Александр Пушкин - Том 1. Стихотворения 1813-1820

• Название: Том 1. Стихотворения 1813-1820
• Автор: Александр Пушкин
• Жанр: Поэзия
• Год: 1977

Настоящее собрание сочинений А.С. Пушкина в десяти томах является облегчённым вариантом большого академического издания сочинений Пушкина. За малыми исключениями, здесь воспроизведён текст произведений Пушкина, установленный в результате текстологической работы редакторов большого издания. Сюда вошли произведения Пушкина в том же составе, с той же полнотой, как и в большое издание. Из вариантов и разночтений включены только те, которые представляют самостоятельную художественную ценность или документируют основные этапы творческой истории отдельных произведений.

В первый том собрания сочинений А.С. Пушкина вошли стихотворения 1813-1820-х годов.

Примечания составлены проф. Б.В. Томашевским.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Князю А.М. Горчакову («Пускай, не знаясь с Аполлоном…»)*

Пускай, не знаясь с Аполлоном,
Поэт, придворный философ,
Вельможе знатному с поклоном
Подносит оду в двести строф;
Но я, любезный Горчаков,
Не просыпаюсь с петухами,
И напыщенными стихами,
Набором громозвучных слов,
Я петь пустого не умею
Высоко, тонко и хитро
И в лиру превращать не смею
Мое гусиное перо!
Нет, нет, любезный князь, не оду
Тебе намерен посвятить;
Что прибыли соваться в воду,
Сначала не спросившись броду,
И вслед Державину парить?
Пишу своим я складом ныне
Кой-как стихи на именины.

Что должен я, скажи, в сей час
Желать от чиста сердца другу?
Глубоку ль старость, милый князь,
Детей, любезную супругу,
Или богатства, громких дней,
Крестов, алмазных звезд, честей?
Не пожелать ли, чтобы славой
Ты увлечен был в путь кровавый,
Чтоб в лаврах и венцах сиял,
Чтоб в битвах гром из рук метал
И чтоб победа за тобою,
Как древле Невскому герою*,
Всегда, везде летела вслед?
Не сладострастия поэт
Такою песенкой поздравит,
Он лучше муз навек оставит!
Дай бог любви, чтоб ты свой век
Питомцем нежным Эпикура
Провел меж Вакха и Амура!
А там — когда стигийский брег
Мелькнет в туманном отдаленье,
Дай бог, чтоб в страстном упоенье
Ты с томной сладостью в очах,
Из рук младого Купидона
Вступая в мрачный чёлн Харона,
Уснул… Ершовой* на грудях!

Опытность*

Кто с минуту переможет
Хладным разумом любовь,
Бремя тягостных оков
Ей на крылья не возложит,
Пусть не смейся, не резвись,
С строгой мудростью дружись;
Но с рассудком вновь заспоришь,
Хоть не рад, но дверь отворишь,
Как проказливый Эрот
Постучится у ворот.

Испытал я сам собою
Истину сих правых слов.
«Добрый путь! прости, любовь!
За богинею слепою,
Не за Хлоей, полечу,
Счастье, счастье ухвачу!» —
Мнил я в гордости безумной.
Вдруг услышал хохот шумный,
Оглянулся… и Эрот
Постучался у ворот.

Нет! мне, видно, не придется
С богом сим в размолвке жить,
И покамест жизни нить
Старой Паркой там прядется,
Пусть владеет мною он!
Веселиться — мой закон.
Смерть откроет гроб ужасный,
Потемнеют взоры ясны.
И не стукнется Эрот
У могильных уж ворот!

Блаженство*

В роще сумрачной, тенистой,
Где, журча в траве душистой,
Светлый бродит ручеек,
Ночью на простой свирели
Пел влюбленный пастушок;
Томный гул унылы трели
Повторял в глуши долин…

Вдруг из глубины пещеры
Чтитель Вакха и Венеры,
Резвых фавнов господин,
Выбежал Эрмиев сын*.
Розами рога обвиты,
Плющ на черных волосах,
Козий мех, вином налитый,
У Сатира на плечах.
Бог лесов, в дугу склонившись
Над искривленной клюкой,
За кустами притаившись,
Слушал песенки ночной,
В лад качая головой.

«Дни, протекшие в веселье!
(Пел в тоске пастух младой)
Отчего, явясь мечтой,
Вы, как тень, от глаз исчезли
И покрылись вечной тьмой?

Ах! когда во мраке нощи,
При таинственной луне,
В темну сень прохладной рощи,
Сладко спящей в тишине,
Медленно, рука с рукою,
С нежной Хлоей приходил,
Кто сравниться мог со мною?
Хлое был тогда я мил!

А теперь мне жизнь — могила,
Белый свет душе постыл,
Грустен лес, поток уныл…
Хлоя — другу изменила!..
Я для милой… уж не мил!..»

Звук исчез свирели тихой;
Смолк певец — и тишина
Воцарилась в роще дикой;
Слышно, плещет лишь волна,
И колышет повиликой
Тихо веющий зефир…
Древ оставя сень густую,
Вдруг является Сатир.
Чашу дружбы круговую
Пенистым сребря вином,
Рек с осклабленным лицом:
«Ты уныл, ты сердцем мрачен;
Посмотри ж, как сок прозрачен
Блещет, осветясь луной!
Выпей чашу — и душой
Будешь так же чист и ясен.
Верь мне: стон в бедах напрасен.
Лучше, лучше веселись,
В горе с Бахусом дружись!»
И пастух, взяв чашу в руки,
Скоро выпил всё до дна.
О, могущество вина!
Вдруг сокрылись скорби, муки,
Мрак душевный вмиг исчез!
Лишь фиал к устам поднес,
Всё мгновенно пременилось,
Вся природа оживилась,
Счастлив юноша в мечтах!
Выпив чашу золотую,
Наливает он другую;
Пьет уж третью… но в глазах
Вид окрестный потемнился —
И несчастный… утомился.
Томну голову склоня,
«Научи, Сатир, меня,—
Говорит пастух со вздохом,—
Как могу бороться с роком?
Как могу счастливым быть?
Я не в силах вечно пить».
— «Слушай, юноша любезный,
Вот тебе совет полезный:
Миг блаженства век лови;
Помни дружбы наставленья:
Без вина здесь нет веселья,
Нет и счастья без любви;
Так поди ж теперь с похмелья
С Купидоном помирись;
Позабудь его обиды
И в объятиях Дориды
Снова счастьем насладись!»

Лаиса Венере, посвящая ей свое зеркало*

Вот зеркало мое — прими его, Киприда!
Богиня красоты прекрасна будет ввек,
Седого времени не страшна ей обида:
  Она — не смертный человек;
  Но я, покорствуя судьбине,
Не в силах зреть себя в прозрачности стекла,
  Ни той, которой я была,
  Ни той, которой ныне.

Пирующие студенты*

Друзья! досужный час настал;
  Всё тихо, все в покое;
Скорее скатерть и бокал!
  Сюда, вино златое!
Шипи, шампанское, в стекле.
  Друзья, почто же с Кантом
Сенека, Тацит на столе,
  Фольянт над фолиантом?
Под стол холодных мудрецов,
  Мы полем овладеем;
Под стол ученых дураков!
  Без них мы пить умеем.

Ужели трезвого найдем
  За скатертью студента?
На всякий случай изберем
  Скорее президента.
В награду пьяным — он нальет
  И пунш и грог душистый,
А вам, спартанцы, поднесет
  Воды в стакане чистой!
Апостол неги и прохлад,
  Мой добрый Галич, vale[4]!
Ты Эпикуров младший брат,
  Душа твоя в бокале.
Главу венками убери,
  Будь нашим президентом,
И станут самые цари
  Завидовать студентам.

Дай руку, Дельвиг! что ты спишь?
  Проснись, ленивец сонный!
Ты не под кафедрой сидишь,
  Латынью усыпленный.
Взгляни: здесь круг твоих друзей;
  Бутыль вином налита,
За здравье нашей музы пей,
  Парнасский волокита.
Остряк любезный, по рукам!
  Полней бокал досуга!
И вылей сотню эпиграмм
  На недруга и друга.

А ты, красавец молодой,
  Сиятельный повеса!
Ты будешь Вакха жрец лихой,
  На прочее — завеса!
Хотя студент, хотя я пьян,
  Но скромность почитаю;
Придвинь же пенистый стакан,
  На брань благословляю.

Товарищ милый, друг прямой,
  Тряхнем рукою руку,
Оставим в чаше круговой
  Педантам сродну скуку:
Не в первый раз мы вместе пьем,
  Нередко и бранимся,
Но чашу дружества нальем —
  И тотчас помиримся.

А ты, который с детских лет
  Одним весельем дышишь,
Забавный, право, ты поэт,
  Хоть плохо басни пишешь;
С тобой тасуюсь без чинов,
  Люблю тебя душою,
Наполни кружку до краев,—
  Рассудок! бог с тобою!

А ты, повеса из повес,
  На шалости рожденный,
Удалый хват, головорез,
  Приятель задушевный,
Бутылки, рюмки разобьем
  За здравие Платова,
В казачью шапку пунш нальем —
  И пить давайте снова!..

Приближься, милый наш певец,
  Любимый Аполлоном!
Воспой властителя сердец
  Гитары тихим звоном.
Как сладостно в стесненну грудь
  Томленье звуков льется!..
Но мне ли страстью воздохнуть?
  Нет! пьяный лишь смеется!

Не лучше ль, Роде записной,
  В честь Вакховой станицы
Теперь скрыпеть тебе струной
  Расстроенной скрыпицы?
Запойте хором, господа,
  Нет нужды, что нескладно;
Охрипли? — это не беда:
  Для пьяных всё ведь ладно!

Но что?.. я вижу всё вдвоем;
  Двоится штоф с араком;
Вся комната пошла кругом;
  Покрылись очи мраком…
Где вы, товарищи? где я?
  Скажите, Вакха ради…
Вы дремлете, мои друзья,
  Склонившись на тетради…
Писатель за свои грехи!
  Ты с виду всех трезвее;
Вильгельм, прочти свои стихи,
  Чтоб мне заснуть скорее.

Бова*