Сергей Бузиновский - Все возможно?

• Название: Все возможно?
• Автор: Сергей Бузиновский
• Издательство: Знание
• Жанр: Эзотерика
• Год: 1993

Сергей Борисович Бузиновский — художник-дизайнер из Барнаула. Много лет занимался исследованием судьбы Р. Л. Бартини. Публикуется впервые.

«Все возможно?» — журнальный вариант первой части документальной повести «Ро».

Там — продолжение поиска и разгадка тайны «невидимого самолета». Но эта тайна совершенно затмевается ошеломляющей картиной «Вселенной по Бартини». Ответом на многие вопросы оказалась сама загадочная жизнь человека, известного нам под именем Роберта Людвиговича Бартини. Он принес новую истину и разбросал знаки на подступах к ней. И — отразился в зеркальном лабиринте книг, став прототипом некоторых героев Булгакова, Грина, Ефремова, Кржижановского, Стругацких…

Документальная повесть «Ро» готовится к публикации в Барнаульском издательстве «Оранта».

Тел. [phone], 26–10–38

Факс 25–48–64 «Оранта».

---

Москва — вопрос особый. Казань, Омск, Новосибирск — тюрьма и ссылка. Нет выбора. Но как только он появляется, Бартини выбирает Таганрог. Возможно, причина самая простая — привычный с детства средиземноморский климат.

Но вот что странно: ни в одном из итальянских, венгерских, австро-венгерских, австрийских генеалогических изданий нет упоминания о роде ди Бартини. Нет этого имени в многочисленных изданиях типа «Кто есть кто?», вышедших в этих странах за полтора века. Более того, в итальянском, немецком, венгерском, сербо-хорватском языках нет ни одного слова, могущего быть этимологическим «корешком» этой фамилии. В Европе вообще нет такого топонима — а ведь дворянские фамилии топонимичны.

Севастополь и Фиуме лежат точно на сорок пятой параллели — это можно посчитать совпадением, а похожий климат — истинной причиной. Но посмотрим на карту: если от Севастополя спуститься по меридиану до турецкого побережья, мы окажемся в городе… Бартине. В итальянской энциклопедии начала века этот топоним дается без турецкого «прононса»: Бартин.

Когда представился случай проверить свои сомнения, то выяснилось: не было никакого барона Людовико ди Бартини. А значит, не было и огромного наследства, якобы переданного Бартини на нужды итальянской секции МОПРа. Специалисты подтвердили: по финансовым документам вклад нигде не проходит. Нет такой записи и в коминтерновском личном деле Бартини.

Еще один счастливый случай свел меня с неким научным работником некого института, «вхожим» в архивы Лубянки. Он подтвердил: документы на имя Бартини и соответствующую «легенду» конструктор получил перед нелегальной переброской в Союз. Настоящая фамилия — Ороджи. Роберто Ороджи. Но Ороджи — приемный отец, а настоящий — австрийский барон Формах, которого Роберто якобы никогда не встречал. Со слов Бартини известна и фамилия его матери — Ферсель. Но и этот «слой» вызывает сильнейшие сомнения: Ороджи, Формах, Ферсель также «не проходят» по упомянутым генеалогическим изданиям.

Барон Формах?.. Бартиниевская киноповесть «Цепь» — целая эпопея о древнем роде баронов Форми. Не эта ли фамилия подлинная?

В середине 50-х годов, при проверке дела Бартини по поводу заявления о реабилитации, выяснилось, что обе разведки — РККА и ОГПУ — никогда не привлекали его к своим закордонным акциям. А поскольку эти ведомства в те годы жестко контролировали деятельность боевиков компартии, то ставится под сомнение и его участие в женевской операции, в ходе которой Бартини якобы внедряется в группу Савинкова и проваливает готовящийся теракт против советской делегации. В документах итальянской секции Коминтерна есть интересная запись о том, что его прием в итальянскую компартию вообще не подтвержден документально. А коминтерновское «Дело» Бартини — очень куцее: тоненькая папочка в пять-шесть страниц. Нет, в частности, ни одной анкеты — а ведь остальные политэмигранты заполняли их каждый год!

И еще одна подробность — в 1921 году Бартини был близок к Бордиге. В 1923 Бордига исключен из ИКП и Коминтерна за промасонскую позицию. В том же году Бартини уезжает в Россию. Осенью 1923 года Бартини прибывает в «колыбель революции» — и той же осенью в Петрограде оформляется «Единое трудовое братство».

— Вторая попытка? — сочувственно спросил Скептик. — Вам, конечно, очень хочется связать дела Барченко и Бартини, найти некий общий знаменатель, единый центр — руководящий и направляющий. Неоригинально.

…Это, разумеется, совпадение: Эйнштейн сделал свое важнейшее открытие в Берне, а потом, уже после Германии, 20 лет жил в Принстоне, на севере США. Берн и Принстон находятся примерно на сорок пятой параллели. Однажды я попытался сделать грубую выборку великих людей, чье рождение пришлось на полосу 42–48 градусов северной широты. Оказалось, что проще выделить тех, кто родился на других широтах. Вряд ли это простое отражение демографической ситуации: концентрация великих совершенно несоразмерна плотности населения. В числе рожденных там Эйнштейн, Данте, Леонардо, Наполеон, Гюрджиев, Нострадамус, Пиккар и многие, многие другие. На этой же широте зарождались главные христианские ереси, нередко превращавшиеся в массовые движения. Таким образом, рокировки Бартини по сорок пятой параллели укладываются в гигантскую дугу интеллектуальной аномалии. В общем ряду — вполне заурядное явление, если бы не одно трагическое и странное совпадение — в 1959 году в горах Тянь-Шаня на широте 45 градусов погибает сын Бартини — Геро. Черная точка легла совершенно точно в центре огромной дуги, протянувшейся от Южной Франции до Японских островов, в геометрическом центре Евразии. Именно там, где помещает Шамбалу венгерский ученый, специалист по древним восточным мифам Чома де Кереш, проживший в Тибете много лет. Он утверждал, что легендарная страна — духовный центр земной цивилизации — находится на пространстве от 45 до 50 градусов северной широты, севернее реки Сыр-Дарьи. Агарта — подземный город — двойник Шамбалы. Древние мифы повествуют о том, что эта страна существует уже 56 тысяч лет. Жители Шамбалы-Агарты изучили Землю, космос, все силы природы и психические способности человека. Агарта тайными ходами связана с поверхностью планеты. Это место, откуда выходят в мир величайшие гении…

— …И откуда прилетают те, кто «не любят или не могут переносить широкополосный солнечный свет либо вообще яркий свет», — с ехидцей добавил Скептик.

В путевых дневниках Н. К. Рериха есть описание НЛО:

«…И мы замечаем: на небольшой высоте что-то блестящее движется в направлении с севера к югу. Из палаток вынесены три сильных бинокля. Мы наблюдаем объемистое сфероидальное тело, сверкающее на солнце, ясно видимое среди синего неба. Оно движется очень быстро. Затем мы видим, как оно меняет направление более к юго-западу и скрывается за снежной цепью Гумбольдта. Весь лагерь следит за необычным явлением, и ламмы шепчут: „Знак Шамбалы!..“»

…Тибет. Еще один район, где искали Шамбалу. И надо же так случиться, что действие киноповести «Цепь» начинается именно здесь, на вершине «семитысячника» Гауришанкар: перед экраном обсерватории собрались верховные координаторы Земли. «Обсерватория», правда, странная — на экране — планета — двойник Земли. В общем, параллельный мир!..

Впрочем, фантасты любят Тибет. В «Туманности Андромеды», например, эксперимент по мгновенной связи с далекой галактикой проводится именно в Тибете. Если не ошибаюсь, идея некоего математика — единственного «отрицательного» героя романа, пославшего в параллельный мир несколько добровольцев — безвозвратно. Он сам осудил себя на пребывание в тюрьме коммунистической эры — на Острове Забвения. Математика-«зека» по чистой случайности звали Рен Бод. Р. Б. Роберто Бартини…

Снова — совпадения?

В тюремном КБ Бартини работает с венгром Сциллардом и с известным советским физиком Ю. Румером. Знаменитый брат Сцилларда — Лео — один из творцов «Манхэттена» — американского атомного проекта. При ином раскладе судьбы Румер мог бы стать «отцом № 1» нашей бомбы. Есть данные о том, что до войны он ближе всех подошел к «урановой проблеме». В нашей «атомной» историографии Румера нет — неудачливый «советский Оппенгеймер» делал простенькие расчеты «зеку» Туполеву. Но от него тянется ниточка к А. Эйнштейну — инициатору «Манхэттена»: Румер знакомится с ним в то самое время, когда Эйнштейн создает первый вариант своей Единой теории поля. Но вскоре он прекратил публикацию этой теории, объявил ее недоработанной. Друг Эйнштейна, известный философ Бертран Рассел указывает на истинную причину — страх за неразумное человечество. В конце 30-х годов ситуация резко меняется: дальнейший пацифизм — пособничество фашизму. Эйнштейн пишет знаменитое письмо Рузвельту — о возможности и необходимости создания атомной бомбы. В 1943 году, когда «Манхэттен» летел к развязке, Эйнштейн зачисляется на службу научным консультантом ВМФ. Флот, как известно, не имел к бомбе никакого отношения, но именно в этом году американцы якобы произвели телепортацию эсминца. Исследователи «Филадельфийского эксперимента» журналисты Чарльз Берлиц и Уильям Мур дотошно сопоставили множество фактов, документов, слухов и свидетельств очевидцев. Причастность Эйнштейна к секретному эксперименту они считают установленной.

Но при чем здесь Румер и Бартини? Помните детскую игру «тепло-холодно»? Знакомство Румера с Эйнштейном? «Холодно»! Румер как несостоявшийся творец советской бомбы? «Теплее». Эта ниточка тянется прямо к Курчатову. Не странно ли — будущий создатель советской бомбы в начале войны тоже работал на ВМФ! Снова совпадение?

Берлиц и Мур полагают, что в чисто техническом смысле «Филадельфийский проект» — развитие работ Эйнштейна по электромагнитной защите кораблей от мин и торпед. И что аппаратура «Элдриджа» создана на основе стандартной установки размагничивания судов. Но именно защитой кораблей от немецких магнитных мин занимался на Черноморском флоте И. Курчатов! Этот факт указан даже в «Советском энциклопедическом словаре». Правда, там он — создатель размагничивающей установки. Но первые биографы Курчатова писали лишь о внедрении изобретения, которым с нами поделились союзники. Известно, сколь «охотно» они делились своими секретами: Черчилль, например, отказывался поставлять нам даже обычный «Спитфайр» — ссылаясь на то, что та машина — «на секретном листе». «Дело Розенбергов», успехи Блейка, Лонгдейла, Филби, Фукса, Абеля и других, еще не известных героев «Урановой проблемы» — пример того, как удовлетворялся наш интерес к оборонным технологиям Запада. Существует некоторая вероятность того, что Курчатов продублировал «Филадельфийский эксперимент» и, судя по всему, успешно. Иначе непонятно, за что Сталин пожаловал ученому звание академика в 1943 году — задолго до первых атомных успехов.