Ноам Хомский - Картезианская лингвистика

• Название: Картезианская лингвистика
• Автор: Ноам Хомский
• Издательство: КомКнига
• Жанр: Философия
• Год: 2005
• ISBN: 5-484-00181-1

В настоящей книге выдающийся американский лингвист Ноам Хом- ский попытался проследить в трудах языковедов и философов прошлого идеи, сходные с положениями разработанной им теории трансформационной порождающей грамматики. С этой целью он обратился к лингвофилософ- ской рационалистической традиции XVII–XVIII вв., незаслуженно, по его мнению, забытой. Обильно цитируя сочинения Р.Декарта и Ж. деКордемуа, Дж. Хэрриса и Р. Кедворта, братьев Шлегелей и В. фон Гумбольдта, а также других мыслителей Франции, Германии и Англии, Хомский создает целостное представление о главных особенностях рационалистического подхода к языку, основы которого были заложены еще в античности. Знаменитый труд Хомского был переведен на многие языки и вызвал в свое время бурную полемику в научной печати; его русский перевод, несо- мненно, будет воспринят с интересом лингвистами, психологами, философами, культурологами, историками науки и представителями других гуманитарных профессий.

---

Одной из наиболее ярких особенностей американского дескриптивизма в 1940-е гг. было требование, чтобы объяснения формулировались в терминах четко определяемых процедур анализа.

Основное достоинство дескриптивизма заключалось в требовании точности и в указании на необходимость обоснования дескриптивных утверждений в терминах, независимых от конкретного языка.

Однако требования, предъявляемые к аргументации (а именно требование, чтобы она была «процедурной » в том смысле, в каком понималась процедура в методологических дискуссиях 1940-х гг.), были столь высокими, что все предприятие в целом оказалось неосуществимым, а некоторые реакции на эти строгие требования (в частности, мнение о том, что любая четко определенная процедура анализа не хуже любой другой) значительно уменьшили его потенциальную значимость. 103 Тем не менее следует отметить, что при достаточно буквальном истолковании положений «Грамматики » Пор-Рояля окажется, что глубинные структуры вовсе не отождествляются с реальными предложениями.

Ср. выше, с. 83-85 и прим. 70. В этом отношении концепция «Грамматики» Пор-Рояля довольно близка к трансформационной порождающей грамматике в том виде, в каком она развивается в работах, указанных в прим 90; в ней также делается допущение, что структуры, к которым применяются трансформационные правила, являются абстрактными глубинными формами, а не реальными предложениями. Отметим попутно, что в теории трансформаций, разработанной ранее 3. Хэррисом вне рамок генеративной грамматики, трансформации действительно рассматриваются как связи между реальными предложениями; в этом отношении его теория по существу гораздо ближе к концепции Дю Марсэ и иных авторов (см. [Harris 1957] и многие другие его работы).

См. также [Chomsky 1964, 62, п.], где более подробно обсуждается этот вопрос. 104 Представления Гумбольдта были, однако, намного сложнее. Ср. выше, с. 49-64. 105 Следует отметить, что, будучи описанными в подобных терминах, языковые универсалии не обя зательно должны присутствовать в каждом языке.

Например, если определенный набор фонетических признаков объявляется универсальной фонетикой, это не значит, что каждый из этих признаков обязательно имеется в любом языке; скорее можно сказать, что в каждом языке производится свой особый выбор из этой системы признаков. Ср. у Бозе: «Обязательные элементы речи (langage)... в действительности присутствуют в каждом языке. Они совершенно необходимы, чтобы придать чувственный облик аналитическому и метафизическому изложению мысли. Однако я ни в коей мере не имею в виду индивидуальную необходимость, которая не предоставляет ни одному языку свободу отказаться от какого- либо из этих элементов; я лишь хочу подчеркнуть родовую необходимость, которая определяет границу выбора этих элементов» [Beauzee 1819, IX]. 106 Этот трактат был переведен М. X. Kappe на английский язык; см. [Herbert of Cherbury 1937]. 107 Теоретические построения этих философов хорошо известны, за исключением, может быть, английского платонизма XVII в. См. [Lovejoy 1908], где уделяется некоторое внимание английскому платонизму, в частности его интересу к «идеям и категориям, которые входят составной частью в любое представление предметов и делают возможным единство и взаимосвязность рационального опыта». Оценки Лавджоя в свою очередь в значительной мере опираются на работу [Lyons 1888]. См также [Passmore 1951; Gysi 1962]. Несколько соответствующих цитат из Декарта, Лейбница и других философов приведены в [Chomsky 1965, chap. I, §8]; в этой же работе уделено некоторое внимание значимости их воззрений в аспекте современных исследований.

См также [Chomsky 1962; Katz 1965], где рассматриваются преимущества рационалистического подхода к проблеме усвоения языка и неадекватность эмпиристских альтернатив. В этой же связи см. [Lenneberg 1964; 1967; Fodor, Katz 1964, §VI]. 108 Лейбниц. «Рассуждение о метафизике». Цит. приводятся по англ. пер. [Leibniz 1902]. Рассматривая теорию Платона, Лейбниц настаивает только на том, что ее следует «очистить от ложного учения о предсуществовании» [цит. по: Лейбниц 1982, 151]*. Также и Кедворт** принимает теорию припоминания, однако отбрасывает при этом учение

Платона о предсуществующих идеях в качестве объяснения описываемых им фактов: «И в этом заключается единственно верный и приемлемый смысл того давно известного утверждения, что знание есть припоминание; это не воспоминание о чемто, что душа действительно познала ранее в качестве предсуществующего; речь идет о схватывании вещей разумом посредством некоего собственного внутреннего предвосхищения; это нечто врожденное и хорошо знакомое разуму или нечто, активно творимое из глубин самого себя» [Cudworth 1838, * Имеется в виду учение Платона о припоминании. ** Кедворт Ралф (Cudworth R., 1617-1688) — англ, философ ведущий представитель кембриджской школы платоников, сторонник теории врожденных идей. E I II, 424]. Здесь и далее ссылки даются на указанное издание, которое является первой публикацией в Америке трудов Кедворта.

Мнение Лейбница о том, что «дух наш всегда выражает все свои будущие мысли и уже мыслит смутно, о чем он когда-либо будет думать отчетливо » [Leibniz 1902, § 26; цит. по: Лейбниц 1982, 151] можно рассматривать как фундаментальное положение, касающееся сущности языка (и мышления), которое мы обсуждали во втором разделе этой книги. 109 [Ср.: Beauzee 1819, xv-xvi]. По его определению, «грамматическая метафизика» есть не что иное, как «обнаженная природа языка, подтверждаемая своими собственными фактами и сведенная к общим понятиям». И далее:

«Тонкости, обнаруживаемые в языке посредством этой метафизики... проистекают из вечного разума, который направляет нас без нашего ведома...

Напрасно думать, что те, кто говорит лучше всех, не замечает этих тончайших принципов. Разве смогли бы они использовать эти принципы на практике столь совершенным образом, если бы их совершенно не осознавали? Я допускаю, что эти люди, возможно, не в состоянии рассуждать о принципах по ходу дела, но по всем правилам, поскольку они не исследовали их во всей их совокупности и систематичности; однако, в конце концов, раз они следуют этим принципам, значит, они ощущают их внутри самих себя; они не в состоянии избежать воздействия той естественной логики, которая, хотя и втайне, но непреодолимо направляет здравые умы во всех их поступках. Но общая грамматика и есть всего лишь рациональное изложение того, каким образом действует эта естественная логика». 110 Ср., однако, выше, с. 119. По-видимому, типичной для картезианской лингвистики является позиция, согласно которой эти принципы, хотя и применяются бессознательно, тем не менее могут осознаваться благодаря интроспекции. 111 « Но как бы мы ни старались обучить их определенным вещам, мы часто замечаем, что они знают наименования сотен иных вещей, которые мы вовсе не собирались им показывать; самое же удивительное во всем этом — наблюдать, как двух-трехлетние дети, исключительно благодаря силе своего внимания, способны извлечь из всех тех конструкций, которые мы используем, когда говорим об одной и той же вещи, имя, которым эту вещь обозначают» [Cordemoy 1677, 47-48].

Кордемуа также обращает внимание на тот факт, что детям легче выучить родной язык, чем взрослым овладеть новым языком.

Интересно сравнить эти совершенно банальные, но абсолютно верные рассуждения с тем изображением процесса овладения языком, которое можно найти у многих современных авторов; в действительности их выводы основаны не на наблюдении, а на априорных предположениях о том, что, по их мнению, должно происходить. Ср., например, спекулятивные рассуждения Блумфилда по поводу того, что все языковые «навыки» формируются посредством упражнений, обучения, стимулирования и подкрепления [Bloomfleld 1933, 29-31]; см. также [Wittgenstein 1958, 1, 12-13, 77; Skinner 1957; Quine 1960] и др.

Иногда в современных исследованиях рассматривается некий процесс «генерализации» или «абстрагирования», который протекает одновременно с созданием ассоциаций и со стимулированием, однако следует подчеркнуть, что нам не известен ни один подобного рода процесс, который помог бы преодолеть неадекватность эмпиристских объяснений усвоения языка. Соответствующая литература указана в прим. 107. При рассмотрении этой проблемы следует, в частности, иметь в виду ту критику, которой Кедворт [Cudworth 1838, 462] подверг попытки избежать необходимости постулирования врожденных ментальных структур посредством демонстрации того, как общие идеи могут проистекать из чувственных образов (фантазмов) в результате «абстрагирования». Он указывает, что intellectus agens 'действующий разум' либо «действительно знает заренее, что ему делать с этими фантазмами, во что их следует превратить и какую форму им придать», в каковом случае предполагается наличие «интеллигибельной идеи» и вопрос отпадает сам собой, либо, если у него нет такого намерения, «он оказывается плохим работником», так как действие «абстрагирования» может привести к любым случайным и абсурдным результатам.