Александр Лебедь - За державу обидно

• Название: За державу обидно
• Автор: Александр Лебедь
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Мне сейчас неловко об этом вспоминать, но тогда я мгновенно забыл, что я командир дивизии, что под моим началом тысячи людей. Осталось только мое личное оскорбленное "Я". Я рванулся к детине. Он знал, что делал, и был настороже, мгновенно развернулся и начал углубляться в толпу. Я за ним. За мною верный и надежный адъютант, храбрый и глубоко порядочный человек старший прапорщик Виктор Алексеевич Величкин. За ним солдаты и милиционеры, а за ними и прибывший, как я чуть позже разобрался, резервный взвод. Этот клин, на острие которого оказались мы с Величкиным, стремительно и яростно врезался в толпу, посеяв в ней панику. Толпа, давя задних в узком проходе, начала разбегаться. Величкин достал кулаком детину, следовавший за ним солдат резким выпадом стволом автомата уложил его. Отмахивались мужики в толпе от меня исключительно в целях обороны, но отмахивались. Пришлось вспомнить все, чему меня когда-либо учили, и поработать кулаками на славу.

Вырвавшаяся из узкого прохода толпа стремительно разбегалась к краям площади. Два выстрела из пистолета вверх нарастили панику, через несколько секунд площадь в радиусе 30 - 35 метров была абсолютно пуста. Несколько человек, включая провокатора, остались лежать. Провокатор был какой-то плоский и что-то нечленораздельно мычал.

С помощью тех же солдат, которые еще несколько минут назад дрались с толпою, Величкин отправлял пострадавших в медпункт. Рослый солдат из комендантской роты, стоявший рядом со мной, обтирая разбитый нос, как-то очень хорошо и просто, по-человечески, пробурчал: "Вы так больше не делайте, товарищ полковник..."

Пострадавших унесли, и через несколько минут площадь, как ни в чем не бывало, бурлила.

Как это ни дико кому-то покажется, но такие стычки, или, как мы их называли, "бои местного значения", на какое-то время стали поразительно свинской, но нормой. Держалась эта норма вплоть до нового 1989 года, когда массовый исход армянского населения был практически завершен, остались в большинстве случаев старые, немощные, неимущие, да и те старались в общежитий маскироваться под евреев, под лезгинов, осетин - кого угодно, кроме армян. Напряжение спало, жизнь начала брать свое, люди все более и более втягивались в работу. Орать на площадях хорошо, когда тебя систематически кормят, а если нет? Январь, часть февраля были затрачены на то, чтобы полностью нормализовать обстановку. Установка была с моей стороны такая: максимально чутко относиться ко всем просьбам людей, независимо от их национальности; помогать им во всем, включая области, которые не входили в нашу компетенцию, и предельно жестко противостоять любым попыткам силового разбирательства. Солдаты помогали паковать и грузить вещи, оказывали помощь в ремонте порушенного и разбитого, проводили показные занятия, совместные вечера отдыха. Обстановка все более и более нормализовывалась. Этому способствовала во многом деятельность военного коменданта особого района города Баку генерал-полковника Тягунова. Несмотря на весьма почтенный возраст, он был вездесущ и успевал все. Толково и грамотно организовывал отлов и фильтрацию всевозможного хулиганья и отлаживал работу магазинов и хлебозаводов, проводил всевозможные встречи с представителями интеллигенции, духовенства, студенчества. Убеждал, примирял, чаще подхваливал, реже незлобиво - поругивал, в общем, всеми доступными средствами добивался и добился того, чтобы жизнь вошла в нормальное русло. Благодаря этому обстоятельству к началу февраля стало возможным оставить в районе для несения комендантской службы один полк, а с остальными я улетел в родные пенаты. Простились со всем районным начальством внешне тепло и Дружественно. Афиятдин Джалилович подарил мне на память сборник стихов Насими, именем которого был назван район, и путеводитель по историческим местам города Баку Я ему - десантный стропорез. Поскольку в ВДВ дарить ножи не принято, я взял с Афиятдина Джалиловича символическую плату - три копейки, и мы расстались.

Примечательно то, что все встречавшиеся мне на ту пору грузины относились к сваре, как они ее называли, между армянами и азербайджанцами с величайшим презрением и характеризовали ее словами, самыми мягкими из которых были: "Козлы!"

Тогда я не придал этому особого значения, припомнилось это мне несколько позже.

Выборы по заказу

В феврале 1989 года на меня свалилась, как у нас принято говорить, внезапно возникшая задача. В преддверии выборов в Верховный Совет СССР где-то там высоко было принято решение: по одному из тульских районных и ряду сельских избирательных округов будет баллотироваться член военного совета Группы советских войск в Германии генерал-полковник Н. А. Моисеев. Была такая метода соединения пола с потолком, водопровода с канализацией, в данном случае Группы советских войск в Германии с Тульской губернией. Поскольку я был начальником гарнизона, обеспечение и успешный исход выборов были возложены на меня. Инструктировали меня многие. Смысл инструктажа сводился к известной флотской формуле: все пропьем - но флот не опозорим!

С инструктирующими я во многом, мягко выражаясь, не был согласен, но ... Есть! Первый визит в Тулу Николай Андреевич нанес в начале февраля. Команда его, с которой я предварительно познакомился, поразила меня (по неопытности) глубоким знанием местной конъюнктуры, раскладки политических сил, знанием массы слабых мест многих представителей местного партийного, советского аппарата. Впечатлило и прибытие генерал-полковника Моисеева. Многочисленная свита, образцово-показательный ансамбль песни и пляски Группы советских войск в Германии, человек сорок (если память не изменяет) солдат-отпускников, уроженцев Тулы, масса сувениров и водка... водка... водка...

На организационном совещании под почетным председательством Николая Андреевича был уточнен намеченный ранее план действий, и машина закрутилась. В соответствии с бессмертным завещанием Н. В. Гоголя (смотри "Мертвые души" - визиты Чичикова) мы посетили всех сильных мира сего за вычетом разве что прокурора. Схема везде была примерно одинакова. Поскольку к депутатам у нас отношение было да и, пожалуй, осталось потребительское, следовало знакомство с бурным проявлением радости с обеих сторон, немножко маниловщины: хорошо было бы, если бы... и разговор уходил в деловую плоскость, смысл которой - а что может кандидат? Потенциально Николай Андреевич мог многое, поэтому на обещания он не скупился. Кое-что начало немедленно реализовываться в жизнь. Завершались такие встречи, .как правило, поднятием ряда тостов за успех. Когда визиты к представителям тульского бомонда завершились, я под благовидным предлогом - дивизией командовать надо - от посещений сельских районов уклонился - стало невмоготу. И очень правильно сделал, ибо Николай Андреевич с каждого очередного сельского района вместе с командою возвращались "пьяным пьянющими и лыка невяжущими". Именно тогда я сказал сам себе: "Боже тебя упаси, Александр Иванович, лезть в нардепы! Ты столько не выпьешь!"

И вот предвыборное собрание в Туле. Из трех кандидатов Николаю Андреевичу по жребию досталось выступать первым. Я на том собрании сидел в качестве приглашенного и имел возможность оценить блестящее ораторское искусство генерал-полковника Моисеева.- Он всех .похвалил, он никого не зацепил, ненавязчиво, но многозначительно выпятил выигрышные места своей программы, не менее ненавязчиво, как бы к слову, подвел итоги уже проделанной работы. Не менее искусно ответил он и на вопросы: легко, весело, непринужденно, вдаваясь в подробности там, где тема была, ему хорошо знакома, с шутками и прибаутками отметая тяжелые вопросы. Сидишь ты себе в зале, в котором почти 800 человек, и возникает у тебя какой-нибудь умный, нужный, но каверзный вопрос, записываешь его на бумажку, отправляешь в президиум и, затаив дыхание, ждешь... На твоих глазах бумажку разворачивают, пробегают ее глазами и, не озвучивая вопроса, мило улыбаясь, говорят что-нибудь типа: "Тут товарища Сидорова интересуют некоторые интимные подробности, извините!" И пошли дальше. И будешь ты подпрыгивать пытаясь доказать ближайшим соседям, что вопрос-то умный и по делу, никакой тут интимности. И вообще, как же так? А они на тебя будут смотреть осуждающими взорами в которых будет читаться: "Молчи, бестактный дурак". В общем, это был высокий класс!

Закончил свое выступление Николай Андреевич под продолжительные аплодисменты большинства присутствующих в зале.

Вторым выступал кандидат-рабочий. По всему было видно, что это хороший, честный и чистый человек. Именно поэтому его было по-человечески жалко, когда он коряво и невпопад отвечал на все вопросы подряд, и в речи, и в ответах на вопросы многократно и не к месту упомянул о горячем сердце и чистых руках, но... не тот образовательный уровень, полное отсутствие ораторского искусства, путаная, а может быть, путанно доведенная программа... Он вызывал жалость и сострадание, а политический деятель не имеет права быть жалким, по этой причине он был не конкурент.