Александр Алтунин - На службе Отечеству

• Название: На службе Отечеству
• Автор: Александр Алтунин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Аннотация издательства:

Герой Советского Союза генерал армии Александр Терентьевич Алтунин прошел по фронтовым дорогам Великой Отечественной войны сотни огненных верст. О своем участии в боях под Смоленском, в Крыму, в Белоруссии, на берегах Вислы и в Германии он рассказал в повествованиях мемуарного характера "Повесть о тревожной молодости" и "Звезды над Вислой", вышедших в Воениздате Они и легли в основу этой книги. Автор дополнил их главами о своей довоенной жизни и о своей службе в Вооруженных Силах в послевоенные годы.

---

— Так-то оно так…

Разговор оборвала вводная.

В ходе марша не раз развертывались, атаковали "противника", вели встречные бои, уходили от преследования.

Поздним вечером мы вошли в сосновый лес. Здесь было тихо, падал редкий снежок. Сосны и ели пели свою извечную песню. Приступили к оборудованию ночлега. Соорудили для жилья на 12–15 человек шалаши. Внутри застлали их толстым слоем лапника. Вскоре в шалашах стало тепло, запахло смолой. Приступили к приготовлению пищи. Ужин из концентратов показался вкусным.

Командир батальона выделил охранение. Полковник Л. Н. Гуртьев дважды ночью обходил лагерь, проверяя несение службы, заходил в шалаши.

Перед рассветом был подан сигнал тревоги. Батальон в считанные минуты собрался, встал на лыжи и двинулся на уничтожение "воздушного десанта противника". Когда мы отмахали километров пятнадцать, позднее январское солнце посеребрило верхушки деревьев. Разгорелся погожий день.

В решении летучек прошло двое суток. На третьи подошли к населенному пункту. Расквартировались по домам. Трудно объяснить удовольствие, которое мы испытали от тепла крестьянских изб и вкусной пищи.

Время бежало быстро. Кажется, совсем недавно прибыли в деревню, как разнесся голос трубы. С любовью провожали нас жители. Финская кампания коснулась и этого маленького селения: две семьи получили похоронки. Сельчане с какой-то особой радостью восприняли наше кратковременное пребывание. Находясь среди простых людей, мы почувствовали, как необходим наш труд, труд защитника Родины.

При подходе к Омску был получен приказ: атаковать "противовка" на окраине города. Сняли лыжи. Развернувшись, батальон стремительно двинулся вперед. Это был последний наш порыв, с максимальной отдачей сил. Дружное "ура" огласило округу.

После атаки батальон построился на дороге. В голове колонны стал оркестр. Под звуки марша двинулись по улицам города. Шагали твердо, забыв об усталости. Горожане с интересом смотрели на нас.

Прибыли в расположение училища, привели в порядок оружие и снаряжение. Затем была баня с сибирской парной.

Школа полковника Л. Н. Гуртьева не всегда и не всем нравилась. Но, став офицерами, многие из нас вспоминали его с благодарностью. В суровые годы войны она помогла питомцам училища перенести все невзгоды. В моей же памяти Леонтий Николаевич Гуртьев остался добрым, строгим, справедливым наставником.

В начале войны Леонтий Николаевич стал во главе дивизии, сформированной на базе училища. С ней убыл в Сталинград. Его сибиряки не раз отличались в боях на Волге. Затем дивизия Гуртьева участвовала в Курской битве. Тут и погиб наш бывший начальник училища.

* * *

Коммунистическая партия, Советское правительство в предвидении схватки с империализмом расширяли подготовку военных кадров. В конце февраля 1940 года был получен приказ: выделить батальоны во вновь организуемые училища. Наш батальон был предназначен для пехотного училища в городе Новосибирске, куда мы и убыли в начале марта.

Новосибирское училище создавалось на базе дислоцировавшейся здесь ранее части. Несмотря на некоторые неурядицы с обустройством, мы приступили к учебе.

Вскоре закончилась финская кампания. Начали возвращаться фронтовики. Некоторые из них были назначены на должности командиров или преподавателей в училище. Мы на них смотрели с завистью. Впитывали все, что они нам рассказывали из своего опыта. Для нас это были необычные люди. Им пришлось побывать в боях, прорывать линию Маннергейма.

Начал перестраиваться учебный процесс с учетом опыта военных действий против белофиннов. Занятия были максимально приближены к обстановке реального боя.

Подошло лето сорокового года. В мае мы выехали в летний лагерь на реку Томь Кемеровской области. Прекрасное место! Сосновый бор, река. Куда ни кинешь взгляд — неоглядные сибирские просторы!

Лето выдалось сухое, теплое. С раннего утра и до позднего вечера мы продолжали осваивать программу обучения. Много внимания по-прежнему уделялось тактике, огневой подготовке, физической закалке. Ко всем занятиям мы относились серьезно. Даже выходные дни были заполнены до предела: соревнования, марш-броски, учились плавать в полном снаряжении. Училищная подготовка во время войны не раз выручала меня при форсировании больших и малых рек. С какой благодарностью вспоминал своих учителей!

В училище мне присвоили воинское звание замполитрука, назначили заместителем политрука роты. Видимо, выбор пал на меня потому, что я хорошо учился, был кандидатом в члены партии. Появились дополнительные хлопоты: забота об оформлении наглядной агитации в ленинской комнате, проведение бесед, читательских конференций, установление связей с нашим шефом — одним из факультетов института инженеров железнодорожного транспорта…

Секретарем комсомольской организации нашей роты был Коля Иванов земляк-омич. Хороший товарищ, интересный человек. Он закончил аэроклуб, но в авиационное училище почему-то не попал.

Благодаря энтузиазму и напористости Коли мы смогли провести немало интересных мероприятий. Сколько болельщиков собирали, например, соревнования по разборке и сборке оружия, преодолению препятствий! За время учебы в училище я ни с кем, пожалуй, так не сблизился, как с Николаем.

В годы войны Николай Иванов закончил летные курсы, вернулся в авиацию. Он воевал храбро. Ушел в запас из Вооруженных Сил полковником с должности командира авиационного полка.

Нынешним курсантам высших общевойсковых командных училищ будет, вероятно, интересно узнать, что в нашем училище по штату был тогда кавалерийский эскадрон. А в программе у нас была и конная подготовка. Когда впервые я сел на коня с полной амуницией, признаться, почувствовал себя неуверенно, хотя у меня и был некоторый стаж верховой езды на лошадях, когда жил в деревне.

В зимние выходные дни нам разрешалось, в порядке прогулки, выезжать на конях в поле. Мы разбивались на пары. Один садился на коня, а другой, уцепившись руками за веревку, катился за ним на лыжах. Потом курсанты менялись местами. Это было увлекательным занятием. Представьте себе: сто всадников, а за ними сто лыжников мчатся по полю… Причем ни морозы, ни метели для нас не были помехой.

В канун 1941 года мы побывали в пошивочной мастерской военторга. С нас там сняли мерки для пошива командирского обмундирования. Это еще раз напомнило нам о скором изменении в жизни.

Запомнилась мне встреча Нового, 1941 года. Командный и начальствующий состав училища собрался в клубе. В празднично украшенном зале были накрыты столы, царило веселье, шутки. Я был приглашен на этот вечер вместе с другими замполитруками. В то время никто из присутствующих на вечере не думал, не гадал, что он был последним перед войной.

Наша учеба зимой и весной сорок первого по своему накалу, интенсивности и напряжению отличалась от предыдущих семестров. В основу обучения были положены методы практической подготовки будущих взводных командиров к ведению боевых действий. Начальник учебного отдела майор Алексеев лично проверял подготовку руководителей к занятиям, учебную базу и даже нас, курсантов.

Алексеев был прекрасным строевиком, обладал изумительным по звучности и силе голосом. Всеми построениями училища и войск гарнизона на парадах руководил он, блестяще справляясь с этими обязанностями. С этим человеком мне довелось встретиться в 1952 году в Туркестанском военном округе. Он прибыл к нам полковником на должность заместителя командира дивизии, а я в это время был начальником штаба этого соединения. Мы припомнили время, проведенное в Новосибирском училище. В скором времени Алексеев был назначен начальником Ташкентского военного училища имени В. И. Ленина.

…Пришла весна сорок первого года. Как и в прошлые годы, выехали в летний лагерь. Настроение у нас прекрасное. Последние месяцы перед выпуском. Впереди новая жизнь. Чем ближе конец учебы, тем больше на плечи ложилась ответственность за все, чем мы жили, о чем мечтали в горячих спорах и коротких курсантских снах.

В последний раз мы вышли на учебное поле летнего лагеря на берегу широкой, плавно текущей Томи. Сибирское разнотравье: тимофеевка, лабазник, тонконог, эспарцет, ковыль, типчак — зеленым ковром покрывало учебное поле, и лишь кое-где на нем высились могучие сосны и молодые березки. На противоположном берегу реки тянулась гряда сопок, поросших густым лесом.

Солнце палило, и мы укрылись от его обжигающих лучей в тени берез и сосен. Мы только что сдали государственные экзамены и ожидали приказ Наркома обороны о производстве в лейтенанты и назначении на командные должности в войска.

В группе курсантов, расположившихся под высокой сосной, царило оживление. Курсанты сидят широким кругом, в центре которого на полотне разложены детали станкового пулемета. Невысокий, коренастый лейтенант Ефименко, командир курсантского взвода, с завязанными глазами, на ощупь собирает замок пулемета. Собрал, поставил на место и нажал на гашетку. Услышав характерный щелчок, Ефименко снял повязку и объявил: