Эмма Ричмонд - За тридевять земель

• Название: За тридевять земель
• Автор: Эмма Ричмонд
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 0-263-81784-9; 5-05-005475-3

Был страстный поцелуй, затем бегство удивительного незнакомца. Кто он и зачем приехал в их дом? И какое отношение имеет к тайне, которую отец зашифровал в предсмертном письме, поручив Абигайль доставить его адресату в Гибралтар?

---

Его глаза сузились при звуке ее голоса, потом он кивнул.

Уставившись в голубые-голубые глаза, не в силах отвести взгляд, она заметила в них насмешку. Это вернуло ее к реальности. С холодной улыбкой, которую научилась изображать на своем лице в результате четырнадцатилетней тренировки, она спросила:

— У вас есть документы, удостоверяющие вашу личность?

Он иронически улыбнулся:

— Миссис Хантер уже видела мои документы.

Раздраженная его спокойствием, Абби добавила сахарным голосом:

— Я не миссис Хантер.

— Да, — согласился он. — Вы не миссис Хантер. Мои документы в кабинете.

Надменный и эгоистичный, решила она, и доказательства ей не требовались. Человек, привыкший делать все так, как ему хочется. Человек, который считает следование правилам приличий потерей времени. Человек, представляющий опасность для ее сердца. Абсурд. Сделав жест, разрешающий ему войти, она шагнула в сторону и дала ему дорогу. Закрыв дверь, прошла за ним в кабинет. Во всем его облике сквозили благородство и достоинство, с которыми некоторые мужчины рождаются, подумала она неприязненно.

Открыв папку, которая лежала на столе, он достал несколько документов и протянул ей. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Опершись на стол, он ждал.

Зажав метелку под мышкой, она стала просматривать документы, чувствуя, что он наблюдает за каждым ее движением, и начала нервничать, как нервничала ее мать. Заставив себя сосредоточиться, она быстро пробежала глазами письмо от профессора Уэйна из Оксфорда и письмо от отца с приглашением приехать. Грусть охватила ее, когда она дошла до размашистой отцовской подписи. Пряча боль, она сказала:

— Этого недостаточно, чтобы подтвердить вашу личность. Письма могли и украсть. У вас есть паспорт?

— С собой нет.

Не показав раздражения, которое испытывала, она продолжила:

— Вы должны, по крайней мере, понимать мою осторожность. Сегодня приходится быть осторожным.

— Конечно, — согласился он. В его глазах светились любопытство и острый ум.

— Вы не будете возражать, если я позвоню профессору Уэйну?

— Пожалуйста, — сказал он.

Она улыбнулась. Элегантно опершись о край стола, она взяла трубку и набрала номер. Он все также наблюдал за каждым ее движением. Стараясь не дать себя запугать, не отводя взгляда от его глаз, она коротко поговорила с человеком, взявшим трубку, и ее соединили прямо с профессором Уэйном. Она задала вопросы, он ответил, и когда он описал Сэма Тернера, она поблагодарила его и положила трубку.

Голубые глаза смотрели прямо в ее серые.

— Я так интересую вас? — спросил он.

— Нет, — бросила она. — Вы не мой тип.

— Как и вы не мой. Мне кажется, мужчины вашего типа всегда послушны и никогда не возражают вам, миссис Хантер.

— Мисс, — поправила она. — А вы всегда возражаете, мистер Тернер, не так ли?

Он не ответил. Только продолжал смотреть на нее. Потом перевел взгляд на что-то за ее спиной. Повернувшись к окну, она обнаружила, что Джеймс в своих желтых резиновых перчатках приступил к обрезке кустов. Чудаковатый, он, несмотря на все свои причуды, был потрясающим садовником. Если дом продадут, а так, скорее всего, и будет, он останется без работы. Если только новые владельцы не наймут его.

Кашлянув, чтобы привлечь внимание Тернера, она встала.

— Можете продолжать, — сказала она грубоватым, даже оскорбительным тоном. — Пожалуйста, не трогайте ничего в комнате. Кроме стола, разумеется. Он в вашем распоряжении.

— Разумеется, — согласился он без всякого выражения.

— И… вы должны надевать перчатки, когда работаете со старыми документами. Кстати, в какое время вы будете работать? — Не дав ему возможности ответить, она взглянула на часы — это было легче, чем смотреть ему в глаза, — и объявила: — Сейчас два тридцать, как вам с девяти до шести?

Когда он не ответил, она посмотрела на него, и выражение его глаз заставило ее снова занервничать.

— Откуда такая недоброжелательность? — спросил он спокойно.

— Осторожность, — поправила она.

Он склонил голову, не отрывая глаз от нее.

— Каким он был?

— Кто?

— Мистер Хантер.

— Добрым. А вы? — спросила она надменно.

Его губы сжались.

— Недобрый. Я дам вам знать, когда буду уезжать.

Закончив разговор, она повернулась на каблуках и вышла. Она чувствовала себя опустошенной и одураченной.

Недобрый? Несомненно. А ты ведь обещала измениться, Абби. Ты обещала быть милой с людьми. Она знала, что бывала стервозной, когда нервничала. Но сейчас это не было стервозностью, подумала она. Она была злой. Потому что чувствовала угрозу.

Рассеянно засунув метелку для пыли в шкаф, она направилась в кухню. «Ты справишься с ним», — сказала ее мать. И она справится. Разумеется, она справится. Тогда почему ее сердце бьется так быстро? Почему она чувствует себя такой разбитой?

Налив чайник, потому что это было таким естественным, таким привычным действием — наполнить чайник, она включила газ и стала думать, что бы ей такое еще сделать. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя так. Хотя нет. Однажды было.

О, ради бога, Абби, соберись, начала она уговаривать себя. Он всего-навсего мужчина! Ты общаешься с мужчинами всю свою сознательную жизнь. Да, только мужчина. Хотя и с такими голубыми глазами, которые могут растопить лед в ее сердце. Что, может, и не так уж плохо.

Скрестив руки на груди, она стояла у окна, щурясь от солнца и изучая сад. Мисс Спокойствие. Мисс Эффективность. Все это было ложью. Огромной, вопиющей ложью. И никто не подозревал об этом. Но никто и не беспокоился по этому поводу, подумала она грустно. Еще вчера она обещала себе, что займется тщательным самоанализом. Только, если бы она сделала это, подумала она уныло, ей наверняка не понравилось бы то, что она увидела бы.

Она стала размышлять о своей жизни, точнее — о последних ее четырнадцати годах. Она вела жизнь, которая ей как бы не принадлежала. Жизнь пустую и бесцветную. Помолвленная с подходящим мужчиной, которого не любила, она работала в юридической фирме, которую ненавидела. Почему ей потребовалось так много времени, чтобы осознать это? Она не знала.

Четырнадцать лет назад она сделала добровольный выбор, стала чем-то, чем не хотела быть, то ли из гордости, то ли от злости, то ли из-за низкой самооценки. Причины уже не имеют значения. Значение имеет то, что она сделала выбор. Сама. Добровольно. Она прятала свою ранимость под маской уверенности, пока эта маска не приросла к ней навсегда. И люди поверили в это. Поверили в то, во что она хотела, чтобы они поверили. Как Сэм Тернер. Но как теперь вернуться назад? Она не была уверена, что помнит, какой была раньше. Кажется, полной противоположностью тому, чем является сейчас.

Посмотрев на свое обручальное кольцо, она медленно сняла его и положила в карман. Она позвонит Питеру сегодня же вечером и скажет, что все кончено.

— Вы не можете позволить себе сауну? — раздался хриплый голос позади нее.

Обернувшись, она уставилась на Сэма Тернера и только тогда обнаружила, что кухня наполнилась паром. Она забыла о чайнике. Она не должна позволить ему повлиять на все ее только что принятые решения. Он вполне способен на это — она инстинктивно чувствовала.

— Нет, — холодно ответила Абби, — неурожай в этом году. А мы хотели вырастить так много вкусных вещей!

— Бананов?

— Кокосовых орехов. Вам что-нибудь нужно?

Его губы сжались.

— Кофе. Миссис Хантер сказала, что я могу чувствовать себя как дома, — сухо проинформировал он Абби, доставая две чашки из буфета. — Молоко? Сахар?

— И то и другое, — пробормотала Абби, потому что, скажи она, что сама приготовит себе кофе, будет выглядеть круглой дурой. Чувствовать себя дурой — это одно, а вот выглядеть дурой — совсем другое. Стараясь не выдать своих мыслей, она сказала елейным голосом: — И где еще, кроме кухни, вы чувствуете себя как дома, мистер Тернер?

Он бросил на нее взгляд через плечо.

— А где бы вы хотели? — парировал он.

— Нигде, — ответила она, не отводя взгляда.

Она всегда обращалась с мужчинами как с вещами, с нужными ей вещами. Ее поведение и манеры были отшлифованы до блеска за последние четырнадцать лет. Не думай, не чувствуй — только действуй. Так она поступила и сейчас. Не время возвращаться к прошлому, менять себя в угоду пришельцу. Этот человек представлял угрозу для ее спокойного мира, что ей в настоящее время меньше всего было нужно. В любом случае нельзя изменить личность за несколько минут самоанализа. Меняться нужно постепенно, осторожно. Это не тот человек, которого можно запугать, которому можно угрожать. Она умна, но он, очевидно, умнее. Нужно быть осторожной.

— Кто из них вы? — спросил он равнодушно.