Филипп Александр - Королева Виктория

• Название: Королева Виктория
• Автор: Филипп Александр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02973-6

Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу Страстная натура, она почти до безумия любила своего Альберта и, овдовев в сорок два года, до самой смерти слепо следовала лютеранским принципам своего немецкого принца.

Это биографическое повествование без всяких прикрас рассказывает о пылкой и неистовой Виктории.

Перевод осуществлен по изданию:

Alexandre F., de L 'Aulnoi В

La Derniere Reine. Victoria 1819—1901.

Paris: Robert Laffont, 2000

---

Пруссаков тоже не слишком радовал этот союз с «жеребцами-производителями Европы», как пренебрежительно именовал Кобургов Бисмарк. А Наполеон III вообще почувствовал себя оскорбленным и преданным после таких сердечных и таких разорительных встреч в Виндзоре и Париже. В январе 1856 года королеву вдруг начали мучить угрызения совести: «Мне перестала нравиться идея отправить нашу девочку в Берлин, ведь он, как ни крути, остается логовом нашего врага».

Она пришла в негодование, узнав, что двор ее дочери будет состоять лишь из пруссаков. А требование короля, чтобы свадьба состоялась в Берлине?! Она просто дар речи потеряла от возмущения, узнав об этом. И тут же отправила гневное письмо своему послу в Берлине: «Неужто мы слишком далеко зашли, предложив кронпринцу Пруссии прибыть в Англию для вступления в брак с принцессой из королевского дома Великобритании? Да это просто абсурд, если не сказать больше... Каковы бы ни были привычки прусских принцев, они не каждый день женятся на старшей дочери английской королевы. Считаю этот инцидент исчерпанным».

Альберт всегда почитал своим священным долгом подготовить дочь к ее будущей роли. Но теперь он ежедневно уединялся с ней с пяти до шести часов вечера в своем кабинете. Он заставлял ее читать наводящие на нее ужас меморандумы Штокмара. Вики всегда была не по годам развитым и прилежным ребенком. Если Берти, Аффи и Луиза своим жизнелюбием пошли в мать, то эта любимая папина дочка унаследовала у него его серьезность. Вики увлекалась политикой, интересовалась искусством и наукой и с полной ответственностью готовила себя к исполнению тех обязанностей, которые ждали ее в Пруссии. Альберт провел ее инкогнито на заседание палаты общин, где она с восторгом наблюдала за яростным словесным поединком Гладстона и Дизраэли, это был один из тех поединков, отчеты о которых ежедневно печатались в газетах и которыми зачитывалась вся Англия во главе с Викторией.

В марте 1856 года в присутствии королевского двора, министров и крестного Вики, короля Леопольда, состоялась ее конфирмация. Под белой вуалью и в платье из блестящего шелка она была похожа на маленькую невесту. В мае ее начали вывозить в свет. Один из балов в ее честь состоялся в новом зале Букингемского дворца, планы которого собственноручно чертил Альберт. Никогда еще лондонский сезон не был таким блистательным. Виктория танцевала на приеме в турецком посольстве. А в галерее Ватерлоо Виндзорского дворца она лихо отплясывала под аккомпанемент волынок шотландский «гееl»[70].

За четыре месяца до этого она отметила шестнадцатую годовщину своей свадьбы. Она по-прежнему обожала балы и как в первый день любила своего мужа. Но с трудом мирилась с тем, что он столько времени уделяет Вики. Принц решил, что их старшая дочь должна как можно чаще проводить с ними конец дня: «Мы ужинали вместе с Вики. Обычно она уходит от нас в десять часов вечера. Так что мне теперь редко выпадает счастье побыть наедине с моим горячо любимым Альбертом». Всепоглощающая отцовская любовь, которую принц испытывал к своей старшей дочери, омрачала его отношения с женой.

В сентябре королева обнаружила, что опять беременна, и это послужило причиной ее новой депрессии. Она чувствовала себя униженной этой девятой по счету беременностью, обезобразившей ее фигуру. В ноябре умер ее сводный брат Чарльз Лейнинген, и его смерть погрузила всю семью в печаль, а Викторию ввергла в пучину отчаяния. У нее появилась навязчивая идея, что она не перенесет предстоящих родов. Любой пустяк раздражал ее: присутствие вечно поучающего всех Штокмара и даже этого несчастного Фрица, который настаивал на том, чтобы ему было позволено час в день проводить тет-а-тет с Вики. И Виктории приходилось сидеть этот час в смежной с ними комнате при открытой двери. «Какая трата времени!» — возмущалась она. Находясь на грани нервного срыва, она ополчилась на свое потомство. И писала матери Фрица: «Дети никак не могут заменить жене мужа».

Штокмар и доктор Кларк не уставали повторять, что больше опасаются «за психическое, чем за физическое здоровье Ее Величества». Принц советовал супруге меньше концентрироваться на своих болячках и больше внимания уделять детям, особенно Вики, «от которой ты с радостью готова избавиться». Он при детях делал ей замечания, а она упрекала его в том, что тем самым он подрывает ее родительский авторитет. Семейные сцены разыгрывались все чаще и становились все более бурными. Альберт по своей привычке составил меморандум, в котором в пронумерованных параграфах перечислил все последние сцены и, подвергнув их анализу, сделал заключение: «Мои любовь и сострадание к тебе безграничны и неизбывны».

14 апреля королева, чьи мучения облегчили с помощью хлороформа, произвела на свет принцессу Беатрису. Роды были тяжелыми и продолжались четырнадцать часов: «Я была сполна вознаграждена и забыла все, что мне пришлось вытерпеть, когда услышала, как мой дорогой Альберт говорит: “Какой красивый ребенок и к тому же девочка!“» При ее родах, кстати, присутствовал доктор Вегнер, врач, обслуживавший королевский двор Пруссии, его пациенткой вскоре должна была стать Вики, поэтому Виктория пригласила его в Англию, «чтобы он посмотрел, как подобные вещи происходят у них».

Фриц и Вики стали крестными новорожденной. Находившийся с визитом в Лондоне Максимилиан, брат австрийского императора, также был среди приглашенных на крестины. Он только что был помолвлен с Шарлоттой, дочерью дядюшки Леопольда. Альберту пришлись по душе добрый нрав эрцгерцога и его либеральные взгляды. За завтраком королева усадила Фрица и Максимилиана с двух сторон от себя: «Надеюсь, что это счастливое предзнаменование на будущее, коли по такому случаю Англия оказалась между Австрией и Пруссией».

Имея девятерых наследников, британская корона была как никогда сильной. В парламенте без особых проблем прошло голосование по вопросу о приданом Вики и цивильных листах других детей. Правда, выделенные им суммы были вполовину меньше, чем рассчитывала королева: «Это были сущие крохи по сравнению с тем, во что обходились нации дочери Георга III». Один из депутатов выступил против выплаты Вики ежегодного содержания, поскольку она уезжает из Англии. Но другой встал на защиту интересов королевы, которая понесла крупные расходы, в частности, в связи с визитом во Францию, «а эта поездка, — утверждал он, — была предпринята отнюдь не ради ее собственного удовольствия».

Помимо всего прочего Виктория потребовала у Пальмерстона, чтобы ее супругу присвоили наконец титул «принц-консорт», которого он ждал уже более семнадцати лет. Она пригрозила, что откажется открывать очередную парламентскую сессию, если ее требование не будет удовлетворено. Как писал Альберт своему брату, «в один прекрасный день недоброжелатели вполне могут поставить вопрос о праве Берти на более высокий статус, чем у его собственного отца». Но лорд-канцлер ответил королеве, что повестка дня палаты общин настолько перегружена, что было бы опасно наспех проводить голосование по такому спорному вопросу.

25 июня 1857 года возмущенная до глубины души Виктория решила самолично присвоить супругу приличествующий его положению титул, закрепив этот акт королевской грамотой. А столь перегруженный работой парламент, словно по иронии судьбы, вот уже несколько недель обсуждал закон о разводах. Отныне покинутая мужем женщина благородного происхождения могла через суд потребовать возвращения ей приданого, а женщина из рабочей среды — возвращения своего заработка, который она, будучи замужем, должна была целиком отдавать супругу. Закон предусматривал создание «трибунала по бракоразводным делам» для рассмотрения спорных вопросов. Альберт настоял на том, чтобы Виктория направила лорду-канцлеру возмущенное послание: «Почему не принято никаких мер, дабы прекратить огласку, которую получили процессы, проходящие в бракоразводном трибунале? Их становится все больше, отчеты о них занимают целые полосы газет, причем печатаются такие скабрезные подробности, которые совсем не следует знать молодым людям. Любой из этих ужасных французских романов, которые серьезные родители никогда не позволят читать своим детям, менее отвратителен, чем то, что наши газеты ежедневно поставляют нам к завтраку!»

В июле Альберт представлял Викторию на бракосочетании Шарлотты и Максимилиана в Брюсселе. Впервые он шествовал впереди австрийских эрцгерцогов и к своему глубокому удовлетворению обнаружил, что отведенное ему место было непосредственно за бельгийским королем. В Осборне королева угощала слуг вином, а моряков грогом, предлагая всем выпить за новобрачных. Она жаловалась дяде Леопольду на отсутствие своего ангела: «Дети ничто для меня, когда его нет рядом. Можно подумать, что с его отъездом жизнь ушла из нашего дома».

Старик Пэм недавно отметил юбилей своей парламентской деятельности. Вот уже пятьдесят лет, как он заседает в палате общин. Он был глух, наполовину слеп, его вставная челюсть клацала во рту, но по случаю юбилея он произнес одну из своих самых блестящих и длинных речей, за что удостоился похвалы Виктории. Она вручила ему орден Подвязки и пригласила к себе в Бальморал. Пэм отказался от приглашения, но сделал это так, что королеве даже не пришло в голову обидеться. Пребывая на пике своей популярности, этот престарелый денди по-прежнему обожал зеленые панталоны и ярко-синие сюртуки.