Тамара Воронина - Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь

• Название: Зеркало перемен. 1. Дарующая жизнь
• Автор: Тамара Воронина
• Жанр: Фэнтези

---

Первым взмахом палач отрезал мужчине ухо. Он дернулся, закусил губу и бросил первый взгляд на толпу: презрительный, оскорбляющий, насмешливый. Лене стало нехорошо. Но тут же стало совсем плохо, потому что палач бросил ухо собакам. Потом второе. Толпа восторженно ревела. Молодой эльф нашел в себе силы улыбнуться, нет – посмеяться над толпой, и улыбка погасла, превратившись в гримасу боли – палач отрезал ему гениталии и тоже бросил собакам. Голова эльфа запрокинулась, но он молчал, по подбородку текла кровь из прокушенной губы. Потом он посмотрел прямо на Лену. Сине-серыми глазами в крапинку.

Но это было еще не все: через несколько минут, когда толпа насладилась зрелищем – или кто-то счел, что эффект достаточен, палач аккуратным жестом вспорол ему живот, вытянул наружу внутренности и позвал собак…

Приведя Лену в чувство, Лиасс сказал:

– Ты должна была это увидеть. Здесь эльфов казнят только так. А грудных детей просто бросают собакам. Вот, выпей… И прости меня за жестокость. Если вы останетесь здесь, с твоим полукровкой случится именно это. Не позднее, чем через двадцать дней.

– Что… что это было?

– Память. Я могу показать то, что видел собственными глазами.

– Ты был на площади?

– Я был привязан к соседнему кресту.

– А этот юноша…

– Мой младший сын. Пожалуйста, Аиллена, будь сильной. Я это пережил, переживешь и ты.

– Но ты же маг!

– Есть природные материалы, подавляющие магию. К счастью, они большая редкость. Меня и старшего сына успели спасти. Эльфы воюют лучше, чем люди, а Ариана всегда была своевольной… Но у старшего нет правого уха.

– Как же ты должен ненавидеть людей, – прошептала Лена. Теплая рука эльфа легла ей на плечо.

– Тебя? Проводника? Лекаря, который исцелил старшего, получившего стрелу в грудь? Ученого, который составил словарь нашего языка? Смешной словарь, не соответствующий реальности, но человеку трудно понять многие наши понятия не из-за глупости, а из-за разной истории… Нет, Аиллена, я не ненавижу людей. Тех, кто убил моего сына, – да.

– Ты…

– Нет, я не мстил. Месть непродуктивна. Среди эльфов начались волнения, столицу осадили, и люди, как мне казалось, поняли, что прямая война приведет к слишком большой крови… Тогда мы заключили мир. И Лот готов его нарушить. Он уже нарушил его.

– Но ведь чтобы казнить, нужно хотя бы придумать обвинение.

– Он и придумал. Заговор против короны.

– Заговор грудных младенцев?

– Ты дрожишь, – заметил он, обнимая Лену и прижимая ее к себе – сильно, надо признать, до боли. – Успокойся. Не стоит принимать это так близко к сердцу, пока ты не научилась сдерживать свой гнев. Не забывай, Аиллена, ты – Источник. Нет темной силы, нет светлой, есть только чувства. Возьми себя в руки. Ты должна быть сильной. Я верю, что ты научишься пользоваться своей силой. Но это произойдет не скоро. Ты слишком молода.

– Это тоже магия?

– Да. Совсем другая, чем у нас.

– Может быть, я не человек?

– Может быть. Не вырывайся, я не отпущу тебя, пока ты не успокоишься. Ты знаешь, что такое стихийное бедствие? Хочешь стать его причиной? Ты можешь себе представить, что произойдет, если твоя сила вырвется наружу?

– А ты?

– Не могу, – признался эльф, разжимая руки. Лена судорожно вздохнула, чуть не задушил ведь. Лиасс налил ей и себе вина. Господи, ну что за привычка пить с утра, подумала Лена, искренне жалея, что в стакане не водка – чтоб вырубиться и забыть последний взгляд юного эльфа.

– Твой старший сын…

– В городе. Ты же не думаешь, что здесь – наша столица? Мы живем далеко отсюда, но этот лес по давнему соглашению принадлежит нам. Мы и так отдали почти все. Нам некуда больше отступать, и Лот это понимает. Впрочем, ему не нужен повод. Это война не за землю, как раньше, и не за рудники, какой была война с гномами, это война на уничтожение. Всегда бывали люди, которые считали, будто единственный пусть в будущее – уничтожить кого-то. Гномов, драконов, эльфов… Убить всех гномов – и придет богатство. Убить всех драконов – и придет мир. Убить всех эльфов – и придет всеобщее счастье. Здесь долгое время будет плохо. Уводи своих друзей. Лучше нарушить клятву, чем дать ему умереть так, разве нет?

В этом Лена и не сомневалась, но вот у шута могли быть свои понятия о чести. И вряд ли страх смерти пересилит его дурацкие принципы. Поэтому о смерти говорить не надо. Вообще ничего говорить не надо. Упереться рогом, топнуть ножкой и потребовать, чтоб ее вели обратно к Родагу. Кто клялся, что ее не оставит? А не нравится – пусть остается…

А если он решит остаться?

Эльф надел куртку и предложил Лене руку. Чувствуя себя то ли царицей, то ли полной идиоткой, она пошла рядом с ним. Встречавшиеся по дороге эльфы кланялись, причем сначала ей, потом уже ему. Да. Шут был полукровкой – среди них он вообще бы не выделялся. Они были блондины, брюнеты, русые и рыжие, но не было темноглазых: глаза были серые, голубые, зеленые или синие, и непременно в крапинку. Они были высокие и тонкие, длинноногие, с изящными пальцами и надменными лицами – до тех пор, пока не встречались с ней взглядом. Похоже, весь лагерь знал, что она вернула в жизни их владыку (или он тоже с прописной буквы?) и, что существенно хуже, каким именно способом она это сделала. Лена чувствовала, что щеки начинают пламенеть. Увы, аристократической бледностью она никогда не отличалась.

Посреди большой поляны был поставлен шатер. Внутри тоже было просто, но имелось побольше мебели и побольше народу. Наверное, тот дом был личными апартаментами, а это – приемной. Или штабом. Ставкой Верховного.

Эльфы склонились в поклоне, прижимая раскрытую ладонь к сердцу, и вразнобой проговорили:

– Приветствуем и благодарим тебя, Светлая.

Лена тут же перестала чувствовать себя царицей. Полной идиоткой – не перестала. На всякий случай, она слегка поклонилась в ответ, вроде как – принимаю вашу благодарность, ну трахнул меня ваш Владыка, все мужики кобели, но вот акцентировать на этом внимание не стоит, если стихийного бедствия не хотите…

Через минуту появились Маркус и шут. Увидев ее, шут просиял как-то изнутри. У него засветились глаза. Что красиво оттенялось классическим фингалом. Выглядели они оба весьма прилично, были хорошо выбриты, одеты, как почти все здесь, в темные штаны, не особенно высокие сапоги и практичные куртки. Маркус широко улыбнулся.

– Я, Лиасс, Владыка эльфов, приношу вам свои извинения за доставленные неудобства, – официальным тоном сказал Лиасс. Благоразумный Маркус опередил шута:

– Мы принимаем твои извинения, Владыка, и благодарим за подарки.

– Подарки? – усмехнулся Лиасс. – Одежда не подарок. Но я прошу вас принять и подарки. Ты прекрасно владеешь мечом, Проводник. Возьми этот меч, и пусть он никогда тебя не подводит.

– Эльфийский клинок! – ахнул Маркус. Лица эльфов на миг превратились в самодовольные рожи, будто они коллективно всю ночь этот клинок ковали. Конечно, восторг не простого рубаки, а мастера показался им лестным. – Я благодарю тебя, Владыка.

– Защищай ее, – велел Лиасс. Маркус как-то очень неприятно усмехнулся, но все расценили это правильно: дескать, без вас знаю, можно было клинка и не дарить, зубами рвать буду…

– Ты, я полагаю, неплохой лучник? – спросил Лиасс шута. Тот кивнул, глядя на него без приязни. – Не любишь эльфов?

– Не люблю, – спокойно согласился шут. – У нас это семейное – не любить эльфов.

– Твоя мать тоже нас не любила? – засмеялся один. – Или она не любила только одного, чье лицо видела над собой?

– Я думаю, все эти десять лиц слились для нее в одно, – равнодушно сказал шут. Подчеркнуто равнодушно. В крапчатом взгляде эльфа мелькнуло смущение.

– Прости, я не знал, что ты сын насилия.

– Теперь ты знаешь.

– У тебя есть право ненавидеть эльфов… – начал Лиасс, но шут непочтительно его перебил:

– Но я не ненавижу эльфов. Разве что тех десятерых, которые насиловали мою мать и старшую сестру. Тебя там не было, Владыка, их – тоже.

– Позволь спросить, полукровка, это было во время войны?

– Нет. В местах, где жила моя семья, бандиты напали на поселение эльфов. Вот они и мстили... как могли.

– Как казнят эльфов в ваших местах? – взглянув на Лену, глухо спросил Лиасс. Шут пожал плечами:

– Как всех. Зависит от приговора. Обычно вешают. Случается, что и колесуют.

– То есть эльфов казнят так же, как людей? – удивился самый молодой. Шут тоже удивился:

– А что, есть особые эльфийские способы? Я слышал, кое-где еще головы рубят.

– Сжигают, – мрачно признался Маркус. – Я бывал в местах, где эльфов сжигают на кострах. Людей, правда, тоже.

– Я не слышал, – отозвался шут. – У нас могут сжечь чернокнижника, но это самосуд. Не знаю, бывают ли эльфы чернокнижниками.

Возникла пауза, которая не тяготила разве что шута. Он смотрел на Лену теплеющим взглядом и улыбался свой чудесной чутошной улыбкой. Эльфы запереглядывались и заперешептывались. Лиасс строго кашлянул и стало тихо.