Григорий Кисунько - Секретная зона: Исповедь генерального конструктора

• Название: Секретная зона: Исповедь генерального конструктора
• Автор: Григорий Кисунько
• Издательство: Современник
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5–270–01879–9

Мало кто знает, что еще в 1961 году у нас был успешно испытан первый образец противоракетной системы, из которой могла бы вырасти мощная и надежная система ПРО для всей нашей страны. Почему спустя тридцать пять лет мы так и не имеем ее, рассказал в своих воспоминаниях генеральный конструктор этой системы Григорий Васильевич Кисунько.

Сын «врага народа», а в сущности просто рабочего-машиниста, расстрелянного в 1938 году якобы за подготовку вооруженного восстания против советской власти, он с юных лет жил, учился, воевал и работал под тяжким гнетом «разоблачения», не теряя при этом достоинства, принципиальности и не жалея здоровья и сил на создание надежного оружия для защиты своей Родины от ракетно-ядерного нападения.

Из этой книги читатель узнает не только о трудной судьбе строго засекреченного в недавнем прошлом талантливого ученого и организатора, но и много интересного об известных и малоизвестных людях, с которыми он работал и встречался — в том числе и в кремлевских кабинетах, — Сталине, Берия, Рябикове, Ванникове, Куксенко, Королеве, Устинове и других, ставших неотъемлемой частью нашей истории.

---

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

То был ударный труд,
отчизной вдохновленный.
Тех будней память тем весома и жива,
что под щитом «зенитной первой конной»
спокойно трудится и строится Москва.

В погожий день бабьего лета в центре Москвы на спуске к Центральному телеграфу и гостинице «Националь» у большого здания с величественным гранитным цоколем стояло около десятка легковых автомашин. Среди примелькавшихся прохожим «Москвичей» и «Побед» у тротуара начальственно блистали чернолаковые ЗИМы и даже один ЗИС-110. Но, к моему удивлению, среди черных ЗИМов оказался мышино-серый с хорошо известным мне номером служебной машины Сергея Берия. Кто бы мог на нем приехать?

Совещание, на которое меня вызвали прямо с объекта, уже началось, в его президиуме сидели Рябиков и Владимирский, который укоризненно покачал мне головой, показывая на циферблат часов. А опоздал я потому, что вскоре после выезда с объекта водителю пришлось заменять проколотое гвоздем колесо. В это время мимо нас проезжал на бричке какой-то дяденька, попросил закурить, а я из любопытства спросил у него, указывая на объект Б-200, — мол, что это такое? И дяденька мне сообщил «по секрету», что это мельница, которая делает специальный порошок против колорадских жуков. Самый мелкий помол идет против чумных блох, которых американцы в Корее распыляют с самолетов. А работает мельница круглосуточно, к ней постоянно приезжают автомашины с какими-то ящиками, а обратно, наверное, по ночам увозят ящики с этим самым порошком.

Между тем на совещании в полной мере разыгрывались отголоски страстей, бушевавших на этих «мельницах». Настройщики от промышленности и личный состав войсковых частей не сразу осваивали искусство настройки, отладки и стыковки очень не простой аппаратуры и во всех неудачах обвиняли саму аппаратуру и нас, ее разработчиков. Наши отсылки к головному объекту (мол, делайте по его образцу) не всегда срабатывали: от КБ-1 требовали прямой помощи. А где мы возьмем людей для оказания помощи сразу на 56 объектах, где постоянно возникали кризисно-пожарные ситуации то на антеннах, то на приемниках, то на координационных блоках, то на бортовой радиоаппаратуре ракет?

Все это валилось шишками на наш 31 отдел, и наши без вины виноватые ребята, как угорелые пожарники, мчались вместе с пожарными командами от заводов, едва поспевая с одного объекта на другой. Забывались ведомственные тяжбы и личные неприязни, все понимали, что это их общий труд, их общая гордость и дело чести первопроходцев в создании первого, еще не виданного оружия для защиты нашего чистого советского неба.

Попытки отыграться на КБ-1 предпринимались и на этом совещании, но Василий Михайлович Рябиков в таких случаях одергивал представителей СМУ и военных: дескать, до окончания приемо-сдаточных испытаний остались считанные недели, а вы никак не отвыкнете от нянек из КБ-1.

В конце совещания Владимирский попросил остаться нескольких человек, назвав их поименно, потом, взяв лист бумаги с машинописным текстом, в левом углу которой был под скрепкой листочек, видимо, с резолюцией начальства.

— Я думаю, будет полезно довести до сведения присутствующих один документ, так сказать, вне повестки проведенного нами совещания, — начал Сергей Михайлович. — Читаю: «ЦК КПСС. В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы против баллистических ракет».

Письмо в ЦК было подписано начальником Генерального штаба и еще шестью Маршалами Советского Союза.

Сделав паузу для размышлений, Владимирский пояснил, что ЦК поручил нам подготовить свои предложения по этому письму, и поэтому он просит сейчас предварительно, как говорится не для протокола, высказать свое мнение наших ученых и конструкторов.

После приличествующей паузы со своего места поднялся член-корреспондент АН СССР Александр Львович Минц, директор НИИ, разрабатывавшего по заданиям КБ-1 задания для проектировщиков на строительную часть «Беркута». Сейчас он также назначен и главным инженером войсковых частей, эксплуатирующих С-25. Сквозь очки в изящной золотой оправе Минц с бульдожьей солидностью обвел взглядом всех присутствующих, потом на миг изобразил на своем старчески прозрачном лице протокольно-вежливую улыбку и сказал:

— Я не согласен, что затронутый в письме вопрос не имеет отношения к предмету нашего только что закончившегося совещания. Письмо маршалов надо понимать так: «Зачем нам противосамолетная система С-25, если она бессильна против баллистических ракет? Противник просто пустит на нас ракеты вместо самолетов, а система С-25 будет при сем присутствовать без всякой пользы». Это лишний повод для тех, кто не желает принимать на вооружение систему С-25.

— А что можно сказать по научному существу поставленного вопроса? — спросил Владимирский.

— Научного существа здесь нет. Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду.

— Правильно. Просто чушь какая-то, — выпалил, не поднимаясь с места, Расплетин.

После этого выступил Александр Николаевич Щукин — председатель научно-технического совета Главспецмаша, ранее — в той же должности в ТГУ.

— Мне представляются неуместными допущенные здесь нетактичные высказывания по поводу письма маршалов. Сейчас военные имеют большой вес в верхах, и только поэтому они затеяли волокиту с приемкой С-25, зная, что с ними считаются там, — Щукин показал пальцем вверх. — Нам не удастся отделаться от них такими словами, как глупость, чушь и тому подобное. Хотя я тоже считаю, что это глупость. Думаю, что нам следовало бы предельно кратко доложить в ЦК пример но в том смысле, что проблема очень сложная и требует специального изучения компетентной комиссией и что нами такая комиссия создана.

— Но потом ведь все равно придет время давать прямой ответ на поставленный вопрос? — заметил Сергей Михайлович.

— Не исключено, что со временем вопрос сам собой заглохнет. В худшем же случае мы выиграем время, чтобы подготовить более аргументированный доклад.

В этом месте выступления Щукина я буквально перебил его, вступая в разговор:

— Не могу согласиться, что вопрос заглохнет. Скорее наоборот. И поставлен он правильно, своевременно, без подвоха. Военные увереннее будут принимать систему С-25, зная, что мы не останавливаемся на противосамолетной обороне, а делаем шаг к противоракетной обороне. А разве не смыкается задача противосамолетной обороны с задачей борьбы против баллистических ракет с дальностью до ста километров, траектории которых проходят в атмосфере? А задача поражения крылатых ракет-снарядов, запускаемых с самолетов? Я считаю, что надо приступать к комплексной научной проработке проблемы с задействованием всей кооперации разработчиков, сложившейся при создании системы С-25.

После меня слово взял главный инженер КБ-1 Федор Викторович Лукин. Его я видел впервые и даже не знал, что у нас появился главный инженер без и. о. Это был сухощавый человек выше среднего роста с наголо выбритой головой, на которой, впрочем, невозможно было отличить бритую часть от небритой. От хронической язвы в выражении его аскетически худого лица проглядывала застывшая гримаса терпения боли, и она не исчезала даже тогда, когда он улыбался. Можно было подумать, что это сухой, черствый человек. Но в голубизне его умных, молодо глядящих глаз светились и мечтательность ученого, и спокойная рассудительность, неторопливость, доброжелательность. Федор Викторович был мудр и немногословен. Казалось, что каждое слово он после многократного взвешивания в мозгу еще и процеживает через плотно сжатые губы. Поэтому его речь всегда была точной и ясной, в ней не было ни одного лишнего слова и ничего недосказанного. По вопросу о ПРО он сказал:

— Работы по ПРО надо начинать. Как можно скорее. Но пока ничего не обещать. Какой будет результат — сказать сейчас трудно. Но никакого риска здесь нет: не получится ПРО — получится хорошая техническая база для более совершенных противосамолетных систем.

Подытоживая, Владимирский объявил, что по результатам состоявшегося обмена мнениями будет издан приказ по Главспецмашу о создании специальной комиссии по ПРО в составе Щукин (председатель), Минц, Лукин, Расплетин. Кроме того, в КБ-1 и в НИИ Минца необходимо начать предварительные исследования по проблеме ПРО.

По окончании совещания ко мне подошел Лукин, сказал: «Будем знакомы», а я ответил: «Более чем знакомы. Если точнее, то в одной упряжке». Спускаясь к выходу по лестничному маршу, Федор Викторович сказал мне: