Джон Данн - Эксперимент со временем

• Название: Эксперимент со временем
• Автор: Джон Данн
• Издательство: Аграф
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2000
• ISBN: 5-7784-0130-2

Английский философ Джон Уильям Данн вошел в историю философии XX века как создатель многомерной модели времени. Проанализировав известный феномен сбывающихся ("пророческих") сновидений, Дани пришел к выводу, что на самом деле человек во сне перемещается в свое будущее по четвертому пространственноподобному временному измерению. В дальнейшем, проведя эксперименты со временем на себе и на других людях, Данн убедился в своей правоте и написал об этом книгу, которая на протяжении 1920-х годов была интеллектуальным бестселлером в Европе. Парадоксальное сочетание фундаментальных идей психоанализа (толкование сновидений) и теоретической физики (общая теория относительности) — своеобразный междисциплинаризм идей Данна — позволило ему стать основателем темпоральной философии XX века. Данн интересен также тем, что на основе его идей построены все рассказы Х.Л. Борхеса, в свое время написавшего о Данне отдельное эссе.

Книга Данна предназначена философам и филологам, психологам и культурологам, писателям и поэтам, а также любителям научно-фантастической литературы.

---

СНОВИДЕНИЯ. — Подобно многим другим ментальным явлениям, сновидения в большинстве своем состоят из образов, поставляемых ассоциативной сетью. Однако они существенно отличаются от обычного блуждания ума. В последнем случае почти всегда частично задействован рассудок, определяющий маршрут движения по сети. Но сновидения человека, по-видимому, в значительной мере лишены этого водительства, и их образы предстают реальными — хотя и на удивление зыбкими — эпизодами рассказа о его собственных похождениях, лишь частично осмысленного.

ИНТЕГРАЦИЯ. — Иногда ассоциация между образами бывает достаточно ясной; но обычно ассоциации принимают любопытную форму, известную как «интеграция». Под этим словом мы понимаем «комбинацию ассоциативно связанных образов, составляющие элементы которой качественно различны» (Определение взято из «Dictionary of Philosophy and Psychology» Baldwin'a.) Например, образ розового платья, увиденного в понедельник в витрине магазина, и образ молоденькой продавщицы, повстречавшейся во вторник в том же месте, могут — во сне, приснившемся в ночь со вторника на среду — скомбинироваться в единый образ продавщицы, одетой в розовое платье. Однако при пробуждении оба компонента приснившегося, а затем припоминаемого образа — платье и девушка — четко различимы как образы двух первоначально отдельных впечатлений.

* * *

ПОНЯТИЯ. — Следует отметить, что в приведенном выше перечне определений мы не пытались копать глубже «образов» — той группы мыслительных процессов, для объяснения которой имеется наготове теория психофизической связи. Мыслительные процессы более высокого порядка до сих пор не были поняты как следует или, возможно, были поняты приватно. Наши познания о них поддаются описанию лишь в самых общих чертах. Существуют, по-видимому, некие обобщающие идеи — «понятия», используемые нами тогда, когда мы думаем о таких родах деятельности, как, например, «питание», «игра», «воображение» или о «трудности», «истине», «обмане», «различии». Впрочем, остаются сомнения относительно того, можно ли на законном основании собирать их вместе под одним групповым названием. Сравните «питание» и «различие». Не исключено, что первая идея есть не более, чем раздражение более широко определяемых линий какого-то обширного паттерна в сплетении дорожек мозга; тогда как вторая требует увязки с каждой формулируемой нами единичной идеей.

Именно здесь анимист имеет возможность развернуть решающий бой в защиту предполагаемой способности наблюдателя вмешиваться в ход событий. Но материалист и тут, вероятно, будет протестовать против незаконного проникновения на значительную часть спорной территории. Ибо очевидно, что человек с поврежденным болезнью мозгом может забыть смысл слова «питание» или довольно смутно представлять себе «различие» между им самим и кузнечиком.

Наш путь, однако, не пролегает через это специфическое поле боя, хотя мы и проходим на расстоянии выстрела от сражающихся. От них мы, впрочем, можем почерпнуть информацию о том, что понятия часто служат путеводными знаками для передвигающегося по ассоциативной сети внимания. Не направляемое ничем внимание едва ли задержится на каком-нибудь понятии без того, чтобы секундой позже не натолкнуться на родовой или даже конкретный образ, явно связанный с главной идеей.

* * *

Прежде чем перейти к следующему разделу, желательно внести полную ясность по поводу одного из аспектов психологии. В любой науке новые факты обнаруживаются путем:

1) логической дедукции из ранее установленных фактов;

2) эксперимента;

3) применения обоих методов, подкрепляющих друг друга.

Факт, относящийся только к группе 2 (т. е. тот, который не был логически выведен из других фактов), требует гораздо больше экспериментальных доказательств, чем факт из группы 1. Если же он, предположительно, вовсе не выводим из имеющихся в нашем распоряжении знаний (например, тот факт, что мы испытываем «боль», когда чрезмерно раздражен определенного рода нерв), его нельзя считать полезным с научной точки зрения, пока он не будет удовлетворять условию — «быть доступным любому человеку для наблюдения» («Dictionary of Philosophy and Psychology» Baldwin'a). Великое множество психологических фактов принадлежит именно к этому разряду «невыводимых»; и имеющий с ними дело психолог следует правилам науки. Он не считает достаточным сказать, что безупречно честные и пользующиеся непререкаемым авторитетом люди исследовали такие-то и такие-то ментальные феномены и в результате установили… напротив, в его суждениях (в отличие от его размышлений) всегда будет подразумеваться: «Проделайте со своим умом то-то и то-то и вы увидите, что природа фактов такая-то и такая-то».

Факт, интересующий нас в этой книге, при первом его обнаружении казался относящимся только к группе 2 и требовал соответствующего метода рассмотрения. Затем мы выясняем, что он принадлежит к группе 1 (т. е. прямо выводим из уже установленных фактов). И, наконец, мы представляем его читателю как факт, входящий в группу 3.

ЧАСТЬ II

ГЛАВА VI

В этом разделе необходимо вкратце поведать о порой прискорбных и практически не относящихся к делу (о чем уже намекалось во втором абзаце главы 1) событиях. Они, заметим, как две капли воды похожи на ставшие уже классическими примеры пресловутого «ясновидения», «астральных путешествий» и «вестей от умерших или находящихся при смерти людей». Эти инциденты были описаны только по причине их наглядной убедительности (читатель, знакомый с тем, что писалось по поводу психологических доказательств, оценит это) и еще потому, что они — «составная часть «рассказа о ходе исследования». Однако, рассмотренные под иным углом зрения, эти события приобретают исключительную ценность. Ведь у меня не было необходимости получать информацию о них из вторых рук — от какого-нибудь «ясновидящего» или «медиума» (как то обычно бывает), иначе говоря, информацию, в которой содержится масса ложных предположений и пропущены все важные моменты.

Все эти события произошли со мной.

* * *

Первый случай дает прекрасный пример того, что с легкостью можно принять за ясновидение.

Он произошел в 1898 году в Сассексе, где я проживал в гостинице. Однажды ночью мне приснилось, будто я спорю с одним из приезжих о том, сколько сейчас времени. Я уверял, что была половина пятого пополудни, он же настаивал на половине пятого утра. С кажущейся нелогичностью, свойственной всем снам, я заключил, что мои часы остановились. Вытащив часы из карманы жилета и взглянув на них, я убедился, что так оно и есть: они стояли и стрелки показывали половину пятого. Тут я проснулся.

Сон этот был для меня особенным (в силу обстоятельств, не имеющих отношения к содержанию данной книги), и под воздействием всей совокупности причин я зажег спичку, чтобы выяснить, действительно ли мои часы не ходят. К моему удивлению у изголовья кровати, где они обычно лежали, их не оказалось. Я встал с постели, поискал вокруг и обнаружил их на комоде. Они — я был уверен — стояли, и стрелки показывали половину пятого.

Разгадка случившегося, думалось мне, проста. Часы, должно быть, остановились вечером предыдущего дня, что я, по-видимому, не преминул заметить. Но потом я забыл этот факт и вспомнил о нем уже во сне. Удовлетворившись таким объяснением, я завел часы, но стрелки переводить не стал, поскольку не знал точного времени.

На следующее утро я спустился вниз и направился к ближайшим настенным часам, чтобы правильно поставить стрелки. Если мои часы, размышлял я, остановились вечером предыдущего дня, а я завел их только ночью и неизвестно когда, то они должны отставать на несколько часов.

К моему великому изумлению оказалось, что стрелки отставали всего на 2–3 минуты — и приблизительно столько же времени прошло между моим пробуждением и заводом часов.

Значит, часы остановились именно в тот момент, когда я видел сон, который, вероятно, и приснился мне потому, что я не слышал привычного тиканья. Но тогда каким образом я увидел во сне, что стрелки остановились на половине пятого, как и было на самом деле?

Если бы кто-нибудь рассказал мне подобную сказку, я, наверное, заявил бы, что весь этот эпизод — от начала и до конца, включая подъем с постели и завод часов — ему приснился. Но самому себе я не мог дать такого ответа. Я знал, что находился в бодрствующем состоянии, когда вставал и смотрел на часы, лежавшие на комоде. Тогда чем объяснить случившееся? Ясновидением — видением через пространство в темноте сквозь опущенные веки? Можно даже предположить существование каких-то неведомых лучей, обладающих способностью проникать описанным выше образом и вызывать «видение», чему я, впрочем, не верил. Часы-то лежали выше уровня моих глаз! Да и что это за лучи, которые огибают углы?