Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

• Название: Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
• Автор: Григорий Кисунько
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5–270–01879–9

Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя тридцать пять лет мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.

Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.

Из этой книги читатель узнает не только о трудной судьбе строго засекреченного в недавнем прошлом талантливого ученого и организатора, но и много интересного об известных и малоизвестных людях, с которыми он работал и встречался — в том числе и в кремлевских кабинетах, — Сталине, Берия, Рябикове, Ванникове, Куксенко, Королеве, Устинове и других, ставших неотъемлемой частью нашей истории.

---

Выслушав это предложение, я взял слово и заявил: «Если вы хотите иметь такую систему, то поищите для этого другого генерального конструктора». Потом спросил у рядом сидевшего Або Сергеевича Шаракшанэ, нет ли у него валидола. Шаракшанэ предложил пройти с ним вместе к дежурной медсестре. Но вместо медсестры меня приняла врач. Измерила давление: 60 на 80. Вызвала кремлевскую «скорую». А пока — прилечь на диване и — укол…

Случилось это 19 октября 1967 года. В больнице накануне праздника меня посетил и поздравил со званием генерал-лейтенанта Дмитрий Федорович Устинов.

Здороваясь со мной, Дмитрий Федорович пошутил: дескать, нашел время болеть. Я ответил, что не болен, просто сдуру попросил у Шаракшанэ валидолу, — слышал, что есть такое лекарство, а потом врачи, ясное дело, для перестраховки закатали меня в стационар, видно, подумали, что я важная птица.

— А ты и есть важная птица, — сказал ДФ, — вот уже и генерал-лейтенантом стал, только надо иметь выдержку, когда жизнь преподносит «майну» вместо «виры». Мне рассказывали, но я хочу знать от тебя лично, в чем заключаются твои разногласия с комиссией по аванпроекту «Авроры»?

— Комиссия отклонила аванпроект «Авроры» под тем предлогом, что он не решает задачу отражения массированного ракетно-ядерного удара, не разобравшись в том, что решение этой задачи не было, да и не могло быть целью аванпроекта ввиду отсутствия необходимого научного задела. Цель аванпроекта была более скромной: определить на обозримое время первые шаги, которые необходимо сделать на пути к решению такой задачи. Почему же комиссия в упор не замечает обоснованное в аванпроекте предложение о создании единой для ПРО и СПРН системы обнаружения баллистических ракет на базе РЛС «Дунай-3» и «Дунай-ЗУ», разработанных для системы А-35? Хуже того: наблюдается тенденция ограничить создание радиолокационного поля системы А-35 только двумя РЛУ, уже начатыми строительством в районе Кубинка и Чехов. Зато вовсю продолжается тиражирование РЛС «Днепр» академика Минца, негодных ни для ПРО, ни для СПРН.

— Все это хорошо, что у тебя, Григорий Васильевич, боевой настрой, — перебил меня ДФ, — но вот тебе мой совет: постарайся, особенно в спорных вопросах, наладить контакт с военными.

Этот совет ДФ повторял каждый раз, когда в трудные времена я обращался к нему за помощью. Он был очень озабочен возрастанием негативных отношений ко мне военных после доклада Трусова на военно-техническом совете МО, подогреванием этих отношений конкурирующими фирмами.

СЕРДЕЧНАЯ БОЛЬ

Я был на Алдане,
служил в Казахстане,
и волны Аргуни хлестали меня,
я ширь Енисея
проплыл, не робея,
поил из Тобола лихого коня.
И вдруг я в столице
в центральной больнице.
Сигналит сердечная мышца моя:
упало давленье,
ей нужно леченье,
и сердце мне будто сжимает змея.
Прошло две недели.
В больничной постели
лежал я покорно, уколы сносил.
Микстуры, пилюли
мне силы вернули,
мне доктор по парку гулять разрешил.
У окон больницы
хлопочут синицы,
и в парке на соснах вороны кричат,
а в небе осеннем,
разбившись по звеньям,
на юг запоздалые птицы летят.
И правильно, птицы:
спешить не годится,
в полете нас много опасностей ждет!
Зачем горячиться?
Куда торопиться?
Инфаркт миокарда от нас не уйдет.
Живут ведь вороны,
совсем как бароны:
спокойно жиреют, плодят воронят,
и каркают зычно,
и гадят прилично,
и делают вид, что орлами парят.
А может, мне тоже
на них стать похожим:
ни сеять, ни жать и на все начихать?
Чуть-чуть подучиться,
чтоб после больницы
суметь по-вороньи крылами махать?
К тому ж из больницы
зачем торопиться?
Моя торопливость леченью вредит.
Вредят мне заботы
и вести с работы.
«Побольше покоя», — мне доктор твердит.
Увы, докторица!
Я мог бы открыться
и вам рассказать, ничего не тая:
в быстринах Алдана,
в степях Казахстана
сердечная боль затаилась моя.
Больницы, лекарства -
ведь это мытарства
для тех, что в буран уходили в полет.
Заметить могли вы? -
вороны пугливы,
и им не достигнуть орлиных высот.
Лишь буйные ветры,
пустынь километры
да море тюльпанов в далеком краю
вернут мне давленье,
дадут исцеленье,
из мышцы сердечной изгонят змею.
А если случится -
не выдержит мышца, -
я птицей подстреленной ринусь к земле,
чтоб силы набраться
иль вовсе остаться
на дикой степной казахстанской скале.

19 октября 1967 г.

Примечание. Алдан, Аргунь, Енисей, Тобол — зашифрованные наименования полигонных и боевых объектов ПРО.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Мы сбили ракетой ракету,
и нас обхамила за это.
Пока мы ракеты сбивали,
КБ наше в прах раздолбали.

В 1964 году в связи с уходом Ф. В. Лукина освободилась вакансия на должность директора НИИ-37 — головного по разработке радиолокаторов обнаружения целей для ПРО. В связи с этим главный конструктор В. П. Сосульников предложил создать научно-производственное объединение, головное по ПРО, в составе ОКБ-30 и НИИ-37 с их опытно-производственными базами.

С этим предложением мы вышли вдвоем с Сосульниковым к руководству Минрадиопрома. Целесообразность такого объединения обосновывалась тем, что разработка всех радиолокационных средств ПРО, — как РЛС обнаружения, так и стрельбовых РЛС, — сосредоточивалась бы в единой организации, с обеспечением наивысшей степени оптимизации этих средств как взаимодействующих элементов в единой системе.

Это было бы логическим закреплением и развитием опыта целеустремленности и взаимодополняемости в совместной работе, накопленного при создании системы «А», в недрах которой родились и обе тяготеющие к объединению организации.

Однако руководство Минрадиопрома ответило на наше предложение тем, что поспешило назначить на должность директора НИИ-37 Владимира Ивановича Маркова — бывшего начальника тематической лаборатории КБ-1 по координации авторского надзора за эксплуатацией объектов системы С-25, а также по тематической координации работ по созданию системы С-225, — то есть человека из команды А. А. Расплетина — А. Л. Минца. Это назначение я не мог расценивать иначе как предвестник атаки против меня и ОКБ-30 путем внедрения троянского коня антикисуньковской породы в кооперацию организаций — создателей ПРО.

И действительно: первыми шагами нового директора НИИ-37 явилось замусоривание тематики института тупиковыми разработками в ущерб сложившемуся развитию научно-технического потенциала в области создания первоклассных РЛС ПРО в дециметровом радиодиапазоне. В частности, В. И. Марков демонстративно приютил в своем НИИ группу разработчиков РЛС «Про-грамма-2», прожект которой был мною забракован при попытке его авторов пристроиться в околопроблемной кормушке под вывеской ПРО, спекулируя на действительно важной проблеме селекции баллистических целей по способу Ходжи Насреддина, касающемуся шаха и его ишака.

Впервые шифр «Программа» появился как обозначение РЛС в составе противоракетной системы «Заслон» в докладе возглавлявшейся Ф. В. Лукиным «лесной комиссии», причем авторы доклада В. П. Шишов и Бурлаков (от НИИ-244 — между прочим, это тот самый головной НИИ Минрадиопрома, который завалил систему «Даль», стоившую государству многие миллиарды бросовых затрат) по технической сути своего предложения ничего не могли разъяснить, кроме того, что в интересах распознавания целей предполагается применение широкополосных радиолокационных сигналов.

Но никто не мог ответить на вопрос — какие именно признаки широкополосного сигнала отличают боеголовки от ложных целей и как эти признаки могут быть из него извлечены. Короче говоря, распознавание целей по широкосигнальным признакам у авторов «Программы-2» оказалось блефом. Забегая вперед, отмечу, что Бурлакову, при поддержке Маркова уже в ранге замминистра, все же удалось реализовать «Программу-2» в виде полигонного образца. Однако, как и следовало ожидать, никакого даже намека на распознавание не получилось. Просто были выброшены на ветер сотни миллионов рублей в доперестроечном исчислении.

Зато в тех же доперестроечных мерках уверенно тянут на много миллиардов бросовых затрат другие потрясающие абсурды, зачинателем которых в том же институте, затем в Минрадиопроме, а в конечном счете — в Военно-промышленном комплексе СССР суждено было стать В. И. Маркову. О сути этих абсурдов речь пойдет впереди, а пока что перечислим хотя бы наиболее «миллиардные» из них: это, во-первых, афера с созданием загоризонтных РЛС, засекреченных под шифром «Дуга», которой более подходящим был бы шифр «не в дугу». Во-вторых, так называемое «радиолучевое оружие» для ПРО. В-третьих, «двухэшелонная ПРО», а по существу — ядерное харакири Москвы с ее ядерным заминированием.