Василий Жуковский - Том 2. Баллады, поэмы и повести

• Название: Том 2. Баллады, поэмы и повести
• Автор: Василий Жуковский
• Жанр: Поэзия
• Год: 1959

Второй том составляют баллады, поэмы и повести Жуковского.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Эльвина и Эдвин*

В излучине долины сокровенной,
Там, где блестит под рощею поток,
  Стояла хижина, смиренный
   Покоя уголок.

Эльвина там красавица таилась, —
В ней зрела мать подпору дряхлых дней,
  И только об одном молилась:
   «Все блага жизни ей».

Как лилия была чиста душою,
И пламенел румянец на щеках —
  Так разливается весною
   Денница в облаках.

Всех юношей Эльвина восхищала;
Для всех подруг красой была страшна,
  И, чудо прелестей, не знала
   Об них одна она.

Пришел Эдвин. Без всякого искусства
Эдвинова пленяла красота:
  В очах веселых пламень чувства,
   А в сердце простота.

И заключен святой союз сердцами:
Душе легко в родной душе читать;
  Легко, что сказано очами,
   Устами досказать.

О! сладко жить, когда душа в покое
И с тем, кто мил, начав, кончаешь день;
  Вдвоем и радости все вдвое…
   Но ах! они как тень.

Лишь золото любил отец Эдвина;
Для жалости он сердца не имел;
  Эльвине же дала судьбина
   Одну красу в удел.

С холодностью смотрел старик суровый
На их любовь — на счастье двух сердец.
  «Расстаньтесь!» — роковое слово
   Сказал он наконец.

Увы, Эдвин! В какой борьбе в нем страсти!
И ни одной нет силы победить…
  Как не признать отцовской власти?
   Но как же не любить?

Прелестный вид, пленительные речи,
Восторг любви — все было только сон;
  Он розно с ней; он с ней и встречи
   Бояться осужден.

Лишь по утрам, чтоб видеть след Эльвины,
Он из кустов смотрел, когда она
  Шла по излучине долины,
   Печальна и одна;

Или, когда являя месяц роги
Туманный свет на рощи наводил,
  Он, грустен, вдоль большой дороги
   До полночи бродил.

Задумчивый, он часто по кладбищу
При склоне дня ходил среди крестов:
  Его тоске давало пищу
   Спокойствие гробов.

Знать, гроб ему предчувствие сулило!
Уже ланит румяный цвет пропал;
  Их горе бледностью покрыло…
   Несчастный увядал.

И не спасут его младые леты;
Вотще в слезах над ним его отец;
  Вотще и вопли и обеты!..
   Всему, всему конец.

И молит он: «Друзья, из сожаленья!..
Хотя бы раз мне на нее взглянуть!..
  Ах! дайте, дайте от мученья
   При ней мне отдохнуть».

Она пришла; но взор любви всесильный
Уже тебя, Эдвин, не воскресит:
  Уже готов покров могильный,
   И гроб уже открыт.

Смотри, смотри, несчастная Эльвина,
Как изменил его последний час:
  Ни тени прежнего Эдвина;
   Лик бледный, слабый глас.

В знак верности он подает ей руку
И на нее взор томный устремил:
  Как сильно вечную разлуку
   Сей взор изобразил!

И в тьме ночной, покинувши Эдвина,
Домой одна вблизи кладбища шла,
  Души не чувствуя, Эльвина;
   Кругом густела мгла.

От севера подъемлясь, ветер хладный
Качал, свистя во мраке, дерева;
  И выла на стене оградной
   Полночная сова.

И вся душа в Эльвине замирала;
И взор ее во всем его встречал;
  Казалось — тень его летала;
   Казалось — он стонал.

Но… вот и въявь уж слышится Эльвине:
Вдали провыл уныло тяжкий звон;
  Как смерти голос, по долине
   Промчавшись, стихнул он.

И к матери без памяти вбежала —
Бледна, и свет в очах ее темнел.
  «Прости, все кончилось! (сказала) —
   Мой ангел улетел!

Благослови… зовут… иду к Эдвину…
Но для тебя мне жаль покинуть свет».
  Умолкла… мать зовет Эльвину…
   Эльвины больше нет.

Ахилл[5]*

Отуманилася Ида;
  Омрачился Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
  На равнине битвы сон.
Тихо все… курясь, сверкает
  Пламень гаснущих костров,
И протяжно окликает
  Стражу стража близ шатров.

Над Эгейских вод равниной
  Светел всходит рог луны;
Звезды спящею пучиной
  И брега отражены;
Виден в поле опустелом
  С колесницею Приам:[6]
Он за Гекторовым телом
  От шатров идет к стенам.

И на бреге близ кургана
  Зрится сумрачный Ахилл;
Он один, далек от стана;
  Он главу на длань склонил.
Смотрит вдаль — там с колесницей
  На пути Приама зрит:
Отирает багряницей
  Слезы бедный царь с ланит.

Лиру взял; ударил в струны;
  Тих его печальный глас:
«Старец, пал твой Гектор юный;
  Свет души твоей угас;
И Гекуба, Андромаха
  Ждут тебя у градских врат
С ношей милого им праха…
  Жизнь и смерть им твой возврат.

И с денницею печальной
  Воскурится фимиам,
Огласятся погребальной
  Песнью каждый дом и храм;
Мать, отец, вдова с мольбою
  Пепел в урну соберут,
И молитвы их герою
  Мир в стране теней дадут.

О Приам, ты пред Ахиллом
  Здесь во прах главу склонял;
Здесь молил о сыне милом,
  Здесь, несчастный, ты лобзал
Руку, слез твоих причину…
  Ах! не сетуй; глас небес
Нам одну изрек судьбину:
  И меня постиг Зевес.

Близок час мой; роковая
  Приготовлена стрела;
Парка, жребию внимая,
  Дни мои уж отвила;
И скрыпят врата Аида;[7]
  И вещает грозный глас:
Все свершилось для Пелида;
  Факел дней его угас.

Верный друг мой взят могилой;
  Брата бой меня лишил —
Вслед за ним с земли унылой
  Удалится и Ахилл.
Так судил мне рок жестокий:
  Я паду в весне моей
На чужом брегу, далёко
  От Пелеевых очей.

Ах! и сердце запрещает
  Доле жить в земном краю,
Где уж друг не услаждает
  Душу сирую мою.
Гектор пал — его паденьем
  Тень Патрокла я смирил;
Но себе за друга мщеньем
  Путь к Тенару проложил.

Ты не жди, Менетий, сына;[8]
  Не придет он в отчий дом…
Здесь Эгейская пучина
  Пред его шумит холмом;
Спит он… смерть сковала длани,
  Позабыл ко славе путь;
И призывный голос брани
  Не вздымает хладну грудь.

И Ахилл не возвратится;
  В доме отчем пустота
Скоро, скоро водворится…
  О Пелей, ты сирота.
Пронесется буря брани —
  Ты Ахилла будешь ждать
И чертог свой в новы ткани
Для приема убирать;

  Будешь с берега уныло
Ты смотреть — в пустой дали
  Не белеет ли ветрило,
Не плывут ли корабли?
  Корабли придут от Трои —
А меня ни на одном;
  Там, где билися герои,
Буду спать — и вечным сном.

Тщетно, смертною борьбою
  Мучим, будешь сына звать
И хладеющей рукою
  Вкруг себя его искать —
С милым светом разлученья
  Глас его не усладит;
И на брег воды забвенья
  Зов отца не долетит.

Край отчизны, светлы воды,
  Очарованны места,
Мирт, олив и лавров своды,
  Пышных долов красота,
Расцветайте, убирайтесь,
  Как и прежде, красотой;
Как и прежде, оглашайтесь
  Кликом радости одной;

Но Патрокла и Ахилла
  Никогда вам не видать!
Воды Сперхия, сулила
  Вам рука моя отдать
Волоса с моей от брани
  Уцелевшей головы…
Все Патроклу в дар, и дани
  Уж моей не ждите вы.

Кони быстрые, из боя
  (Тайный рок вас удержал)
Вы не вынесли героя —
  И на щит он мертвый пал;
Кони бодрые, ретивы,
  Что ж теперь так мрачны вы?
По земле влачатся гривы;
  Наклонилися главы;

Позабыта пища вами;
  Груди мощные дрожат;
Слышу стон ваш, и слезами
  Очи гордые блестят.
Знать, Ахиллов пред собою
  Зрите вы последний час;
Знать, внушен был вам судьбою
  Мне конец вещавший глас…

Скоро!.. лук свой напрягает
  Неизбежный Аполлон,
И пришельца ожидает
  К Стиксу черному Харон.
И Патрокл с брегов забвенья
  В полуночной тишине
Легкой тенью сновиденья
  Прилетал уже ко мне.

Как зефирово дыханье,
  Он провеял надо мной;
Мне послышалось призванье,
  Сладкий глас души родной;
В нежном взоре скорбь разлуки
  И следы минувших слез…
Я простер ко брату руки…
  Он во мгле пустой исчез.

От Скироса вдаль влекомый,
  Поплывет Неоптолем;[9]
Брег увидит незнакомый
  И зеленый холм на нем;
Кормщик юноше укажет,
  Полный думы, на курган —
«Вот Ахиллов гроб (он скажет);
  Там вблизи был греков стан.

Там, ужасный, на ограде
  Нам явился он в ночи —
Нестерпимый блеск во взгляде,
  С шлема грозные лучи —
И трикраты звучным криком
  На врага он грянул страх,
И троянец с бледным ликом
  Бросил щит и меч во прах.

Там, Атриду дав десницу,
  С ним союз запечатлел;
Там, гремящий, в колесницу
  Прянув, к Трое полетел;
Там по праху за собою
  Тело Гекторово мчал
И на трепетную Трою
  Взглядом мщения сверкал!»

И сойдешь на брег священный
  С корабля, Неоптолем,
Чтоб на холм уединенный
  Положить и меч и шлем;
Вкруг уж пусто… смолкли бои;
  Тихи Ксант и Симоис;
И уже на грудах Трои
  Плющ и терние свились.

Обойдешь равнину брани…
  Там, где ратовал Ахилл,
Уж стадятся робки лани
  Вкруг оставленных могил;
И услышишь над собою
  Двух невидимых полет…
Это мы… рука с рукою…
  Мы, друзья минувших лет.

Вспомяни тогда Ахилла:
  Быстро в мире он протек;
Здесь судьба ему сулила
  Долгий, но бесславный век;
Он мгновение со славой,
  Хладну жизнь презрев, избрал
И на друга труп кровавый,
  До могилы верный, пал».

Он умолк… в тумане Ида;
  Отуманен Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
  На равнине битвы сон;
И курясь, едва сверкает
  Пламень гаснущих костров;
И протяжно окликает
  Стража стражу близ шатров.

Эолова арфа*