Сергей Буренин - Бумеранг Гейдриха

• Название: Бумеранг Гейдриха
• Автор: Сергей Буренин
• Издательство: Северо-Запад; Феникс
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-93835-014-Х, 5-222-05847-6

Документально-художественное исследование, посвященное головокружительной карьере и гибели одного из видных нацистских лидеров — Рейнгарда Гейдриха. Цель исследования — проанализировать малоизвестные события, связанные с германской оккупацией Чехословакии, провести аналогию между событиями 65-летней давности, приведшими к огромному количеству жертв среди гражданского населения, и недавней войной на Балканах.

В этом политическом боевике нет вымышленных персонажей, все описанные события романа основаны на строго документальном материале. Главным стержнем сюжета является убийство английскими диверсантами германского протектора Богемии и Моравии Гейдриха. В истории знаменитой диверсии, приведшей к трагическим последствиям, до сих пор остается множество неясностей…

В первой части большое внимание уделено оккупации Чехословакии и некоторым операциям СД, проводимым под непосредственным руководством Гейдриха. Вторая часть посвящена подготовке и проведению операции по уничтожению Гейдриха, а также связанных с ней интригам британской разведки.

---

— Не все усилия, а разбейтесь в лепешку, но сделайте это, Мюллер! И молите Бога, чтобы этот Шмидт был еще живым! Он нужен живой и разговорчивый!

Когда Мюллер вышел из кабинета, Гейдрих закурил и стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Конечно, ему это еще не раз вспомнят. Но, с другой стороны, не все так безнадежно. Всегда можно будет сказать, что свидетеля запугали, подкупили и прочее. Нет, все еще далеко не безнадежно. А может, это и к лучшему? Свидетель был — его видел сам фюрер. Показания этого типа слышало слишком много людей.

Его мысли прервал адъютант, который тихо вошел в кабинет и, подойдя к письменному столу своего шефа, услужливо спросил:

— По радио передают речь фюрера в рейхстаге. Вы будете слушать?

Эту речь Гитлера ждали с 30 января, но тот все откладывал свое выступление в связи с другими, не терпящими отлагательства делами. Гейдрих молча кивнул головой.

Адъютант включил репродуктор, и оттуда полилась страстная речь Гитлера. Фюрер очень тепло отозвался о «понимании» сложности момента Шушингом и о своем «сердечном желании добиться большего взаимопонимания между Австрией и Германией». Гитлер говорил:

— Более десяти миллионов немцев живут в государствах, расположенных близ наших границ. Не может быть никаких сомнений, что политическое отделение от рейха не должно привести к лишению их прав, а точнее, основного права — на самоопределение. Для великой немецкой державы нетерпимо сознавать, что братья по крови, всей душой поддерживающие ее, подвергаются жесточайшим преследованиям и мучениям за свое стремление быть вместе со всей нацией, разделять ее судьбу. В интересы германского рейха входит защита этих немцев, которые продолжают жить вдоль наших границ, но никак не могут самостоятельно отстоять свою политическую и духовную свободу.

Гейдрих сразу же своим волчьим чутьем почувствовал, что рейх неприкрыто показывает свой звериный оскал двум соседним государствам. Угрозу в этой речи услышали и правительства Австрии и Чехословакии. А вот в Лондоне премьер-министру Чемберлену речь в целом понравилась и произвела благоприятное, успокаивающее впечатление. Лондон слышал только то, что хотел услышать.

Эта речь транслировалась не только по германскому радио, но также по радио Австрии и Чехословакии.

Берлин, 22 февраля 1938 года

В ресторан на станции Лихтерфельде вошел молодой, симпатичный гауптман в отутюженной форме. Он выбрал себе крайний столик и заказал кофе. Когда официантка принесла ему чашечку с дымящимся ароматным напитком, он обворажительно ей улыбнулся, потом сказал:

— Вы знаете, я ищу одного своего старого однополчанина. Он живет где-то здесь поблизости. Может быть, он заходил к вам и вы что-то про него знаете. Он уже не молод, а несколько лет назад ходил в таком темном пальто с коричневым меховым воротником, носит шляпу и белый платок.

— Я, кажется, знаю о ком вы говорите, — улыбается официантка, — несколько лет назад он действительно часто бывал у нас в обществе такой полной дамы. Но его всегда обслуживала Эльза, может, она что-то про него и знает.

Эльза, тридцатилетняя женщина с признаками начинающейся полноты, выслушав гауптмана, сказала:

— Да, действительно, он раньше очень часто заходил к нам, но вот уже около года, как его не видно. Я не знаю, как его зовут, но жил он где-то здесь совсем рядом, по-моему, на Фердинандштрассе.

Всю дорогу из ресторана до абвера гауптман Франц Губер, а это был именно он, раздумывал, как же ему найти этого человека в темном пальто. Придя в кабинет, он уселся за свой стол, закурил и начал обдумывать свой следующий шаг. Докурив сигарету, он подошел к шкафу, достал оттуда адресный справочник, вернулся к столу и начал, ведя пальцем по колонке, читать фамилии всех, проживающих на Фердинандштрассе. И вдруг он отложил справочник и, откинувшись на спинку стула, начал смеяться. В доме 20, который, по всей видимости, находился напротив дома 21, проживал «ротмистр в отставке фон Фриш».

Уже через час перед старшим инспектором Губером лежала выписка из банковской книжки № 10 220 (Дрезденский банк, депозитная касса 49) на имя Ахима фон Фриша. В указанный Шмидтом период времени с этой сберкнижки снимались суммы, совпадающие с теми, о которых говорил арестованный. Все сходилось.

Берлин, 23 февраля 1938 года

Канарис сидел у себя в кабинете и рассматривал лежащие перед ним бумаги. Остер по своей давней привычке расхаживал из угла в угол и говорил.

— Как видите, Шмидт показывал все точно, если не считать того, что он перепутал фамилии. Выписка из сберкнижки Фриша это подтверждает. Более того, мы нашли Фриша. Он так там и живет, но теперь он сильно болен и прикован к инвалидному креслу. Он подтвердил все сказанное Шмидтом и даже показал расписки. Но здесь настораживает одна вещь: по словам медсестры, которая за ним ухаживает, в январе у них появлялись люди из гестапо и делали выписки из банковского счета. И еще, мы нашли наконец этого Баварца Джо, то бишь Мартина Вайнгертнера, он арестован гестапо, но все же мы сумели получить от него показания, что он ни с каким генерал-полковником в связь не вступал. Как видите, все это дело шито белыми нитками.

— Иногда мне становится стыдно за Гейдриха, — сказал Канарис, — а ведь когда-то я его считал очень талантливым своим учеником. Но нельзя недооценивать противника. Пусть аккуратности в работе у них и нет, но вот наглостью они могут поспорить с любой уличной девкой. Выставите-ка наблюдение за домом Фриша. С фотоаппаратом. Помешать его арестовать мы не сможем, но вот предъявить фотографии, если потребуется, — сумеем.

— Я тоже об этом думал, — согласился Остер.

— Кто у вас занимался этим делом?

— Старший инспектор гауптман Губер.

— Представьте его на повышение, полковник. Дело, конечно, не столь уж и сложное, но он проделал работу профессионально и быстро. Я очень доволен вами. Как жаль, что я поздно подключился к этому делу! Будь я в тот момент в Берлине, может быть, мы спасли бы и Бломберга. И все равно теперь в глазах всего руководства страны это детище герра Гиммлера будет выглядеть, как цирк Шапито.

Берлин, 1 марта 1938 года

Гейдрих раздраженно расхаживал по своему кабинету. Посередине кабинета по стойке смирно стоял Генрих Мюллер.

— Вы всегда мне нравились как профессионал Мюллер, — отчитывал своего подчиненного группенфюрер. — Именно поэтому мы позабыли все ваши прежние дела в республиканской полиции и взяли к себе. И что в результате? Вы упустили ценного свидетеля. И не надо говорить мне здесь, что в этом виноват Майзингер. Ответственным за это дело были вы. Но вам показалось этого мало. Вы допустили, чтобы люди Канариса нашли фон Фриша и сняли с него показания.

— Мы уже арестовали фон Фриша, — попробовал оправдаться Мюллер.

— Они арестовали! Да это надо было сделать еще в январе! И арестовать так, чтобы никто и следов его не смог найти! А не так, как вы это сделали с Баварцем. Люди из следственной комиссии вермахта сразу же его нашли и обратились к нам за разрешением на допрос. Что я им мог ответить? Только — пожалуйста!

— В абвере работают старые профессионалы высокого класса, — заметил Мюллер, — от них трудно что-либо скрыть.

— Да, там профессионалы! — с еще большим раздражением взорвался Гейдрих. — А вы — сборище дармоедов! Кто мешает вам набрать профессионалов? А не можете набрать — научите! Или у вас уже и учить некому? Как только мы дошли до серьезного дела, вы начали совершать ошибку за ошибкой! Вы руководите тайной полицией, Мюллер. Тайной! Те, кого вы арестовываете, должны исчезать бесследно для всех, кроме, естественно, вас. А этим ребятам Канариса потребовалось меньше недели, чтобы разобраться в этом деле до самых тонкостей. Я молю Господа нашего, что дал вам фору, и мы начали эти дела, когда Канарис был в отъезде. Иначе бы они в два счета развалили бы и дело Бломберга! Учтите, если Фрич вывернется, я сам займусь вашей судьбой. Лично! Убирайтесь и постарайтесь приложить все свои оставшиеся мозги к тому, чтобы решить, как нам довести это дело до интересующего нас конца.

А в это время в своем кабинете адмирал Канарис рассматривал фотографии. На фотографиях люди в надвинутых на глаза шляпах, в кожаных пальто, вытаскивали из подъезда беднягу фон Фриша и заталкивали его в машину. Снимки были сделаны профессионально: любого из участников при желании можно было опознать.

Канарис вздохнул, аккуратно сложил снимки в конверт и спрятал его в глубине своего стола. В его войне с СС эти снимки должны еще сыграть свою роль.

Берлин, 3 марта 1938 года

Каждое утро в Тиргартене можно было увидеть трех всадников, совершавших утреннюю верховую прогулку. Конечно, бывали и дни, когда кто-нибудь из них по каким-то причинам и отсутствовал, но это случалось не так уж часто. Двое из них были непременно одеты в черную эсэсовскую форму, на третьем был костюм для верховой езды.