Эдуард Малофеев - Футбол! Вправо, влево и в ворота!

• Название: Футбол! Вправо, влево и в ворота!
• Автор: Эдуард Малофеев
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Книга знаменитого футбольного тренера Эдуарда Малофеева — исповедь блестящего футболиста, выдающегося наставника и необыкновенного человека, чья судьба неразрывно связана с одним из наиболее ярких периодов в жизни отечественного футбола.

---

С молодежной сборной я побывал на матче в Польше, на турнире в Италии. На Апеннинах, в Сан-Ремо, мы, правда, выступили неудачно. Именно — неудачно, команда-то, которую собрал Алексей Парамонов, была хорошая, и я ему благодарен за включение в ее состав, за свои первые уроки игры в международных матчах, когда я представлял не отдельный клуб, а великую страну. В Италии мы заняли третье место и нагоняя по возвращению, к удивлению, не получили.

Но первый раз за границу я съездил с ярославским «Шинником». Затем поездка в Бирму, Индонезию и Камбоджу с московским «Торпедо» свела меня с замечательным тренером того времени Виктором Александровичем Масловым. Он был удивительно чуток в работе с футболистами, внимательно прислушивался к своему внутреннему голосу, который его обычно не подводил. Правда, во время самой первой нашей встречи интуиция Виктора Александровича чуть-чуть не сработала.

Тренер «Торпедо» попросил перед азиатским турне у «Спартака» оказать ему помощь игроками. Этой помощью стали мы: защитник Игорь Рёмин, полузащитник Саша Григорьев и я. Догнали мы уже отправившихся в путь «торпедовцев» в Рангуне.

Увидев нас, Виктор Александрович сказал: «Ну такую помощь я и в своем бы дубле нашел!» Но мы быстро доказали, что выбор руководства «Спартака» не был случайным, и Маслов — в ходе поездки и по ее окончании — искренне благодарил нас за игру, говорил: «Из вас, ребята, должны получиться очень хорошие футболисты!» Потом, в Москве, Виктор Александрович дал о нас самые положительные характеристики «спартаковским» тренерам.

Тогда поездки за рубеж на предсезонные игры были для наших ведущих команд коммерческими. Брали, естественно, только лучших. Пока «Спартак», в разряд лучших игроков которого я не входил, ездил за границу, мне пришлось потренироваться и в Краснодаре, и в Ярославле. Приглашали меня в эти команды. Приглашали, а не переманивали квартирой или деньгами, как это сделали бы сейчас, но «Спартак», как я говорил, был не просто командой, а — клубом…

Вот — «тогда», «сейчас»… Что ж, если о «тогда», то не существовало в шестидесятые годы такого понятия, как «негативные явления советского футбола». Во всяком случае, ни об одном футболисте не было написано: «он сыграл матч вполсилы» или «похоже, что в сборной он берег себя для выступлений за клуб». Тогда вообще футбольные обозреватели писали по-другому: не хвалили без удержу, как сейчас, но и не «хоронили», если что случалось, — футболист от ошибок не застрахован. Отчеты тех времен об играх были другими: не поминутными иллюстрациями происходившего на поле, а серьезными аналитическими разборами матчей, почти научными. Искусством этим отличались материалы Мартына Мержанова, Льва Филатова. И в ходе интервью меня спрашивали не о зарплате и условиях личной жизни, а провоцировали, в хорошем смысле этого слова, на самостоятельный разбор своей игры. Корреспонденты лезли футболистам в душу, но «с точки зрения духовности». Учтем, конечно, что хоть футболисты жили и в те времена неплохо, столь резкого социального расслоения в обществе не было. Но главное, учтем, что «неполную отдачу сил в игре» представить в стране, которая только что выиграла Олимпийские игры и Кубок Европы, было нельзя. Честно скажу, что я даже не предполагал, что подобное возможно в принципе.

Но казусы в игре, естественно, случались — куда ж без них?!

Однажды я превзошел все нынешние рекорды Петросяна и Хазанова, рассмешив в одно мгновение сто тысяч человек, заполнивших арену «Лужников» на матче «Спартак» — «Локомотив». Игра началась неплохо для нас, мы забили гол. Но в одном из единоборств защитник железнодорожников шипами бутсы пропорол мне сбоку и футболку и трусы. Я замешкался — трусы-то падают. Нет чтобы попросить вторые трусы и сверху надеть — стал футболку вниз тянуть, эдак стыдливо прикрыться ею захотел. Трибуны от хохота вздрогнули. А я так растерялся, что и свою игру в тот день потерял, и товарищей подвел — матч мы со счетом 1:3 проиграли.

Другой курьезный случай связан с событием вне футбольного поля. Сложилась у нас в команде картежная компания: я, вратарь Алабужев, Гена Логофет, Саша Григорьев. Тренировки-то были хоть и с большими нагрузками, но одноразовые. И вот наша четверка, увлекшись игрой в преферанс, стала оставаться на базе в Тарасовке. Договаривались так: «Играем до пятичасовой электрички на Москву».

Куда там! Сколько раз ребята еле-еле успевали последней электричкой уехать. Я же оставался как минимум во временном выигрыше, так как жил в Тарасовке. Что касается денежных проигрышей, они у всех были незначительные — играли мы «по-маленькой». Ребята покуривали. В запале игры однажды стали бросать окурки в окно. Потом оказалось, что как раз под ним стояла машина кого-то из руководства «Спартака» — то ли волейболиста, то ли легкоатлета… В общем, хозяин утром пожаловался Старостину. После разговора с ним карточные баталии надолго прекратились.

Остались в прошлом коломенские переезды на стареньком автобусе — в «Спартаке» пришлось привыкать к дальним перелетам между матчами. Не любил я самолеты и до сих пор не люблю. Особенно после того, как во время рейса Баку—Москва на промежуточной посадке в Астрахани у нас не выпустилось шасси. Долго кружили над аэропортом, сжигали горючее :— потом летчикам все-таки удалось «вырастить» у самолета колеса… С тех пор я в самолетах отдыхать не мог. Но не мог я и показать свое состояние старшим товарищам, опытным игрокам. Летал и маялся.

А в Баку произошла с нами история ресторанная. Иногда футболистов кормили не «централизованно», а выдавали им суточные на питание. Мы — Валера Рейнгольд, Логофет, Григорьев и я — пошли как-то в один из ресторанов столицы солнечного и гостеприимного Азербайджана. Хорошо покушали. Да… А когда пришла пора расплачиваться, Рейнгольд обнаружил, что пиджак, который он повесил на спинку стула, украли у него, он с этого стула и не вставал. Ни он кражи не заметил, ни мы! Вот так и проели мы Валерин пиджак да еще вместе с деньгами.

Если вспомнить первые зарубежные поездки, то к возможному неудовольствию читателей сообщу, что суровые наставления в партийных органах перед отъездами я не запомнил. Скорее всего, потому, что не мог себе представить, как можно плохо, непорядочно, не по-советски вести себя в другом государстве. Более того. Был случай, когда один мой товарищ по молодежной сборной захотел в иностранном магазине, как это говорится, «притырить» носочки. Я ему решительно сказал:

— Не смей!

Он даже возмутился:

— Да чего ты!? Тебе какое дело!?

А я сурово продолжил:

— Смотри у меня! Прямо здесь сейчас с тобой «воспитательную работу» проведу!

Потому что с детства знал, если позволить человеку хоть раз безнаказанно украсть малость, его потом и в больших кражах ничем не остановишь. Отношения, кстати, потом у меня с этим человеком были нормальные. Правда, в той поездке я предпочел больше не заходить вместе с ним в магазин.

К середине сезона 1962 года многие «спартаковцы-дублеры» перешли в минское «Динамо». А у меня игра в основном составе после того, смешного для ста тысяч человек случая, совершенно разладилась. Но приглашения были: в ЦСКА звал Константин Иванович Бесков, звали и в «Локомотив», и в «Молдову», но я откликнулся на зов Игоря Рёмина: мало того что не попадал регулярно в основной состав «Спартака», так еще за основу ни одного мяча забить и не смог. Не хватало мне еще мастерства, нахрапистости. Приглашение Рёмина подтвердил главный тренер «Динамо» Александр Александрович Севидов — спасибо ему огромное! — и я выбрал коллектив, где уже играли многие мои друзья. Потом я слышал разные версии по поводу того, почему Севидов взял меня в «Динамо». Что ж, сделаем вывод: «Далеко не всегда знают и понимают футболисты, что стоит за их переходами из клуба в клуб!»

На заседании Спортивно-технического комитета, где обсуждался мой переход, Николай Петрович Старостин вдруг сказал: «Ты что же, Эдуард! Мы ведь тебя знали как парня скромного, а ты за длинным рублем погнался». Не гнался я за рублем, я в футбол играть хотел! И потом, более чем вероятно, что великий педагог Старостин такой фразой лишь подзадорить меня старался, предостеречь от подобной «погони» в дальнейшем, настроить на победный путь, предупредив заранее о пораженческом.

Николай Петрович вообще умел превращать поражения в победы, считал, что коллектив не разбит, пока сам не свыкся с мыслью о поражении, ибо поражение — это всего лишь заключение ума, а не физическое состояние.

Например, во время установки на игру, когда Старостин сообщал: «Посмотрел я тренировку соперника. Три момента хороших отметил. Отличные моменты были! И во всех трех был занят один игрок. Прекрасный игрок… Вот кого в матче надо будет опасаться, вот кого надо будет держать! Крепко держать!» И мы держали.