Дарен Кинг - Жираф Джим

• Название: Жираф Джим
• Автор: Дарен Кинг
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Контркультура
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037087-3, 5-9713-2218-4, 5-9762-1152-6

Жираф. Точнее — жираф-призрак по имени Джим. Несколько необычное знакомство для медленно сатанеющего от переутомления яппи Скотта Спектра, счастливого обладателя скоростной выделенной линии, шикарного телевизора, дома в благополучном пригороде и красавицы-жены, на которую у него не хватает ни сил, ни времени! Джим — единственное спасение от скуки, уныния и бесцельного небокопчения! Правда, иногда методы жирафа-призрака становятся излишне радикальными…

---

— Не тычь мне в лицо этим раздвоенным безобразием, — говорю я ворчливо. — Кажется, ты там во что-то вляпался. Джим, давай сразу же проясним ситуацию. Я, Скотт Спектр, не фетиширую на копыта.

— Докажи.

— Хорошо, — отвечаю я самоуверенно. — Как?

— Иди за мной.

— Куда еще?

— К твоей жене, — говорит Джим и улетает вверх, через потолок.

Поскольку я простой смертный, мне приходится подниматься по лестнице.

— А при чем здесь моя жена? — говорю я, включая лампу на столике у кровати.

— Ну, у нее же есть ноги. Откинь одеяло.

— Она может проснуться.

— Если что, я ее вырублю, — говорит Джим, поворачиваясь к жене задней частью туловища.

— Кажется, мы собирались ее усыпить, а не убить.

— Ладно, делай, как я сказал.

Я приподнимаю краешек одеяла. И вот они, ноги моей жены. Босые, как в день появления на свет. Две аккуратные стопы, примыкающие к двум лодыжкам.

— Давай, Спек. Нюхай.

— Единственный запах, который я чувствую, это благоухание твоей призрачной задницы.

Он машет хвостом, наподобие малярной кисти. Как будто закрашивает пространство свежим воздухом.

— Вот так должно быть получше.

— Но лучше не стало. — Я выбираю ногу, осторожно раздвигаю два пальчика и нюхаю. — Ну и что? Ничего.

— А ты разденься. Сними с себя все.

— Только футболку, — говорю я, снимая футболку с Космонавтом в космосе.

— И все остальное.

Я тяжко вздыхаю, качаю головой, бормочу нехорошее слово и стягиваю с себя шорты. Сажусь на корточки у кровати, снова склоняюсь к ногам жены, беру в рот большой палец, и тут Джим исчезает, а Воздержанья просыпается и садится.

— Скотт, что ты делаешь?

— Воздержанья, — говорю я, лихорадочно соображая, чтобы такого сказать. — Э… мне приснился такой странный сон.

Она убирает волосы, упавшие на глаза.

— Какой сон?

— Мне приснилось, что я ребенок. Грудной ребенок. И я сосу палец у тебя на ноге.

— У меня на ноге?

— У себя потому что не получалось. Мои были совсем-совсем маленькие. Понимаешь, я был ребенком.

— Скотт, — говорит она, сложив руки на выпуклостях под ночной рубашкой, — ты прямо сейчас это выдумал?

— Нет. То есть да.

Она трясет головой, так что волосы снова падают на глаза.

— Какой ты глупый. Возвращайся к себе в кровать. Если тебе захотелось пососать мои пальцы, надо было просто спросить разрешения, и я бы тебе разрешила.

Я улыбаюсь.

— Правда?

— Конечно. А теперь иди спать.

Я поднимаюсь, непреднамеренно обнаружив свою наготу, так сказать, во весь рост.

Воздержанья смотрит в район моего живота, а вернее, чуть ниже, и улыбается.

— Хоть на рыцаря твоего посмотреть в кои-то веки. Даже как-то приятно.

И прежде, чем я успеваю ответить: «Ой, дорогая. Мои спальные шорты, наверное, случайно свалились», — или что-нибудь вроде того, грудь разрывается острой болью, и я падаю на ковер, схватившись за сердце.

— Если бы ты время от времени подрачивал, — говорит Воздержанья, — этого бы не случилось.

Стоп, стоп, стоп…

Это не Воздержанья. Это Джим: сидит на кровати жены. В ее ночной рубашке.

— Джим, что ты сделал с моей женой?

— Она рванула в аптеку, — говорит Джим, небрежно листая журнал.

— А кто перенес меня на кровать? Сколько времени, кстати? — Занавески на окне задвинуты, но утренний свет снаружи достаточно ярок, чтобы осветить всю комнату. Я кладу руку на грудь и считаю удары сердца. Раз. Два. А потом оно пропускает один удар. — Это все по-настоящему, да? Это действительно было?

— Было-было.

— И что, это правда лечится мастурбацией?

— Более-менее, — говорит Джим, листая журнал.

Я решительно встаю с кровати.

— Ладно, с чего начинать?

— Э?

— Ну, подсказывай мне, что делать.

Джим морщит нос.

— Ну, сперва разложи салфетки.

Я беру упаковку бумажных салфеток и раскладываю их на ковре в один слой, стараясь, чтобы между ними не оставалось зазоров.

— Теперь раздевайся и приступай.

— А ты отвернись.

— За тобой надо присматривать, Спек. Чтобы ты ничего себе не оторвал.

— А я думал, что так оно и задумано.

Как всегда, когда я пытаюсь шутить, мой призрачный друг и наставник вместо того, чтобы смеяться, только презрительно морщит нос и смотрит на меня, как на последнего идиота. Он нарочно так делает, чтобы меня позлить. Но вот что странно: едва я снимаю свои спальные шорты лунного цвета, животное впадает в истерику. А когда я берусь за свой пенис, Джим уже катается по полу и ржет, как конь.

— Джим, ты мне очень мешаешь. — Я закрываю глаза и пытаюсь представить себе жену, бегущую босиком по пустынному пляжу. Пенис уже отзывается и увеличивается в размерах. Джим, кстати, тоже. Он заполняет собой все пространство, и я уже ничего не вижу, кроме двух здоровенных яиц, двух сине-желтых шаров, которые болтаются у меня перед носом, угрожая сбить меня с ног. — Джим, — кричу я испуганно, — какой ты огромный!

И вдруг все кончается, и жизнь опять превращается в комедию положений.

— Не тычь мне в лицо свои призрачные гениталии.

— Прошу прощения, но вот так я устроен.

— А мы еще говорим о какой-то там дружеской помощи и участии. — Я наклоняюсь, чтобы надеть свои спальные шорты, и вижу, что промахнулся. В смысле, мимо салфеток.

— Черт, — говорю я с досадой, — кажется, я нечаянно испачкал каталог жены. По которому она выписывает одежду.

— Так, мне пора.

— Джим, погоди. Что мне делать?

— Прости, Спек, я спешу. Боюсь опоздать на автобус.

— Но, Джим…

Я вырываю залитую спермой страницу и сминаю ее в плотный шар. Бегу в ванну, бросаю скомканный листок в унитаз и спускаю воду.

— От вас, жирафов, одни неприятности, — говорю я, потрясая кулаком в сторону прозрачного силуэта моей пятнистой погибели. — Уйди с глаз моих, ирод. Пока я не вызвал полицию.

Крутые копы

Мы с Воздержаньей смотрим телевизор. Вернее, пытаемся смотреть, потому что сосед из соседнего дома смотрит телевизор всегда, а у него дальнобойная спутниковая антенна, которая вечно сбивает картинку на нашем ящике. Пару минут я пытаюсь с этим мириться. Потом встаю, прочищаю горло, открываю рот, чтобы высказать все, что я думаю, закрываю рот и сажусь на место.

Воздержанья проводит рукой по своим длинным каштановым волосам.

— Только, пожалуйста, не психуй. Все равно там нет ничего интересного.

— Я пытаюсь вникнуть в сюжет. Люблю полицейские драмы.

— Но, Скотт, ты ведь даже не смотришь на экран.

— Мне надо перепроверить сценарий, — говорю я, потряхивая распечаткой. — «Космонавт в космосе». Первый сезон,третья серия.

— Тогда расскажи мне, что там происходит.

— Ну, Космонавт летит в космос, и…

— Нет. В телевизоре.

Я показываю на полицейского на экране.

— Вот этот парень. Вокруг него все и закручено. Он за кем-то там гонится. Или, наоборот, убегает. Так или иначе, он бежит.

— Он хорошо бегает, быстро.

— А как же иначе? — говорю я со знанием дела. — В противном случае его бы не взяли в полицию.

— Смотри, он достает пистолет.

— Черт, — говорю я с досадой, когда на экране опять возникают помехи. — На самом интересном месте. Ты что-нибудь видишь? Я — вообще ничего.

— Только подошвы его ботинок. Вон там, в самом низу. И еще — краешек его фуражки.

— Ну вот, теперь еще и картинка перевернулась ногами вверх.

— Нет, Скотт. Просто он уронил фуражку, а потом перелез через стену, но свалился и зацепился ногами за дерево.

— Нет, действительно, сколько можно?! Если так будет продолжаться и дальше, — говорю я с угрозой в голосе, — я пойду к нему и все выскажу. Все, что думаю.

— Скотт, успокойся. Тебе нельзя волноваться. А то опять тебе снова начнет мерещиться эта твоя говорящая зебра.

— Он не зебра, он жираф. И он мне не мерещился. Он настоящий. К несчастью. Ну, вот опять, — говорю я, когда картинка на экране вновь пропадает. — Все, я иду к нему. — Я решительно поднимаюсь со своего высокотехнологичного кресла, держу паузу, чтобы жена вразумила меня, неразумного, и не дала совершить нечто такое, о чем я потом пожалею, и снова сажусь.

— Я думала, ты собрался идти к нему.

— Так картинка теперь нормальная. Я вижу его пивное брюшко.

— Вообще-то это подтянутый крепкий живот, — говорит Воздержанья. — Просто картинка вся перекосилась. Может, тебе и вправду стоит сходить. Только будь осторожен, Скотт. Он — крупнее тебя.

Крупнее, да. Но, задаюсь я вопросом, всегда ли «крупнее» значит «лучше»? Мысленно сравниваю свой пенисе размером фаллоимитатора, спрятанного в комоде жены, и прихожу к выводу, что да. Именно это оно и значит.

— Хорошо, — говорю я, вставая с кресла. — Скотт Спектр никому не позволит испортить себе субботний вечер. — И я решительно выхожу из дома, даже не надевая кроссовок.