Джина Фазоли - Короли Италии (888–862 гг.)

• Название: Короли Италии (888–862 гг.)
• Автор: Джина Фазоли
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8071-0161-8

Известный итальянский историк Джина Фазоли представляет на суд читателя книгу о едва ли не самом переломном моменте в истории Италии, когда решался вопрос — быть ли Италии единым государством или подпасть под власть чужеземных правителей и мелких феодалов. X век был эпохой насилия и бесконечных сражений, вторжений внешних захватчиков — венгров и сарацин. Именно в эту эпоху в муках зарождалось то, что ныне принято называть феодализмом. На этом фоне автор рассказывает о судьбе пяти итальянских королей, от решений и поступков которых зависела будущая судьба Италии. На страницах книги предстают пять разных характеров, пять личностей, отличавшихся от друг друга эмоциональным накалом, способностями и могуществом. Повествуя о правителях Италии, Дж. Фазоли рисует широкую и красочную панораму средневековой Италии — государственное устройство и институты власти, повседневная жизнь и военная система, отношения с соседними государствами.

---

Бургундцы, из войска Гуго, сначала преследовали отступавших воинов Арнульфа, а затем вошли в город и принялись громить все вокруг, грабить и убивать. Было произведено множество арестов, а епископа, который не успел, подобно графу, вовремя переметнуться на сторону Гуго и к тому же попался на глаза людям короля, когда беседовал с одним из приспешников герцога, взяли под стражу. С ним хорошо обращались, поскольку его происхождение и его дружба с Хильдуином создали ему репутацию своего человека при дворе и, возможно, приближенного короля. Тем не менее ночью Ратхерий не смог сомкнуть глаз, думая об угрозе, которая нависла над остальными арестованными — простыми горожанами и священниками, начиная с архидиакона. Очевидно, всех их ожидала виселица. Ратхерию удалось поговорить с неким влиятельным «другом», возможно, Хильдуином. Тот дал Ратхерию множество советов и помог ему на следующее утро, 3 февраля, устроить встречу с теми арестованными, которые скомпрометировали себя более всего. Эти люди составили письменное послание, которое должно было снять с них все обвинения. Ратхерий не говорит ни о том, кому предназначалось это письмо, ни о том, каким образом его содержание могло помочь обвиняемым. Можно предположить, что это было анонимное послание королю, но кого именно его авторы осыпали «ругательствами» (convicia), которыми, по признанию самого Ратхерия, пестрел текст письма, нельзя даже предположить.

Орсо, зять архидиакона, который составил и переписал письмо, всю ответственность за его содержание переложил на епископа. Остальные поступили так же, и весь королевский гнев обрушился на Ратхерия. Гуго приказал перевезти его в Павию и заключить в так называемую башню Вальперта[10].

Рассказ очевидца событий, более того, их главного действующего лица, снимает все сомнения в том, что власть имущих епископов и графов всегда окружала целая толпа горожан, которые находили возможность выразить свою точку зрения и изъявить свою волю. Наиболее знатные горожане активно участвовали в принятии решений по тем политическим вопросам, которые могли затронуть их личные и общие интересы. Сведения о деятельности горожан Вероны во времена Ратхерия придают более глубокий смысл: добровольному подчинению «граждан» (cives) Милана и Павии Арнульфу Каринтийскому в 894 году, о котором Лиутпранд упоминает после рассказа о падении Бергамо; сопротивлению туринцев епископу Амолону, которое описывается в Хронике Новалиса; «злонамеренному заговору» (malivola conspiratio) жителей Модены, на который Гвидо намекает в своей грамоте от 891 года; участию горожан Бергамо в обороне города в 904 году; участию жителей Мантуи в прибылях от деятельности монетного двора в 945 году; просьбе граждан Генуи о защите, удовлетворенной королем в 958 году. Старый феодальный мир неуклонно менялся, и новые социальные слои спешили занять господствующее положение в политической и экономической жизни Северной Италии[11].

Гуго сумел извлечь выгоду из событий в Вероне, в результате которых Ратхерий оказался в темнице. Он передал епископскую кафедру Вероны своему племяннику Манассии, прибавив к ней епископства Мантуи и Тренто — а по некоторым сведениям, и Виченцы, — которые вместе составляли Триентское маркграфство. Это маркграфство король также пожаловал Манассии, связывая его по рукам и ногам своей щедростью, чтобы племянник доблестно защищал границу своих земель, в случае если Арнульф еще раз совершит попытку ее пересечь[12].

Положившись на преданность и бдительность Манассии, Гуго оставил его заботам северные районы королевства, а сам решился принять предложение византийцев о совместном походе в Южную Италию.

Весной 935 года, с началом нового судоходного сезона, византийский флот из одиннадцати военных кораблей отплыл по направлению к Италии. Командовал операцией протоспафарий Епифаний, получивший от императора приказ вынудить к подчинению князей Салерно, Капуи и Беневенто. В свое время эти князья отвергли протекторат Византии и заняли византийские территории в Апулии, Калабрии, Лукании. Помощь в этом им оказывал Тебальд, герцог Сполетский, придерживавшийся старого политического курса своих предшественников, которых уже само географическое расположение их собственных земель вынуждало вмешиваться в дела южных лангобардских княжеств.

Византийцы прекрасно знали, что сами не смогут справиться с мятежниками, и поэтому направили все усилия на то, чтобы расстроить их союз и обеспечить себе поддержку короля Италии. Они отправили Гуго, его самым влиятельным графам и епископам, а также и Тебальду щедрые дары: шелка, кубки из оникса, сирийское стекло и другие ценные вещи. Однако Гуго и без даров с радостью принял бы столь лестное предложение.

Безусловно, Гуго и византийцы преследовали различные цели. Гуго надеялся получить императорскую корону и, несмотря на сопротивление герцога Сполетского, уже навещал южные территории Италии. Однако он вовсе не хотел, чтобы византийцы укрепили свои позиции и восстановили свой протекторат над землями южноитальянских князей, которые сам Гуго хотел бы при помощи Сполето подчинить Павии. Но отказываться от сотрудничества с византийцами было опасно, поскольку они могли тут же договориться с Альберихом и затруднить, если не перекрыть, ему дорогу к Риму и императорскому венцу. Таким образом, Гуго передал свое согласие византийскому посольству, но, конечно же, постарался оказать Епифанию самую незначительную помощь. Все его помыслы были направлены на организацию нового похода на Рим, которому как будто бы благоприятствовала сложившаяся в Тоскане ситуация[13].

Бозон организовал заговор против своего царственного брата, и, возможно, не последнюю роль в принятии этого решения сыграла его супруга, Вилла Бургундская. Кто были его сообщники и какую цель они преследовали, сказать трудно. Возможно, они хотели вновь пригласить в Италию Рудольфа II, поскольку Бозон, по-видимому, не имел такого количества сторонников, чтобы претендовать на королевский титул.

Гуго вовремя предупредили и на этот раз. Его люди схватили брата, и Гуго конфисковал все его имущество, его жену с позором отправил в Бургундию и передал владение Тосканским маркграфством своему незаконнорожденному сыну Губерту, матерью которого была Вандельмода, «благороднейшая женщина» (mulier nobilissima). Он родился, когда Гуго еще жил в Провансе, и ему должно было исполниться, по крайней мере, 25 лет. Безусловно, он был самым преданным из всех тех, на кого Гуго мог положиться.

Положившись на верного Губерта, Гуго в третий раз отправился в поход на Рим.

Воспоминания о позорном финале его римского похода 932–933 годов, о неудачной экспедиции 933–934 годов, мысли о том, как Альберих чествовал в Риме попавших в немилость людей Гуго, которые, оказавшись в безопасности, разжигали ненависть и вражду, — все это подогревало в короле жажду мщения. Однако летом 936 года короля постигла такая же неудача, как и в 933–934 годах. Его армия пострадала от царившего в Центральной Италии голода, мор напал как на верховых лошадей, так и на вьючных животных, и Гуго вновь был вынужден отступить.

Неудачи, постигшие короля на пути в Вечный город, побудили его к поискам дипломатического решения задачи, которую он не сумел решить с помощью оружия. Поэтому он согласился на посредничество Папы Льва VII, который отправил в Павию Эда, аббата Клюни, для обсуждения условий мирного договора. Условия оказались вовсе не такими плохими, какими могли показаться на первый взгляд. Гуго действительно предлагалось в той или иной форме отречься от притязаний на Рим, но Альберих соглашался жениться на его дочери Альде, тем самым отказавшись от провизантийской политики и от своих надежд на брак с принцессой императорской крови, ожидая которого, Альберих все это время оставался холостяком.

Для Гуго бракосочетание его дочери с Альберихом, владыкой Рима, казалось бы, предоставляло возможность вмешиваться во внутреннюю политику Вечного города и извлекать из этого те выгоды, которые подсказывал бы королю его проницательный ум. Но, хотя Альберих обращался с Альдой как с королевой, как с императрицей, вмешаться в римские дела Гуго так и не удалось: зятю всегда удавалось сдерживать предприимчивого тестя[14].

Как только Гуго заключил мир с Альберихом, Рим и Италия перестали его интересовать, поскольку все его внимание приковали к себе события в Бургундии.

Двенадцатого или тринадцатого июля скончался Рудольф II Бургундский, оставив жену, Берту Швабскую, с тремя малолетними детьми, которых звали Конрад, Рудольф и Аделаида. Гуго решил, что на этот раз сумеет претворить в жизнь замысел 912–913 годов, когда он женился на вдове Рудольфа I, чтобы получить опекунство над Рудольфом II, но потерпел неудачу. К несчастью для себя, Гуго не смог немедленно отправиться в Бургундию, поскольку неотложные дела неизвестного нам характера призвали его в Тоскану. В итоге он перешел через Альпы только поздней осенью, но ему удалось довести дело до желаемого конца. Трижды вдовец, он в четвертый раз женился на Берте Швабской и пообещал своему сыну Лотарю (которому тогда было 10 или 12 лет) в жены шестилетнюю Аделаиду[15].