Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

• Название: Дневники 1930-1931
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: ООО «Изд-во "Росток"»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94668-041-2

Книга дневников 1930–1931 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) — в 1999 г., пятая (1926–1927) — в 2003 г., шестая (1928–1929) — в 2004 г.

Публикуется впервые.

---

19 Марта. Третий сияющий день весны света провожу в лесу и фотографирую Мишку.

Вышел я довольно рано, солнце еще косыми лучами освещало снежную поляну, и голубая тень на вчерашнем моем лыжном следу от неровной стенки лыжни показывалась мне то неровной стеной хвойного леса, то городом с башнями, зубчатыми стенами и фабричными трубами.

NB. Снять веточку ольхи, зонтик.

Высшая математика. Теория относительности:

Он постиг (о. Павел Флоренский) самую высшую математику{60}, и ему было все одинаково: скажет кто, что Земля ходит вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли. Если человек едет в вагоне и ему представляется, будто он на месте сидит, а бежит лес, то это так и есть, с точки зрения теории относительности — все равно. Или вот идет человек в лесу, задел шапкой за сук, и она свалилась, то это будет опять все равно с точки зрения математической сказать, как было, то есть, что человек шел и задел шапкой и т. д. или же, напротив, человек стоял, а дерево шло и задело.

Из этого, на мой разум, выходит не «подарок средним векам» (Флоренский о системе Птолемея{61}), а только что математика говорит об отношениях вещей, но не о самих вещах, искомое значение которых человек устанавливает только относительно себя самого.

Вероятно, так и надо «Мишку» писать, как «Журавлиную родину». Между прочим, дети отлично знают, играя, что они играют.

Дорогие граждане всех возрастов от самых маленьких и до самых старых, позвольте предложить вам игру мою с медведем из тряпок. С маленькими гражданами мне гораздо легче, они постоянно сами себе выдумывают разные игры, возьмут, например, полено и скажут: «пусть это полено будет будто медведь», и после того полено это живет в игре как настоящий медведь. Взрослые тоже постоянно занимаются игрушками и сказками, только им нельзя так прямо поверить, что полено по их желанию может быть медведем. Бедные взрослые люди! Они так забиты нуждой, что уже пользу свою, нужду, считают настоящей жизнью. Им нужно забыться от этой жизни, обмануться. Им нужно из полена очень похожего медведя с шерстью, с глазами и ушами, лучше, если он будет двигаться и рычать. А еще лучше пойти на охоту к настоящему медведю и считать это не игрой, а спортом, чем-то вроде дела. С этими старшими мне гораздо труднее, просто не знаю, как вовлечь их в эту игру с медведем из тряпок.

В Загорскую налоговую комиссию

Жалоба

Главная часть моего дохода получается от сочинений, написанных в течение 20 лет литературной работы. Эти сочинения издает Гос. изд., которое выплачивает мне ежемесячно 500 рубл. Имея в виду этот постоянный доход, я так организую свое литературное производство, что оно поглощает значительную часть, если не всю, основного моего дохода.

Мне известно, что существует предписание, которым следует руководствоваться при обложении литераторов: издержки производства до 25%

20 Марта. Три солнечных дня кончились бурей с дождем. Всю ночь на пятницу гудело. Трубецкой принес <1 нрзб.> известие, что грачи прилетели.

Происхождение «головотяпства». Левый курс или «ускорение темпов» неизбежно должен давать большую власть местным начальникам, и это приводит к головотяпству точно так же, как правый курс неизбежно ведет к торжеству кулака. Вот так и качается наш государственный маятник… Хорошо отцам-мужикам, потому что дети их в красной армии, и эти дети в огромной своей массе еще держатся естественного завета «чти отца!» Благодаря этому, конечно, мужики пересидели.

А кто заступится за тех, кто 12 лет работал в искусстве и науке, полагая, что факт разрушения неизбежный был раз и будет больше нескоро и что настало время созидать. А бессмысленное, жестокое, злодейское разрушение пришло снова. «Чти отца» остановило в деревне безумную политику, но здесь, в области культуры, молодежь подчеркнуто выступает против отца, по невежеству не понимая его дела, по мещански-индвидуальному устремлению забывая о всем, кроме себя.

«Директор» музея Дунин, вероятно, сойдет с ума, потому что будучи совершенно невежественным (только грамотным), признан, говорят все, глупым, читает толстые книги, стремясь стать на высоту достоинств директора историко-художественного музея.

Предполагаемая поездка на Алтай к Пете.

Отъезд 15–20 Апреля.

На месте 1-го Мая.

Обратный путь 1-го Июля.

Очистить на поездку 1000 руб.

Пристрелять бездымным порохом ружье.

Заказать глубокие ванночки.

22 Марта. Сороки[5]. Тепло и в тумане тает{62}. Провожаем Зою в Сибирь.

Вчера с Колей снимали шкуру медведя в лесу.

Зою проводили. Вечером навестили сватью. Старуха гораздо более хитрая, чем умная. Что выдумала: поповское происхождение своего мужа (б. полиц. пристава) выдает за греческое (а в этом есть смысл: духовенство у нас вначале было греческое и до сих пор потому часто у наших священников видишь греческие черты).

Весна — в состоянии Сорочьего царства. Обычная тоска и разброд в себе. Сумею уехать к Пете или нет?

Какой разрыв в душе моей, какая боль бессмысленная. Утомленный бездельем, думаю иногда: «Как бы ужаснулся какой-нибудь восторженный мой читатель, если бы он заглянул в мою пустоту». Но это невозможно, потому что с появлением другого человека я делаюсь блестящим собеседником. С этим догадываюсь о многих красноречивых собеседниках своих: «Так, стало быть, собственная пустота является причиной их красноречия» (Рязановский).

24 Марта. Туман. Тепло. Сорочье царство, а грачей нет. Перед чем?

В Москве. Предложение Совкино: написать пуш-пьесу алтайскую. Подумать.

Беседа по пути в Москву с Алексеем Михайловичем Егоровым.

Как у них распался совхоз: в эти дни, когда вышла газета с первым манифестом свободы, пришел один в сельсовет и подал заявление, без всяких объяснений, молча, что он из колхоза выходит. Вслед за ним другой и тоже молча, и третий, и повалили все, и никто не сговаривался, все молча каждый за себя отказались.

— И как иначе, — сказал А. М., — если в газетах было запрещено насилие: какой человек охотой пойдет в принудиловку? Осуществили у меня корову (обобществили), осуществили лошадь, свинью зарезать велели и мясом представить. А в газетах говорят, что корова, лошадь, изба моя, огород, все это мое и вещи все мои. На каждую вещь я имел охоту, за каждой вещью я как за лисицей охотился. И когда остался я без охоты в коллективе, стал всякую мою вещь, нажитую охотой, спускать за бесценок, чтобы не себе и не им. Без вещей и без охоты шел я в коллектив, как на войну околевать, и вдруг читаю в газетах, чтобы никакого принуждения не было и все шли в колхоз только по доброй своей воле. Как прочитал, пошел в сельсовет и подал заявление молча, что…

Кинофильм

(вроде: «Пушторг»)

1-я Картина.

Надпись: Века идут, берега плывут.

(История цивилизации). Пролог

Дерево на скале, пещера, океан. Дерево стареет, от ветра падает в океан. Молодое дерево. Из пещеры вышел медведь. Дерево стареет и опять падает. Выходят человекоподобные, и из пещеры медведь. Схватка. Человекоподобные надевают шкуру медведя. Молодое дерево и т. д. кончается — что на том же месте город, поезда, станция: бедные и богатые в разных мехах.

<На полях:> Алтай как колыбель человечества.

25 Марта. Сорочье царство. — «Эн-на сорока! — Эн грач! Только очень редко грачи, очень медленно летят. — Где-нибудь на пути перехватка»…

26 Марта. Всю ночь лил дождь и утром продолжалось.

Курок налево, спуск направо (ручной) (и <1 нрзб.>) — вверху — выучить!

Мирон рассказывал с отличным своим смехом, что Шараповский колхоз распадался с великим боем: три дня мужики бились. «Из-за чего же бились?» — спросил я. «По разным причинам, — ответил Мирон. — Прохор бился из-за овса: когда лошадь сдал в коллектив, то с ней сдал 17 пудов овса, а когда лошадь получил обратно, овес ему не вернули. Как же ему, правда, с лошадью весной в распутицу оставаться без корма?» По разным причинам так бились мужики Шараповского колхоза три дня, а вот где-то в Спас ли Закубежье или у Дмитрия Солунского и посейчас бьются: согнать дались в коллектив, сойтись — сошлись, а разойтись не могут.

Мирон еще рассказывал со смехом:

— Смотрю, стоит у окна, стучится ко мне один из бригады: уговаривал идти в колхоз, ругался, грозил лишить мануфактуры, пайка, обещался собственными руками зарыть, когда с голоду издохну. Теперь стоит, улыбается. «Ты что, — говорю, — опять уговаривать?» «Нет, — отвечает, — чинить приехали, если плуг или борона там или что…» Вытащил я плуг, десять бы рублей надо, а он так починил. «Да что же, — спрашиваю, — с вами сделалось? То кидался, как ястреб на курицу, а то… поди вот». Он отвечает: «Мы перегнули, теперь исправление направления и насчет веры не стесняем: собрались 6 человек — и верьте! И Пасха придет, у кого куличи будут, тоже стеснять не будем, только узнаем, у кого куличи, придем и будем рассказывать и пояснять, что все это тьма и предрассудок».