Ноэль Калеф - Лифт на эшафот

• Название: Лифт на эшафот
• Автор: Ноэль Калеф
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Детектив
• Год: 1988
• ISBN: 5-01-001580-3

Жюльен Куртуа задолжал ростовщику крупную сумму денег. Единственным выходом для себя герой видит убийство. В момент, когда секретарша Жюльена сидит в приёмной, он выбирается в окно и с риском для жизни перебирается в кабинет ростовщика…

По роману был снят фильм «Лифт на эшафот» режиссёром Луи Маллем — представителем «новой волны» во французском кинематографе. Главные роли сыграли Жанна Моро, Морис Роне, Жорж Пужоли, Лино Вентура.

---

— Жюльен Куртуа…

— Это что еще? — проворчал Фред.

— Так зовут владельца машины.

— Ну а мне какое дело? Жюльен! Ха! Вот дурацкое имя!

Она опять замолчала. С Фредом трудно разговаривать, ведь он настолько умней и образованней ее. Ну а ему надоело продолжать гонки на первенство мира. Он обрушился на социальное неравенство:

— Жюльен Куртуа! Представляешь? Какой-нибудь тип вроде моего папеньки. Заплывший жиром. Живет припеваючи. Денег куры не клюют. Зимой ходит в шубе. Акций полон мешок! Презирает всех этих бедолаг, у которых ничего нет, чтоб заработать на хлеб, кроме рук и головы. Вот пари держу, что он просто гроза для своих служащих. Вылитый папаша. Ничего, пусть прогуляется.

Фред уже сам не знал, кого хотел заклеймить — своего отца или того неизвестного.

— Давай, дождичек! Все одно к одному. Раз уж я собрался отдохнуть за городом!

Небрежным движением он включил дворники. Стекло стало мутным, сквозь него ничего не было видно.

— Браво! — завопил Фред. — Совсем здорово! Нет, ты представляешь? Эти проклятые буржуи ничего толком не могут. Теперь мы рискуем сломать шею, потому что твой болван пожалел денег на хорошие дворники!

Тереза подумала о другом: может быть, внутреннее освещение мешает водителю? Она подняла руку, чтобы выключить свет. Свитер при этом движении сильнее обтянул грудь. Правая рука Фреда тут же потянулась к Терезе. Но одной рукой он плохо держал руль, и машина потеряла управление.

— Черт побери! — выругался Фред.

«Фрегат» ехал зигзагами. Тереза сжалась в комок. Наконец Фреду удалось справиться с машиной. Злясь за пережитый страх, он обрушился на подружку:

— Ну хороша же ты со своими номерами! Идиотка! Ты вообще соображаешь? Счастье, что я хорошо вожу машину, а то бы мы врезались в дерево! Но тебе, конечно, на это плевать! Тебе лишь бы покрасоваться!

Взмокший от страха, он неслушающейся ногой нажал на тормоз.

Женевьева неожиданно крикнула:

— Остановите! Остановите!

Шофер резко затормозил, и старый «рено» занесло. Он не успел повернуть на улицу де Варен и остановился у тротуара. Таксист, которому большие усы явно служили фильтром для никотина, рассердился:

— Предупреждать надо, дамочка! Предупреждать! А не орать так! В чем дело?

Женевьева не знала, плакать или смеяться.

— Я подумала, я… Отвезите лучше меня домой.

— А куда это «домой»?

— В Отёй, улица Молитор… Извините, но я вдруг поняла, что мой муж поехал прямо домой, наверное… Ну и тогда я…

Таксист внимательно смотрел на нее. Смутившись, Женевьева рассыпалась в ненужных объяснениях:

— А на улице де Варен живет мой брат…

Таксист воспользовался ее смущением и грубо прервал:

— Ваш брат или сборщик налогов, мне-то какая разница.

Женевьева обиженно замолчала.

— Ладно, — сказал шофер, — значит, едем в Отёй?

— Да, — сухо ответила она. — Улица Молитор.

Женевьева поджала губы. Вот уж, действительно, эти плебеи… Машина медленно повернула и увеличила скорость. Женевьева сдерживала истеричное хихиканье. Она была так счастлива! Боже, как можно быть такой глупой! В городе наверняка сотни красных «фрегатов». Абсолютно никаких оснований не было утверждать, что «фрегат», который она только что видела, принадлежал ее мужу. Он, бедняжка, наверняка томится дома в ожидании. А когда его заставляли ждать в одиночестве, он пил. Просто так, со скуки. К несчастью, он плохо переносил алкоголь. Она наклонилась вперед:

— Быстрее, прошу вас…

— Ха! Ничего себе! Если бы вы не напутали, мы бы уже давно были на месте. А я не могу ехать быстрее. Эта машинка тридцать восьмого года рождения…

Женевьева снимала и вновь натягивала перчатки, пока таксист занимался сравнительным анализом старых и новых автомобилей.

— Есть и хорошее, ничего не скажу. Обогрев, например, зимой — это удобно, но… что касается материала, уж извините. Теперешний и в сравнение не идет.

Она его не слышала. Она думала о двух мужчинах, которые заговорили с ней сегодня на улице. Один из них даже шел за ней некоторое время. Надо признаться, что в розовом костюме она кажется стройней. Все равно неправда, что она стареет. Она вновь улыбалась. Часто ощущение счастья зависит от упорства, с каким человек желает не обмануться.

«Не пей слишком много, любовь моя, — мысленно приказывала она Жюльену, — будь благоразумен, я сейчас приду, видишь…»

Когда она расскажет ему о своих подозрениях, о своем гневе, он строго пожурит ее. Он скажет, поглаживая ее по плечу: «Сумасшедшая! Ведь ты знаешь, что я люблю только тебя…» «Знаю, — ответит она, — знаю, сама не понимаю, что на меня нашло…» Впрочем, эта девчонка совсем не в его вкусе. Жюльен предпочитает зрелых женщин, чтобы относились к нему с материнской нежностью. Как Женевьева. Он любит, чтобы его ублажали. И терпеть не может заботиться о других. «Когда мне будут нравиться молоденькие девчонки, — говорил он обычно, — значит, я начну стареть!»

И он смеялся, не замечая даже, что посыпает соль на ее раны.

Такси остановилось. Женевьева расплатилась, оставив шоферу щедрые чаевые. Не из доброты. Из трусости. У дверей ее охватило сомнение. Она обернулась и робко попросила:

— Если вы не торопитесь, подождите меня все же пять минут… Может быть…

— Может оказаться, что вашего муженька нет дома? Понял. Подожду.

Он засмеялся, и она его возненавидела. Конечно, посторонним людям трудно ее понять, но этот уж чересчур груб. Она не могла найти ключ, нервничала, наконец позвонила, и горничная открыла дверь.

— Месье давно дома?

— Месье?

— Ну да, месье! — крикнула Женевьева, бегом устремляясь в гостиную.

— Ах нет, мадам! Я его не видела.

Женевьева застыла на месте.

— Значит, он звонил?

— Нет, мадам, сегодня не было звонков.

Вся энергия Женевьевы ушла на недавний гнев. Сил осталось только на то, чтобы плакать. Плакать, умереть от слез. Горничная продолжала:

— То есть нет… я забыла. Мадам Дормьен звонила, она спрашивала у мадам…

Жестом Женевьева приказала горничной замолчать и медленно направилась в спальню. И сразу же испытала ужас перед одиночеством. Она не сможет остаться одна. Такси…

Она выскочила из дома.

— Подождите!

— Ага! Его нет, а? — усмехнулся шофер. — Ну, не убивайтесь. Ведь братишка-то с улицы де Варен остается. Не стоит из-за этого заревывать такую симпатичную мордашку. Ничего страшного. Это все поправимо…

Как она плохо думала о нем, об этом таксисте, и его усах. Этот чужой человек понимает ее лучше, чем собственный муж.

Сидя на полу кабины, откинув голову, Жюльен пытался собраться с мыслями. Его беспокоила реакция Женевьевы, чьи поступки никогда нельзя было предвидеть. Эта истеричка может поднять на ноги весь город!

Сколько времени ему придется просидеть, как узнику, в этом лифте?

Мозг, словно без его участия, выдал ответ: один день и две ночи. Тридцать шесть часов.

В понедельник утром вернется Альбер и включит ток.

До этого момента он будет совершенно один. Нет, не совсем. Рядом находился мертвец — Боргри. Даже если Жюльену удастся найти объяснение насчет бумаг, оставшихся на столе, он никогда не заставит поверить, что не знал Боргри, с которым ему придется так долго пробыть один на один… Он — в лифте, а тот — в своей жалкой комнатушке. Он слышал смех полицейских: «Кого вы хотите убедить, будто все это время сидели в застрявшем лифте?»

Надо бежать. Чего бы это ни стоило. Об этом идиотском приключении никогда не должны догадаться. Никто никогда не должен как-то сопоставить его и Боргри. Но для этого надо выбраться отсюда.

Он с неистовством бросился на приступ железной двери. Послышался щелчок. Жюльен, отчаянно надеясь, потянул дверь изо всех сил. Она медленно поддалась.

Фред нервничал, сыпал проклятиями. Он жал на стартер, а этот паршивый мотор не заводился!

Тереза еще не отошла от последней головомойки, которую он ей устроил, и не осмеливалась заговорить. Однако ей казалось, что если Фред не повернет ключ…

— Фред…

— Ну что тебе еще надо?

— Этот… Эта…

Она больше не смогла произнести ни слова и просто указала на ключ. К ее изумлению, Фред расхохотался:

— Надо же! Действительно… Подумай, ты не такая уж дурочка, какой кажешься.

Он тут же умерил похвалу:

— Заметь, это было бы невероятно…

Машина тихонько тронулась с места. Несмотря ни на что, Тереза покраснела от удовольствия, а Фред ругал себя за рассеянность и вспоминал истории о гениальных людях, тоже рассеянных. Осмелев, она выпрямилась на сиденье, чтобы выключить освещение. Фред зааплодировал.

— Все лучше и лучше. Скоро с тобой можно будет выходить в свет, ты делаешь успехи, уверяю тебя.

Терезе было хорошо. Они ехали молча на небольшой скорости. Она больше не испытывала страха.