Лидия Чуковская - Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966

• Название: Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966
• Автор: Лидия Чуковская
• Издательство: Время
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9691-0209-5, 978-5-9691-0213-8,978-5-9691-0201-9

Третий том «Записок» Лидии Чуковской охватывает три года: с января 1963 – до 5 марта 1966-го, дня смерти Анны Ахматовой. Это годы, когда кончалась и кончилась хрущевская оттепель, годы контрнаступления сталинистов. Не удаются попытки Анны Ахматовой напечатать «Реквием» и «Поэму без героя». Терпит неудачу Лидия Чуковская, пытаясь опубликовать свою повесть «Софья Петровна». Арестовывают, судят и ссылают поэта Иосифа Бродского… Хлопотам о нем посвящены многие страницы этой книги. Чуковская помогает Ахматовой составить ее сборник «Бег времени», записывает ее рассказы о триумфальных последних поездках в Италию и Англию.

В приложении печатаются документы из архива Лидии Чуковской, ее дневник «После конца», её статья об Ахматовой «Голая арифметика» и др.

---

Об отношении Ахматовой к поэзии Тарковского см. также «Записки», т. 2, с. 455–456 и в отделе «За сценой»: 256. – Примеч. ред. 1996.

216 Об этой поездке А. Г. Найман рассказывает:

«В мае Бродскому исполнялось 25 лет, и мы с Рейном к нему отправились. Когда с тяжелыми рюкзаками подошли к дому, дверь оказалась на замке, и тут же подбежал Пестерев, крича издали: «А Ёсиф-Алексаныч посажонный». За нарушение административного режима его увезли в Коношу и там приговорили к семи суткам тюрьмы. Через час появился грузовик в сторону Коноши, и я двинулся в обратный путь. Коношская тюрьма помещалась в длинном одноэтажном доме, сложенном из толстых бревен. В ту минуту, когда я подходил к ней, Бродский спускался с крыльца с двумя белыми ведрами, на одном было написано «вода", на другом «хлеб". Он объяснил мне, что все зависит от судьи, а судья сейчас в суде, точно таком же доме напротив. Я стал ждать судью… Судья мне в просьбе отказал, я пошел к секретарю райкома, в дом, ближайший к суду… Секретарь был моих лет, с институтским значком, серьезный, слушал меня без враждебности. Набрал по телефону трехзначный номер, сказал: «Ты Бродского выпусти на вечер, потом отсидит. Круглая дата, друг приехал», – выслушал, видимо, возражения, повторил: «Выпусти на вечер», – повесил трубку… Я сказал, что в деревне ждет еще один человек, что там водка и закуска, дайте уж сутки. Он подумали согласился на сутки…» («Рассказы…», с. 140–141).

«Дело» явно сдвинулось с мертвой точки. В мае оно поступило на стол к председателю Верховного Суда РСФСР А. Н. Смирнову и к заместителю председателя Верховного Суда СССР В. И. Теребилову.

17 мая 1965 года в ЦДЛ состоялась встреча писателей с В. И. Теребиловым. Л. 3. Копелев заговорил о «деле Бродского». Теребилов оборвал его, заявив, что дело будет рассматриваться на днях и что попытка давления на суд недопустима.

Впоследствии, в июле, когда «дело» все еще оставалось нерешенным, А. 3. Копелев обратился к Теребилову уже не устно, а письменно. Забегая вперед, привожу отрывок из его письма (16 июля 1965):

«Уважаемый Владимир Иванович!

Прошло уже два месяца с того вечера, когда Вы были у нас в Союзе Писателей и не позволили мне говорить о «деле Бродского» на том основании, что через несколько дней Вы сами будете рассматривать это дело и не хотите, чтобы на Вас «оказывали давление».

Не знаю, чем объяснить, что Ваше публично данное обещание все еще не исполнено и все еще не отменено постыдное судебное решение, осудившее как «тунеядца» талантливого поэта – решение, грубо противоречащее и духу и букве Советского закона, несправедливое по существу и политически вредное…»

Далее А. 3. Копелев излагает суть дела и все, связанные с этим делом, подлоги, фальшивки и нарушения закона. Продолжает и кончает он свое письмо так: «Не позволив мне говорить о Бродском, Вы сами в тот вечер сказали, что он «парень, не соответствующий кондициям» и «несимпатичный». Но ведь «несимпатичность»… не основание для высылки. И на основе каких «кондиций» можно осуждать поэта, как тунеядца? Последнее обвинение тем более нелепо, что, в противоположность многим своим ровесникам, Бродский не пьет, не курит, крайне воздержан и непритязателен в быту. Он по-настоящему бескорыстный литературный труженик, фанатично одержимый стихами и книгами; к тому же он физически очень болезненен… Все сказанное выше побуждает меня просить Вас объяснить тем, кому это необходимо знать, какую тяжкую моральную и политическую ответственность возлагают на себя все, кто причастны к этому постыдному делу;

дать указание, чтобы это мое письмо было приобщено к делу И. Бродского;

известить меня о том, получили ли Вы это письмо. (Копии я направляю в секретариат СП СССР.)

С уважением Л. Копелев».

217 Приведенные здесь слова Анны Андреевны об эстрадничестве интересно сопоставить с ее словами на ту же тему, приведенными в воспоминаниях Г. Адамовича:

«В разговоре я назвал имя Евтушенко. Анна Андреевна не без пренебрежения отозвалась об его эстрадных триумфах. Мне это пренебрежение показалось несправедливым: эстрада эстрадой, но не все же ею исчерпывается! Ахматова слегка пожала плечами, стала возражать и наконец, будто желая прекратить спор, сказала:

– Вы напрасно стараетесь убедить меня, что Евтушенко очень талантлив. Это я знаю сама» («Воспоминания», с. 75).

Что касается поэмы А.Вознесенского «Оза» (см.: Молодая гвардия, 1964, № 10), то кощунственным, вероятно, представлялось Анне Андреевне восклицание: «Аве, Оза».

218 А. А. дала мне целую охапку вырезок из газеты «Times»: от 2, 3, 5, 7 и 11 июня 1965 года. Этим перечислением не исчерпывается, конечно, вся посвященная Ахматовой, по случаю присуждения ей высокого звания, пресса.

О поездке Ахматовой в Англию и о некоторых статьях в тогдашней английской печати – см. очерк Сильвы Эльдар и Льва Шилова «Английские недели Анны Ахматовой» в сб.: Тайны ремесла: Ахматовские чтения. Вып. 2. М.: Наследие, 1992.

219 фотография эта опубликована теперь во многих изданиях (см., например, «Об А. А.», с. 525).

220 Дружила с Оболенскими, они душеньки… – Оболенские: кн. Дмитрий Дмитриевич Оболенский (1918–2001) и тогдашняя его жена, Елизавета Николаевна. Ахматову с Оболенскими познакомил в Оксфорде сэр Исайя Берлин. Родом он из России; семья уехала на Запад, когда был он полуторагодовалым ребенком. С 1949 по 1961 год Оболенский занимал в Оксфорде кафедру русской и балканской истории. В 1962 году он выпустил «Антологию русской поэзии» – в эту книгу, в частности, вошли и переводы двенадцати стихотворений Анны Ахматовой и отрывок из «Поэмы без героя».

Кн. Оболенский – автор многих работ по византологии.

221 Александр Александрович Солдатов (1915–1999) – дипломат, наш посол в Великобритании с I960 по 1966 год. «Милые, милые люди» – говорит Ахматова о нем и о его жене, Руфине Борисовне. Привлекательность и обаяние Солдатовых отмечает в своем Дневнике и К. Чуковский; встречался он с ними в 1962 году в Лондоне, а затем в советском санатории в Барвихе… «Человек большого образования, широкий, умница… Жена посла волжанка, очень любит Некрасова» (4 июня 1962). «Единственные барвихинцы посещают меня – Солдатовы… Очень пытливые, начитанные, душевные люди. Он посол СССР в Англии, красивый, черный, – она миловидная умница» (28 октября 1962). «У них обоих – такая жажда знания, такой широкий кругозор, какого я не встречал у наших дипломатов» (30 октября 1962).

222 О встречах с Анной Андреевной в Оксфорде и в Париже Юрий Павлович Анненков подробно рассказал в своих воспоминаниях. Они опубликованы в парижской газете «Русская мысль» 12 и 15 марта 1966 года и более лаконично – в «Дневнике моих встреч».

223 В очерке поэтессы Ларисы Васильевой, озаглавленном «Саломея, или Соломинка, не согнутая веком», – читаем отрывок из рассказа Саломеи Николаевны Андрониковой:

«– Я встретилась с Ахматовой спустя годы, когда она приехала в Оксфорд на торжества в ее честь. Она пришла ко мне… у нас обеих было ощущение… что мы расстались лишь вчера и завтра встретимся снова. Оставила автограф «Тени», признавшись, что посвятила стихотворение мне» (Огонек, 1988, № 3, с. 23).

224 Действительно, кроме «Поэмы без героя», Р. Н. Гринберг в своем альманахе напечатал при жизни Ахматовой стихотворения «Нас четверо», «Невидимка, двойник, пересмешник» – в № 3; а также воспоминания «Амедео Модильяни» и «Мандельштам» – в № 4. Таким образом он и в самом деле задолжал ей гонорар. Подробнее об Р. Н. Гринберге, как об издателе и человеке, см. публикацию Л. Ржевского в «Новом журнале», № 123 (Нью-Йорк, 1976), с. 162.

Полагаю, что соображения об Анне Ахматовой, Иосифе Бродском и, главное, о розе, как символе влюбленности, принадлежат также перу Р. Н. Гринберга.

225 Главными пороками перечисленных воспоминаний (так же, как и воспоминаний И. Одоевцевой) А. А. считала искажение творческого и жизненного пути Н. Гумилева.

О встрече Ахматовой с Глебом Струве, автором статей о ее творчестве, сохранилась подробная запись в Дневнике Ю. Г. Оксмана:

«Она очень устала от Оксфорда, Лондона и Парижа, – записывает Юлиан Григорьевич 27 июня 1965 года. – На церемонию в Оксфорд приехали и некоторые русско-американские слависты во главе с Глебом Струве. Объяснение с ним по поводу того, что он пишет о ней, не привело к примирению. На ее возмущенные слова о том, что он говорит неправду, доказывая, что она «кончилась» в 1922 году, Струве заметил, что у него нет оснований менять общую концепцию. По-разному они смотрят и на ее роль в жизни Гумилева. Политика для Струве дороже истины…» («Воспоминания», с. 646).

226 Заметки из Дневника Чапского о встрече с Ахматовой в Париже были напечатаны уже после ее смерти – см.: «Русская мысль», 17 марта 1989.

227 Привожу письмо моряков и лесорубов:

«12 апреля 1965 г.

Сердечный привет из Архангельска.