Виктор Баныкин - Бедовый мальчишка

• Название: Бедовый мальчишка
• Автор: Виктор Баныкин
• Издательство: Верхне-Волжское книжное издательство
• Жанр: Детская проза
• Год: 1969

В предлагаемый сборник писателя-волгаря Виктора Ивановича Баныкина вошли произведения, получившие широкое признание читателей и критики — повести «Костик», «Бедовый мальчишка», «Отец». Их объединяют и место действия — среднее Поволжье, и смелые и отважные ребята — Ромка Мирошкин, выдумщик и заводила из волжского городка Красноборска (повесть «Бедовый мальчишка»), и справедливый горячий крепыш Родион, переживающий за отца, которого он так любит («Отец»), и братья Костик и Димка (повесть «Костик»). На долю братьев выпало столько увлекательных приключений во время летних каникул, когда они самостоятельно жили целый месяц у бабушки на даче на берегу привольной голубоокой Волги.

В сборник включены и «Рассказы о Чапаеве», переведенные на многие иностранные языки и языки народов СССР.

---

Внезапно по крыше катера кто-то изо всей силы грохнул пудовой кувалдой. И в тот же миг в иллюминатор плеснули пронзительно синим пламенем.

Ромка ахнул и присел на пол, пряча лицо в колени. Он не сразу пришел в себя, не сразу почувствовал на плече чью-то спокойную, добрую ладонь.

— Ну, что ты? Гроза это.

Чуть помедлив, Ромка приподнял голову. Потом опять помедлил и глянул в смутно черневшее вблизи лицо Аркашки.

― По-твоему, я испугался? — спросил он, отводя в сторону взгляд. — Мне соринка… в глаз попала. Не веришь?

— Дождь вот-вот забарабанит, — сказал Аркашка, обдавая лицо товарища теплым дыханием, теплым, словно парное молоко. — Не придут, наверно, ребята, — продолжал Аркашка, все еще не снимая своей руки с нервно дергающегося плеча Ромки. — Как, по-твоему?

Ромка поднял выше голову. Прислушался. О гулкую крышу шмякались вразнобой пока еще редкие-редкие капли-дробины. И вдруг голоса… оттуда, с палубы.

Аркашка и Ромка стремительно встали, не спуская глаз с железного трапа. Показались ноги в синих спортивных штанах и белых тапочках.

— Мишка, это ты? — не вытерпев, радостно закричал Ромка.

― Ну я, а ты думал? — баском сказал запыхавшийся Мишка Моченый. — А за мной еще четверо наших… Эх, братцы, мы и бежали! Думали…

Он так и не успел поведать Аркашке и Ромке о том, что они думали, эти отчаянные мальчишки, что есть духу летевшие через весь город на пристань. Три раза — одна за другой — вспыхнули огненные молнии. А вслед за ними тоже три раза трататахнул гром. Даже лампочка на потолке и та три раза мигнула.

Когда последний оглушительный раскат, рыча и громыхая, затих где-то далеко-далеко — наверно, за мглисто-сумеречным горизонтом, — Мишка Моченый сказал, отнимая от ушей руки:

— Не горы ли, братцы, в тартарары провалились?

И оглянулся на стоявших за его спиной присмиревших мальчишек.

— За Жигули не пекись. Они, как всегда, на месте.

Аркашка повел смоляной бровью. Посмотрел на врезанные в переборку круглые часы. — Без десяти девять, а явка на пятьдесят. — Помолчал и вздохнул: — Дождались… как из ведра полил!

Да, вот он — косой и бегучий дождь. Он летел над городом и морем — волна за волной, точно на парусах.

Ребята прильнули к иллюминаторам. Но где там! Разве можно что-нибудь разглядеть за непроницаемой завесой из зеленовато-дымной водяной пыли? Даже причальная стенка, о которую то и дело стукался бортом катер, даже она — осклизлая, в клочьях тины — тоже растворилась в потоках воды.

От иллюминатора Ромку оттащил Аркашка.

— Держи, — сказал он и молниеносно сунул ему в руку швабру.

Ромка вытаращил глаза. Если откровенно признаться, он не узнавал в этот вечер Аркашку: молчун вдруг разговорился! Но скажите еще, пожалуйста, зачем сдалась Ромке неуклюжая швабра?

— Держи, держи! — не отставал Аркашка. — Ты с этого борта начнешь швабрить пол, а Мишка с того. А мы, остальные, фильтры в солярке промоем. Нечего впустую время терять!

— Аркашка, а где же Саша? — спросил Мишка.

— Саша полчаса назад из последнего рейса вернулся. Нынче весь день море волновалось… Не стоит его будить, пусть отдыхает.

Но ровно в девять — в час начала занятия кружка— Саша показался на пороге крошечного кубрика. Его не сразу заметили: дотошный староста кружка «Юный речник» всем нашел работу.

Саша протер кулаком ввалившиеся глаза, застегнул на все пуговицы старенький китель. А потом подошел к Ромке и молча взял из его рук тяжелую швабру.

— Вот так надо держать черен. Смекнул? Гораздо удобнее и легче.

— А когда мы, Саша, заниматься начнем?

— А вы же занимаетесь!

— Как… занимаемся?

— По-настоящему! А ты что думал: сразу дизель запускать начнешь? Или сразу за штурвал сядешь?

Любопытные мальчишки, окружившие Сашу и Ромку плотным кольцом, дружно засмеялись.

— Наш Ромашка на меньшее не согласен, — съязвил кто-то. — Ему немедля подавай фуражку с крабом и белые перчатки.

— Заткнись для ясности! — Ромка за словом в карман не полез. — Я могу и шваброй. Посмотрим, как другие… особенно женского пола. Дождя вот — и то напугались!

Он намекнул на Пузикову. Она одна из всех девчонок отряда — одна-одинешенька — записалась в кружок речников.

— Да-а, — протянул Мишка. — Нашей Верке и носа сюда не стоило совать.

— А почему? — Саша достал из кармана сигарету, помял ее между пальцами. — Мне после службы на флоте довелось годик Белое море бороздить. На рефрижераторе. И знаете, кто у нас был капитаном корабля? Женщина! Да такая, скажу вам. Ростом не вышла — мне по плечо, худощавая, ну прямо с виду совсем неприметная. Зато смелости в ней было на всю команду. Ей-ей! Раз мы попали в шторм… ни до ни после в такую перетурку я не попадал…

Корабль чуть ли не на сорок пять градусов кренит, которых парней наповал свалило, а она, наша морская мама…

Но тут Саша замолчал и медленно оглянулся назад. И все ребята тоже посмотрели в ту сторону.

На последней ступеньке трапа стояла Пузикова. Вся-то, вся до ниточки промокшая. Даже задорная крючковатая косичка ее теперь не топорщилась вверх, а уныло свисала крысиным хвостиком на худое и такое до жалости острое плечо. Стояла и виновато моргала близорукими глазами. В опущенной руке она держала железную оправу от очков.

Глава семнадцатая, и последняя

Они никогда еще не были так дружны! Никогда! Может быть, ребят сплотил отряд «Отважных»? Или кирпичный завод, где они рука об руку с работницами сушильных сараев сгружали с вагонеток сырой, тяжелый кирпич?

А возможно, виной всему на диво тихие августовские дни с перепадающими дождями? Они над этим не задумывались. Просто некогда было задумываться.

Вот, скажем, сегодня. Не успели оглянуться, а уж конец их четырехчасовому рабочему дню. Поплескались в душевой и разлетелись стайками в разные стороны. Одни — в город, другие — на школьную птицеферму, третьи — в лес за яблоками-дичками.

В лес отправилось человек тринадцать. Заводилой был Ромка. Но едва дошли до бора, как все разбрелись кто куда — по двое, по трое.

С Ромкой к Яблонову перелеску зашагали его друзья Мишка Моченый и Аркашка Сундуков. Кому-кому, а Ромке довериться можно. В лесу он знал каждую полянку.

В Красноборск ребята возвращались усталые и счастливые. Туго перетянутые ремнями рубашки топорщились от спрятанных за пазуху кислых, неспелых дичков. Карманы тоже были набиты яблоками.

Приятели проходили по переулку, вблизи школы, когда их окликнули девчонки.

— Мальчики, подождите нас!

Остановились. К ребятам подошли Пузикова и толстушка Катя Блинова.

— Вы почему такие… пузатые? — удивленно спросила Катя.

— А вот… хотите? — и Мишка первый достал из-за пазухи дичков. — Берите, чего вы…

— Спасибо, — сказала Пузикова и кивнула головой. И крючковатая косичка ее тоже кивнула. Она вытерла зеленое яблоко платочком, оглядела внимательно со всех сторон и только после этого осторожно откусила. — Фи, кислятина! И зачем рвать неспелые? Подождали бы!

— Подождать, когда все сорвут? — Ромка засмеялся. — Они и так первый сорт. А если еще сольцой посыпать, как огурцы, — объеденье! Будто моченые!

— Солью? Это правда? — снова удивилась Катя Блинова.

— А ты неужто не знала? Я всегда яблоки с солью ем. — Мишка толкнул локтем Аркашку, молча шагавшего рядом, и добавил — А сейчас… знаете чего захотелось? Мороженого! Брикетов… брикетов сто бы уничтожил. Ей-ей!

— Мороженого? — переспросил Ромка. — Двинулись на Кировскую. Всех угощаю! До отвала!

И он вытащил из кармана трубкой свернутые деньги. Старые, потертые, слипшиеся бумажки.

Ромке давно хотелось отделаться от этих денег. Они ему теперь совсем ни к чему: морской бинокль в комиссионке продали, да и увлечение астрономией как-то поостыло. Сейчас Ромка весь отдался кружку «Юных речников». Этим кружком руководил штурман Саша, вожатый отряда «Отважных».

— Ой! — вскрикнула Катя. — Откуда у тебя столько денег?

Ромка разжал кулак. С минуту молчал.

— Нашел… Что так смотрите? На улице нашел. Гляжу — под ногами сверток. Поднял, а это деньги.

Пузикова бросила в канаву надкусанное яблоко. Поправила очки, съехавшие на закапанный веснушками нос. И решительно заявила — точь-в-точь как учительница русского языка Анна Абрамовна:

— В милицию! Немедленно!

— В милицию? — Мишка даже присвистнул. — А зачем?

— Как — зачем? Деньги сдадим! Они Ромашкины? Не Ромашкины! А кто потерял — ищет. И не раз, может, заходил, в милицию. Теперь тебе понятно, зачем?

— Понятно, — уныло протянул Мишка. Видно, не суждено до отвала наесться мороженым. А такой было подвернулся случай!

Ромка тоже опешил. Неужели и вправду Пузикова потащит их всех в милицию? Уж если суждено пропадать этим ненавистным ему теперь деньгам — так хоть с пользой для людей! Ведь не часто кому из ребят приходится вдоволь есть мороженое. Но Пузикова была неумолима.