Дафна Клэр - Там, где растут подсолнухи

• Название: Там, где растут подсолнухи
• Автор: Дафна Клэр
• Издательство: ОАО Издательство «Радуга»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 0-263-81046-1, 5-05-005038-3

На берегу океана, в маленьком домике, окруженном подсолнухами, живет очаровательная Блайт. Девушку обожают все местные жители, кроме ее нового соседа Джаса, поселившегося в этом уединенном уголке как раз для того, чтобы отдалиться от людей.

Но Блайт твердо решила найти путь к его одинокому сердцу.

---

— Некоторые мои сокурсники получили хорошую работу в большой корпорации сразу после окончания университета. Шелли ожидала, что и мне это удастся. Но я ушел в науку, лекции, статьи, научные труды. Она стала откровенно скучать в моем обществе.

Блайт открыла было рот, чтобы возмутиться, но он уже продолжал:

— Она общалась со своими более удачливыми друзьями, людьми, вращающимися в мире бизнеса. Приемы, бесконечные презентации. Видит Бог, она нуждалась в активной жизни, которая отвлекала бы ее от тягот и забот о Донне.

— А ты?

— Обычно я оставался дома, чтобы присматривать за дочерью. Шелли не возражала. Когда мы ходили куда-нибудь вместе или она приглашала гостей, то всегда предупреждала меня, чтобы я не утомлял людей своими скучными теориями.

— Но это совсем не скучно. Ты никогда не заставлял меня скучать.

— Прошлой ночью?.. — Он изучающе посмотрел на нее, криво усмехнувшись.

— Прошлой ночью?

Когда он так страстно занимался с ней любовью.

— В постели?

— Нет, не тогда. Раньше… когда я рассказывал тебе о своем прорыве в теории чисел. Тебе пришлось потрудиться, чтобы заставить себя выглядеть заинтересованной. После этого мы целовались, и ты была такой нежной и любящей. Я подумал, что это мне только кажется. А этим утром ты ушла.

— Джас…

Он не слушал ее.

— Шелли всегда говорила, что работа для меня важнее ее. И… она была по-своему права. В работе я находил удовлетворение. Но я хотел заботиться и любить. Годами я наблюдал за парами, семьями, чтобы понять, что же такое любовь на самом деле. Я прочитал гору книг. Вот только, возможно, из-за моего воспитания, так я думал, я не способен к настоящей любви. Только к сексуальным увлечениям. А это так непрочно. Думаю, Шелли нашла счастье с другим человеком. Может быть, это была любовь. Я не виню ее. Я пытался полюбить ее, но у меня не вышло.

— Но ты любил Донну.

Джас снова посмотрел на нее. Его лицо осветилось новым выражением.

— Я бы все за нее отдал.

— Даже отказался бы от своей работы?

— Да, если бы это помогло, — он ответил не задумываясь, — сию же минуту. Я предлагал Шелли, что, если она захочет делать карьеру, я буду сидеть дома, чтобы ухаживать за Донной. Но она…

— Что?

— Она подумала, что я пытаюсь отказаться от обязанности содержать ее и Донну, предлагая ей работать.

Блайт смотрела на него, не в силах поверить. Его глаза застыли, глядя в пустоту.

— И она посвятила все свое время и энергию тому, чтобы сделать своего ребенка настолько нормальным, насколько это возможно. Думаю, она боялась, что я лишу ее и этого, если захочу сам заниматься с Донной. Она так мне и не простила.

— Не простила чего? Того, что ты взял Донну домой? Но…

— Шелли чувствовала себя в ловушке, и этой ловушкой была ее любовь к Донне. Наш брак оказался неудачным, но ни один из нас не мог оставить нашу девочку. А потом… Потом произошла авария.

Блайт почувствовала, как слезы жгут ей глаза.

— Я хотела бы чем-нибудь помочь тебе. — Ей так хотелось заботиться о нем, хотя она знала — ничто не смягчит ему потери дочери, не восполнит лет, проведенных в браке, не оправдавшем его надежд на любовь и счастье. Ей было жаль его за все неудачи, преследовавшие его, как злой рок.

— Ты уже помогла, — Джас повернулся к ней, — ты научила меня настоящей любви. Не просто страсти и желанию, а такой, как в песне.

— В какой песне?

— Верь мне, когда младости юные чары,
Что вижу, любуясь твоей красотой,
Иссякнут, песком утекут между пальцев,
Как сказочный дар, что расстался с тобой.

Ты будешь любима не меньше, чем прежде
В момент сотворенья любима была
Не плачь о прошедшем, все в мире проходит —
Руины остались, где прелесть цвела.

Но ты, окруженная милыми сердцу,
Живи без печали и думай о них —
О новых побегах, зеленых и свежих,
Пока для тебя трепет жизни не стих, —

нараспев произнес он и замолчал.

Она улыбнулась.

— Старомодные сантименты, — смущенно признался он. — Но песня говорит об этом лучше, чем я смогу когда-либо.

— Джас, это признание в любви? — Блайт с затаенной болью взглянула в его лицо.

Он колебался.

— Солнце всходит и заходит вместе с тобой, — тихо произнес он. — Поэтическая гипербола.

Но слова звучали как чистая правда. Он говорил их от всего сердца.

Блайт задержала дыхание, внутри ее распускалось что-то теплое и чудесное, словно новый нежный бутон чувствовал приход весны.

Джас сказал:

— Я поклялся себе, что не буду пытаться удержать тебя. — Он замолчал, не в силах продолжать.

— Почему?

— Потому что привязать тебя к себе будет гораздо хуже, чем закрыть подсолнух в темной холодной комнате.

— Джас, что за чепуха? Почему ты так говоришь?

— У меня достаточно плохих воспоминаний. Я думаю, что никогда не знал, как любить женщину, и вряд ли теперь научусь. Я не хочу, чтобы твой свет померк.

— Ох, Джас.

— Я никогда не был таким открытым с людьми, как ты. Ты едва знала меня, а уже беспокоилась из-за того, что я не поддерживаю отношений со своими сводными братьями. Ты знаешь меня лучше, чем я сам. Я знаю, что ты все еще горюешь о своих бабушке и дедушке, хотя уже прошло немало времени с тех пор, как они покинули этот мир. Но ты всегда остаешься собой — солнечной, теплой и любящей. И я не имею права взваливать на тебя свое горе, боль и злость.

— Злость?

— Во мне еще много злости. Даже на невиновных. Я часто смотрел на детей и думал, почему это случилось с моим ребенком. Почему Донна, а не один из них?

Она посмотрела на него в ужасе. Он горько произнес:

— Я не горжусь этим.

— Все в порядке, я понимаю. — Она быстро вздохнула. — Так вот почему… ты не хотел видеть моих племянниц и племянника!

Его взгляд стал угрюмым, и он сказал:

— Я справился.

Его губы были плотно сжаты, и она почувствовала, что он снова замыкается в себе. Крепко сжав ладони, Блайт мысленно прочитала молитву, чтобы он вернулся к ней.

— Тогда почему?

— Это глупо. — Он пожал плечами.

— Мне нужно знать, Джас, — настаивала она, пожалуйста.

— Когда мы поехали в Опиату, — выдохнул он, — та маленькая девочка…

— Я помню, — проговорила Блайт. — Тебе должно быть было больно на нее смотреть.

— Я так завидовал этим людям, черной завистью. Я знаю, это нехорошо.

Блайт потянулась к нему и положила руку на плечо.

— Джас, они бы поняли тебя.

— Девочка была… так счастлива… так любима… и так мила, правда?

— Да. — Блайт положила голову ему на плечо.

— Я долго думал о ней той ночью, когда ты уснула. Ты была так прекрасна во сне. Я чувствовал, что ты послана мне Богом. И любил тебя, даже зная, что однажды ты покинешь меня, легкая как бабочка, которая присела на цветок и улетела. И это было самое ужасное. Так и с Донной. Любить ее, пока она была рядом, больнее, чем потерять ее. Думаю, в тот момент я прекратил злиться и ненавидеть других людей, у которых все хорошо и чьи родные живы.

— Но… — Блайт закусила губу.

— Я знаю. Когда ты попросила меня провести Рождество с твоей семьей, я чувствовал себя так, будто передо мной открылись врата рая и меня пригласили войти. Но я испугался.

— Чего?

— Отчасти того, что там будут дети. Я совсем не был уверен в своей реакции и в том, как они примут меня. И еще… Я продолжал обманывать себя, думая, что выживу, если порву с тобой. И знал, что знакомство с твоей семьей сделает расставание еще тяжелее.

— Так, значит, поездка к отцу была просто предлогом?

— Услышав о твоих планах на Рождество, я почувствовал себя виноватым. Я подумал, не ждет ли он меня. И сейчас не знаю, ждал ли. Я так хотел вернуться к тебе, а потом, прибежав к твоему дому, увидел твоих племянников. Они смотрели на меня своими ясными, невинными глазами. Ты знаешь, что маленькая темноволосая девочка похожа на тебя? Я просто не ожидал и…

— И?.. — прошептала Блайт.

Джас глубоко вздохнул.

— Это все, что я смог сделать, чтобы сдержаться и не завыть.

— Так вот почему… — осенила ее догадка.

— Прости. Я знаю, ты расстроилась. Я до смерти боялся показаться полным идиотом и, должно быть, напугал детей. На следующий день, когда я увидел, как вы пошли на пляж, я отправился за вами. Но, увидев вас… я просто не осмелился подойти.

Ее улыбка засияла сквозь слезы, и Блайт обняла его.

— Ох, Джас, а я так боялась, что ты их ненавидишь.

Он произнес с нажимом:

— Как я могу ненавидеть того, кто дорог тебе. — Он поднял руку и погладил ее волосы.

— Так почему же ты не сказал?..

Но ведь он тогда не собирался рассказывать ей всего этого. И все из-за глупой идеи, что ее не следует посвящать в трагедию, произошедшую с ним.