Виктор Мясников - Людоеды

• Название: Людоеды
• Автор: Виктор Мясников
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Боевик

Трилогия о Вовце Меншикове ("Людоеды", "Игра по-крупному", "Изумруд – камень смерти") Главный герой трилогии – обычный работяга. Он просто пытается выжить в современной России, стараясь сохранить свое человеческое достоинство и жизнь. "Людоеды" – самый первый и самый шокирующий роман Виктора Мясникова. Он объясняет это так: "Первый читатель – это редактор издательства. Я сразу поставил цель сочинить сюжет, какого еще не было, и закрутить так, чтобы самый тертый редактор, через руки которого прошли сотни детективов, не мог оторваться. Мне удалось". Жестокие и даже беззастенчиво откровенные схватки с врагами. Крайне тяжёлое торжество добра.

---

– Женя, открывай! Все, опасность миновала!

Та, словно ждала у дверей, тут же щелкнула ключом в замке, выбежала в коридор. Хотела повиснуть на шее у Вовца и чуть не повалила его на пол.

– Ты что так долго, – сказала скорее радостно, чем сердито, замучилась ждать.

Она нагнулась, поправляя на ногах стоптанные мужские тапочки. Вовец усмехнулся:

– Не на работу ходил. Мог и вовсе не вернуться.

– А мне так и сидеть у дверей? Ну, конечно! Я покойников боюсь до ужаса, а он меня с ним запер.

– Живых надо бояться, а покойники смирные, все б такими были.

– Ладно, ладно. А где этот придурок? Ну, в платье.

– Этот, – Вовец вздохнул, – все, больше нету, кончился. – И, предвидя вопрос Жеки, добавил: – Кто-то из них ему живот вспорол.

– Ой, ужас какой! – У Жеки глаза округлились. И вдруг без всякого перехода весело оживилась. – Смотри, смотри кто!

По коридору бежал взлохмаченный дымчато-бурый песец. Он жался к стене и время от времени тыкался в неё носом, принюхивался.

– Слушай, – сказала заговорщицким тоном, – давай поймаем?

Видимо, Жека относилась к той категории женщин, которые живут под настроением момента. Не успеют слезы просохнуть, а они уже смеются. Но Вовец не поддался её настроению, у него был свой план, но не было лишнего времени, чтобы девушку забавлять. Он взял её за рукав и повел по коридору, пробормотав:

– Завтра, завтра целый мешок наловлю. Еще мохначе этого.

Он снова повел её к колодцу под гаражом, к огромной луже засыхающей крови. По пути давал инструкции.

– Наверху синий джип. В нем телефон. Позвони какой-нибудь близкой подруге. Пусть приедет и заберет тебя. Скажешь, что ты в гараже ветлечебницы возле металлургического завода. В стене гаража есть дыра, прикрыта дверцей от машины, выберешься. Пете своему не звони ни в коем случае. Не нравится он мне. Слишком легко от тебя отказался. Так что вначале обзаведись свидетелями, без них со своим благоверным не встречайся.

– Володя! – Жека остановилась, положила руку ему на плечо. – Как ты можешь? Неужели после всего этого я к нему вернусь? Пусть остается с этой старой крысой Жанной. Есть только один мужчина, с которым…, – не договорив, она обняла Вовца за шею, и он получил самый горячий поцелуй в своей жизни.

Ее сумочка по-прежнему лежала на трубах. Вовец, ухватившись одной рукой за кронштейн, подтянулся и достал её. Жека в свою миниатюрную записную книжечку аккуратными округлыми цифрами записала телефон Вовца и клятвенно заверила, что будет звонить через каждые два часа или даже час, чтобы сразу, как только он вернется домой, приехать к нему.

Оставив девушку в центральном коридоре, Вовец пошел к люку без нее. Жеку при одной мысли о луже крови начинала бить дрожь. Но кровь, оказывается, уже успела присохнуть. Поставив на попа каталку, Вовец, осторожно балансируя на ней, куском доски надавил снизу на рычаг люка. Чуть не упал, но удержался и люк все-таки открыл. Мысленно поздравил себя с победой. Если встать на цыпочки, кончики пальцев как раз коснутся нижней кромки люка.

Пришлось слезть, сходить за пустым ящиком, приладить его поаккуратнее на задранную каталку. Ухватившись за край люка, Вовец подтянулся и выбрался наверх. Он взял коробку пульта управления тельфером, пробежал пальцем по кнопкам. Опустил металлическую лестницу обратно в колодец. Она легла наискосок, не доставая метра до края люка. Вовец спустился вниз, трос не стал отцеплять, оставил как есть. Тележку опрокинул на колеса, как положено и откатил к Жеке.

– Карета подана, графиня. Смотри в потолок, чтоб не тошнило.

– Я лучше вообще глаза закрою. О, господи, неужели все позади?

– Почти. Ладно, поехали.

Жека боялась оставаться одна в гараже. За воротами бесится собака, охрипшая от лая. Внизу под люком в луже засохшей крови лежат два растерзанных трупа. Жуть! Вовцу пришлось подняться наверх вслед за подругой. Пока Жека, сидя в джипе, объясняла какой-то своей подруге, разбуженной ни свет, ни заря, кто она такая и зачем звонит в такую рань, Вовец подобрал себе кой-какой инструмент: пару мощных монтировок, зубило, увесистый молоток, отвертки, лобзик по металлу. Под верстаком лежал свернутый брезентовый чехол от какого-то небольшого агрегата, не то компрессора, не то мотонасоса. Сложив в этот своеобразный мешок все собранные железки. Вовец снова полез вниз.

Жека взвыла. Она категорически была против. Она настаивала и доказывала, что он должен быть рядом с ней. Вовец мог выставить в противовес всем её аргументам только один, но убедительный, как кувалда или лом.

– Я должен найти сына.

Жека замолчала. Она нежно поцеловала его и смахнула слезинку с ресниц. Вовец сунул ей в руки пульт тельфера и спустился в подвал.

– Жми верхнюю кнопку! – скомандовал снизу и помахал рукой.

Впрочем, он этот жест сделал совершенно машинально, так как Жека вовсе не смотрела на него. Там, внизу, возле ног Вовца лежали два трупа, и Жека не хотела и не могла на них смотреть, ей делалось плохо. Вовец отцепил трос от лестницы. Жека нажала кнопку и отпустила только тогда, когда крюк поднялся под потолок.

* * *

Вначале Вовец отыскал обрез. Орудуя монтировкой, как рычагом, раздвинул блоки клеток, в щель между которыми провалилось оружие. В нагрудном кармане по-прежнему лежал последний патрон. Переломив стволы, Вовец выбросил стреляную гильзу и вставил патрон. Засунул обрез за ремень. Усмехнулся, поправив висящий там же охотничий нож. В пылу схватки забыл о ноже, бился дурацкими железными лотками, душил проволокой, фехтовал палкой, а надо было клинок в ход пускать. Вот что значит непрофессионал. Нет инстинктивного навыка хвататься за оружие, как нет привычки держать его под рукой.

Следующим пунктом программы было обследование помещений. Тех, что рядом с комнатой Бугра. Одна железная дверь оказалась не заперта. Кислый запах грязного белья ударил в нос, едва Вовец туда сунулся. Так пахнет у него в ванной дома, когда сподобится взяться за стирку, и он начинает замачивать набравшуюся за три месяца гору рубах, простыней и прочего.

В просторном помещении, метров тридцати площадью, стояли кровати с мятыми постелями. Широкий полированный стол имел плачевный вид: изрезан ножом, испятнан черными следами затушенных об него окурков. Посреди стола облупленный эмалированный таз, заполненный сверх всякой меры грязной посудой и объедками. Видимо, готовились мыть посуду, достаточно накопилось. На кухонном столе у стены двухконфорочная электроплитка. Под столом мусорное ведро. У стен понатыканы разнокалиберные холодильники. Можно подумать, что у каждого обитателя этой комнаты личный холодильник, а у некоторых даже два.

Вовец распахнул одну облупленную "Бирюсу". Консервные банки, палки колбасы, смотанные в комья сосиски, бумажные свертки и пакеты. Взвод молодых бойцов можно неделю кормить и ещё на две останется. Отмахнув ножом шмат полукопченой, Вовец ободрал оболочку и, откусывая на ходу, принялся обследовать помещение. Холодильники забиты жратвой и объедками, засыхающими в мисках рыбьими хвостами и куриными останками. Похоже, песцовая еда здесь тоже хранилась. Больше осматривать было нечего, разве обширное собрание эротических календарей и плакатов, заполонившее бетонные стены. На всякий случай Вовец перетряхнул пару матрасов на койках. Никаких тайников, только усвиняченные дочерна простыни.

Следующая комната оказалась заперта. Вовец загнал молотком тонкий край монтировки под стальной лист. Налег как следует. Накладной замок, привинченный изнутри, просто отлетел. Все четыре винта вырвало из резьбы. Естественно, этого следовало ожидать. Разве удержит двухмиллиметровое железо, когда винты рвут с такой силой. Замок выполнял, очевидно, символические функции, обозначая: "дверь заперта, не входить." Хозяин знал, что самый надежный сторож и замок – это страх. Всякий вторгающийся сюда ставит на карту жизнь. А запертый замок удерживает от импульсивного соблазна проникнуть в запретное помещение.

Вовца здесь поразило обилие различной посуды. Похоже, тут готовили дурманящее зелье. В ведре валялись рассыпчатые комья вываренной и выжатой маковой соломки. На столе стоял туристический примус, банки с ацетоном и какими-то другими химическими веществами. Из мебели выделялся роскошный кожаный диван. А на нем засаленное атласное одеяло без пододеяльника. Хозяина химического кабинета, похоже, неудержимо влекла красивая жизнь, как он её себе представлял. Здесь тоже ничего интересного не нашлось, если не считать большого полиэтиленового мешка, набитого сухими маковыми коробочками.

С третьей дверью мороки хватило надолго. Вовец подлезал монтировкой со всех сторон, но безрезультатно. Тогда он просто приставил зубило к круглой плашке замочной скважины и шарахнул молотком. С третьего удара вышиб замок напрочь. Вот здесь и оказалась кандейка. На стеллажах чемоданы, мешки, коробки и ящики. А в них все, что душе угодно: одежда, обувь, солнцезащитные очки и зонтики. Даже два рыбацких ящика со снастями для зимней рыбалки затесались среди сумок и чемоданов.