Филипп Александр - Королева Виктория

• Название: Королева Виктория
• Автор: Филипп Александр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02973-6

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу Страстная натура, она почти до безумия любила своего Альберта и, овдовев в сорок два года, до самой смерти слепо следовала лютеранским принципам своего немецкого принца.

Это биографическое повествование без всяких прикрас рассказывает о пылкой и неистовой Виктории.

Перевод осуществлен по изданию:

Alexandre F., de L 'Aulnoi В

La Derniere Reine. Victoria 1819—1901.

Paris: Robert Laffont, 2000

---

Берти почему-то был уверен, что королевой должна стать его, столь одаренная от природы, старшая сестра. Гиббсу было поручено сообщить его ученику, что наследником престола является именно он. Юный принц поделился своим недоумением по этому поводу с матерью: «12 февраля 1852 года: гуляла с Берти... Шагая рядом со мной, он поверял мне то одну, то другую вещь, занимавшую его мысли... Он сказал мне, что всегда думал, что это Вики наследует после меня трон, но что теперь он знает, что кроме него самого еще Аффи, Артур и “другой брат, если он у нас появится”, будут иметь преимущество перед Вики. Я объяснила ему правила наследования престола... Он воспринял все это совершенно естественно».

Штокмар порекомендовал Гиббсу уделять больше внимания занятиям со вторым королевским сыном, Альфредом, если у него ничего не получается с первым. Но Аффи мечтал лишь о том, чтобы бороздить моря и океаны. Немецкого барона неотступно преследовала мысль, которую он считал бесспорной: что над королевой и ее сыновьями довлеет проклятие ганноверской династии. В их жилах текла дурная кровь сумасшедшего деда и распутных дядьев Виктории. Система воспитания и обучения двух принцев, разработанная Альбертом под руководством барона, была столь жесткой, что преподаватель немецкого языка в какой-то момент был вынужден довести до сведения Альберта, что его сыновья находятся на грани изнурения.

Но «работа есть работа», — только и делал, что повторял Альберт и бежал, как всегда, то на закладку первого камня в фундамент новой больницы, то на доклад о разведении скота на заседании Королевского сельскохозяйственного общества, то на встречу с хранителем архива Генри Коулом, с которым они составляли каталог всех коллекций, принадлежавших британской короне. Он приказал достать из подвалов картины и скульптуры, а из ящиков рисунки и гравюры и развешивал их по галереям разных дворцов, соблюдая строгую иерархию, методику которой сам и разработал. Он чертил планы замка, который собирался построить в Бальморале для своего многочисленного семейства, выбирал расцветку тартана[55] для себя и для Виктории. Размышлял о том, как рассадить свое семейство, чтобы позировать художнику Винтерхальтеру. А еще он приказал снять слепки с рук и ног своих детей и разложил их по порядку на специальной кушетке, обтянутой красной тканью. Даже в Осборне он не знал отдыха. Он занимался там сооружением канализации, а в остальное время почти не выходил из своего кабинета, где разбирал депеши и отвечал на письма под ласковым взглядом одной из мадонн Рафаэля. «Я всегда видел своего отца за работой», — скажет позже Артур.

Такая активность подорвала его и без того слабое здоровье. Официальные приемы, следовавшие один за другим в период закрытия Всемирной выставки, истощили его силы. Он все еще оставался привлекательным мужчиной, но в свои тридцать три года уже начал сутулиться и лысеть. Он по-прежнему не любил поздно ложиться спать. Его мучили ревматические боли в плече, а главное — боли в желудке. Но в семь часов утра как зимой, так и летом он уже был на ногах и садился за свой письменный стол с лампой под зеленым абажуром, которую усовершенствовал с помощью некоего хитроумного механизма, чтобы она ярче светила.

Виктория вставала лишь спустя час после мужа. Ее «дорогой ангел» будил ее словами: «Es ist Zeit, steh’auf!» —- что значило: «Пора, вставай!» После завтрака она находила на своем письменном столе целую кипу писем, которые он положил ей на подпись, поскольку теперь решал все он. Он лишь просил исправить в них ошибки в его английском. Он стал обязательным связующим звеном между королевой и правительством. Он внимательно изучал все доклады, к которым Виктория не проявляла никакого интереса. У него до сих пор не было титула принца-консорта. Но он был главой семьи. И на деле был королем. И все это знали.

Слабость без конца сменявших друг друга правительств занимала мысли принца в то самое время, когда во Франции произошла реставрация монархии. «Мой горячо любимый дядюшка, я пишу вам, чтобы узнать, что вы думаете о чудесных событиях в Париже, как же все это напоминает роман или театральную пьесу», — восторженно писала Виктория 4 декабря 1851 года, на следующий день после государственного переворота во Франции. Не теряя ни минуты, Пальмерстон отправил депешу своему послу, чтобы выразить поддержку новому императору. На сей раз Альберт дал волю своему гневу и добился отставки министра. Принц не доверял этому Наполеону, который мог ввергнуть Европу в новую войну. Маленькие немецкие княжества достаточно настрадались от жестокостей его дядюшки. Неужто история вновь повторится на глазах у бессильной что-либо изменить Англии? Лорд Рассел, согласившийся наконец расстаться с Пальмерстоном, уступил свое место лорду Дерби. А этот светский лев думал лишь об одном: о том, что его лошади должны победить на дерби в Эпсоме. Он раздавал титулы и привилегии «разным денди и бездельникам в городе и на ипподроме», в то время как министр финансов Дизраэли продолжал (Альберт был в этом уверен) свой крестовый поход против свободной торговли. Помимо всех остальных забот, что одолевали его, принц вынужден был убеждать премьер-министра, который был старше его на двадцать лет, в необходимости насаждения в стране строгой морали, ведь лишь одна она была способна спасти монархию. Но вот уже и лорд Дерби потерпел поражение в палате общин, и его сменил лорд Абердин.

Благородные манеры и непринужденная речь лорда Абердина производили на всех приятное впечатление и внушали доверие королевской чете, тем более что этот «дорогой» лорд Абердин сослал непотопляемого и воинственного Пальмерстона в министерство внутренних дел. Они дали ему свое благословение на это, поскольку из России потянуло порохом. Царь Николай I больше не скрывал своих намерений воспользоваться ослаблением Османской империи. Защита «святых мест», дабы сохранить их за православной церковью, послужила предлогом для крестового похода славян.

Наполеон III имел те же притязания и приказал заменить православных греческих монахов, охранявших Гроб Господень, католическими священниками. Поддержанный другими католическими монархиями, Испанией и, главное, Австрией, желавшей, как и царь, получить контроль над придунайскими провинциями, он мечтал разрушить Священный союз, державший Францию в изоляции с 1815 года. Николай I, уверенный в том, что Англия никогда не поддержит своего извечного врага, объявил мобилизацию.

В феврале 1853 года русский морской министр князь Меншиков прибыл в Константинополь и категорически потребовал передать охрану Гроба Господня православной церкви. 23 марта французская эскадра вышла в море из Тулона. Несмотря на желание поддержать своего давнего союзника, каким был турецкий султан, англичане не спешили ввязываться в конфликт. Принц Альберт был за мир. Лорд Абердин тоже был за мир. Но на переговоры в Константинополь послали лорда Стратфорда де Редклиффа. Этот дипломат был большим другом Пальмерстона и вынашивал идею войны с Россией. Он не мог простить русскому царю, что в 1832 году тот не захотел принять его в Санкт-Петербурге в качестве английского посла, и всячески старался сорвать переговоры.

7 апреля Виктория родила в Лондоне своего восьмого ребенка — сына Леопольда. Доктор Сноу из Эдинбурга, друг доктора Кларка, дал ей хлороформ, смочив им носовой платок и положив ей его на лицо. Она одной из первых испытала на себе этот вид анестезии, открытый шесть лет назад шотландским врачом Симпсоном. Королева оценила его «успокаивающее, болеутоляющее и приятное действие». Но после родов у Виктории вновь началась депрессия, причем на сей раз более тяжелая, чем обычно. Периоды прострации чередовались у нее с приступами гнева, которые могли длиться час, а могли — целый день. Принц очень страдал от этого. Однажды Виктория фурией носилась за ним из комнаты в комнату из-за того лишь, что ей не понравилось, как он составил классификацию гравюр! И вновь, как когда-то, Альберт заперся в своем кабинете и написал ей меморандум, который по-отечески начал с обращения: «Дорогое дитя». Он упрекал ее в том, что она слишком часто без всякой причины изливала на него свою ярость. И поставил диагноз: избыточное «количество энергии» в ее организме.

Маленький Лео с рождения был слабее своих старших братьев. «Он капризный и совсем не красивый мальчик, а для матери это самая обидная вещь на свете», — сокрушалась Виктория. С первых шагов ребенка все обратили внимание на то, что он постоянно набивает себе синяки и страдает от этого больше, чем следовало бы. Оказалось, что бедняжка Лео болен гемофилией, болезнью крови, передающейся по наследству только женщинами и только детям мужского пола. Откуда могла взяться эта болезнь? «В нашем роду ее не было», — заявила королева. Порфирия, другая болезнь крови, которой страдал Георг III, не имела ничего общего с гемофилией. Целые поколения генетиков бились над этим вопросом. Некоторые из них придумывали весьма экстравагантные версии, но никто так и не смог дать удовлетворительного объяснения. Две дочери Виктории, Алиса и Беатриса, передадут эту болезнь своим потомкам и заразят ею отпрысков монархов России, Испании, Румынии и Пруссии.