логику. Придется в это поверить.

Лето, 2000 год.

Эпирос, Греция.

Церковь Катарини была построена на развалинах своей предшественницы. Приглядевшись, Мэтью заметил границы старой и новой кладки. Он бывал в этой деревне и в этой церкви раньше, много лет назад, но тогда с ним не было ни воспоминаний деда, ни образа утраченной Богородицы, еще живой в его воспоминаниях. По словам священника, новая церковь полностью повторяла старую, и Мэтью пытался представить себе прошлое, все еще жившее здесь. Не через это ли окно заглядывал капитан Элиас, пытаясь найти своего брата? Не на этом ли каменном полу стояла на коленях во время молитвы его набожная прабабушка, и ее мать, и другие его предки — через века, через поколения? Не за этим ли участком стены три года прятали Пресвятую Богородицу? Ее похитили, спасли от огня только для того, чтобы вновь предать огню. Не было ли ей изначально предрешено это огненное погребение? Мэтью не особенно верил в судьбу, но теперь старался воздерживаться от суждений по некоторым вопросам.

Церковь была довольно большая для такой маленькой деревни, но все-таки значительно меньше, чем рисовало воображение Мэтью. Кроме того, в ней было заметно достаточно много признаков современности, чтобы воспрепятствовать Мэтью в его эксперименте по восстановлению истории. Священник щелкнул выключателем, и яркий свет канделябров, которые теперь имелись в каждой греческой церкви, разогнал тени прошлого. Образа на иконостасе — худощавый мятежный Иоанн, мягкая, печальная Мария, Христос в белых одеждах и митре епископа — были прекрасно выписаны; но за ними не было тайны, не было истории. Неф теперь был заставлен простыми скамьями, тогда как раньше их было совсем немного — только для пожилых людей. Все остальные прихожане стояли, иногда часами, раскачиваясь, полусонные, на ногах, одурманенные фимиамом и пением священника. Церковную башню украшали огромные часы — подарок американского бизнесмена. Деревенское времяисчисление было вырвано с корнем, загнано в горы, пещеры или вниз, в склеп.

Священник сделал знак Мэтью. Тот последовал за ним вокруг алтаря к тому месту, откуда узкий коридор вел в покои священника. В стене коридора находилась еле заметная дверь.

— Хотите спуститься вниз? — спросил отец Исидорос.

Мэтью прикоснулся ладонью к деревянной двери.

— Да, хочу.

Он обернулся к отцу, стоявшему возле алтаря. Волосы у Алекса отросли, но почему-то были седыми, что каждый раз удивляло Мэтью. Однако худоба исчезла. Теперь он держался прямо и уверенно, как и раньше, до болезни. Чтобы доставить удовольствие Мэтью, он старался показать, что интересуется церковью, но при этом постоянно смотрел на часы, как будто у него была назначена встреча где-то еще.

— Пап, мы идем в склеп. Пойдешь с нами?

Алекс отрицательно покачал головой:

— Нет. Я был там однажды, много лет назад. Мне этого хватило. Наслаждайся. Пойду лучше поищу твою мать.

— Она не может потеряться в такой маленькой деревне.

— Ты ее недооцениваешь.

Священник отпер дверь, зажег электрический фонарь, висевший внутри на деревянном колышке, и стал спускаться по узким ступеням. В лицо Мэтью повеяло прохладным воздухом, пахнущим землей — так обычно пахнет в садовом сарайчике. Он глубоко вздохнул и стал спускаться вниз.

Фотиса похоронили недалеко от Иоаннины. Старик сделал все распоряжения много лет назад, поэтому организация похорон не доставила особых хлопот его душеприказчику, Мэтью Спиару. Сначала думали, что провожать Фотиса будут только Мэтью, его мать и священник, но в последний момент Алекс согласился поехать с ними; Андреас прибыл из Афин, однако отказался отправиться с ними в деревню. Он уже много лет не был в Катарини и не собирался туда возвращаться. Теперь он был жителем Афин, там и собирался умереть.

Ана тоже хотела поехать с Мэтью. Во всяком случае, она предложила сопровождать его, и это предложение многое значило. Пожар, убийства — все события, связанные с иконой, глубоко ее потрясли, и на несколько недель ей захотелось отстраниться от всего, связанного с этой историей, включая и Мэтью. Но даже когда они снова начали встречаться, дель Каррос, Бенни Езраки и Пресвятая Богородица Катарини продолжали оставаться запретной темой. Смерть Фотиса открыла что-то в Мэтью, освободила ею от тяжести. Почувствовав это, а может быть, в результате курса лечения, Ана тоже, похоже, стала избавляться от давящей ее печали. Тем не менее Мэтью не спешил принять ее предложение. Вероятно, почувствовав, что он хотел сделать это один, она решила тогда поехать в Рим со своей подругой Эдит. И вот теперь он остро ощущал ее отсутствие и думал, не совершил ли ошибку, не пригласив ее с собой.

Ведущие вниз ступени были стерты ногами тысяч прошедших по ним людей. Здесь была старая церковь. Отец Исидорос двигался медленно, освещая дорогу поднятым фонарем. Мэтью ощущал тесноту помещения, низкий потолок, узкие коридоры. Так много истории заключалось в этом небольшом помещении. Костей было меньше, чем он ожидал. Может быть, их не было видно за каменными перегородками, а может, их перезахоронили где-нибудь в другом месте. Интересно, склеп еще используется? Священник остановился в дальнем углу и обернулся к Мэтью: — Вот здесь — ваше фамильное место.

Молодой человек посмотрел на полки. Костей почти не было, и они ничем не отличались от других. В смерти все едины. И все-таки эти желтые кусочки были останками его предков; может быть, их еще помнил живыми его дед.

— Вон там, — продолжал Исидорос, указывая на пол, — умер брат вашего дедушки, Микалис.

Мэтью опустился на колени и прикоснулся ладонями к пыльному полу, ощупывая его, словно пытаясь найти еще теплое место, где лежало тело. Ничего. Если он и чувствовал здесь, внизу, чье-то присутствие, оно было растворено в воздухе, а не сконцентрировано в каком-то одном месте. И все-таки он еще долго стоял на коленях возле этого печального места. Священник отошел, оставив его наедине с его мыслями. Он по-прежнему не умел молиться, да в этом и не было необходимости. Ему нечего было просить. Оставалось только одно последнее задание, которое он должен был выполнить.