Лора Мэрфи - Найди свое счастье

• Название: Найди свое счастье
• Автор: Лора Мэрфи
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7847-0002-2

Дорис Тейлор — молодая вдова, чей муж погиб на войне вскоре после свадьбы, — одна воспитывает дочь. Ни родители Дорис, ни семья ее покойного супруга, ни его товарищ Тед Хэмфри не сомневаются в том, кто отец девочки. Но Тед, который был влюблен в жену друга задолго до их свадьбы, случайно раскрывает тайну рождения ее ребенка.

Перед героями романа возникает множество проблем: признает ли девятилетняя Кэтрин своего настоящего отца? Не распадется ли семья, все члены которой свято хранят память о павшем воине? Сможет ли Тед простить Дорис ее долгое молчание?

---

Чувствуя, что мужчина наблюдает за ней, она медленно открыла глаза. Грозовые тучи затемнили небо, ускорив наступление сумерек. Она едва различала черты его лица, но не сомневалась, как если бы видела при дневном свете, что оно сурово. Неумолимо.

— Это казалось самым легким выходом из положения, — со вздохом ответила Дорис. — Все верили, что я была хорошей женой Грегу, что верна ему, что Кэт его ребенок, и я не стала никого разубеждать. Так было удобно для всех.

Это лишь повторение того, что он наговорил ей во вторник ночью, выругался про себя Тед.

— Отвечай на вопрос, черт побери. Не прячься за мою версию.

— Нет у меня никаких ответов, — устало возразила она. — Мне было девятнадцать. Я была глупой, эгоистичной. Совершила ошибку. Мне было трудно и хотелось, чтобы стало легче и не мне одной. Я сделала выбор, он оказался неправильным. Теперь я плачу за него и буду еще долго платить. Если тебя это не устраивает, ну что ж, извини, это все, что я могу сказать.

— Почему ты не сообщила мне, что беременна, после гибели Грега?

Она нервно рассмеялась.

— После гибели Грега я едва могла одеться самостоятельно. Не могла даже подумать о том, чтобы приготовить себе обед. Целую неделю я провела в постели, рыдая.

— А позже? — нетерпеливо бросил он. — После того, как прошло первое потрясение?

— После? — отозвалась она, как эхо. — У тебя так и бывало? После смерти твоего отца, после смерти Джуди и Грега ты оплакивал их несколько дней, а потом жил, как прежде?

Что на это ответить? Даже сейчас, много лет спустя, он все так же скорбел по потерянным им дорогим людям.

— После похорон Тейлора я стояла у его могилы, уже на пятом месяце беременности, сжимая в руках флаг, который мне дали парни из почетного караула, и ко мне подошла его мать, обняла и сказала: "По крайней мере, у нас будет его ребенок. В нем будет жить память о Греге".

Дорис перекатилась к краю гамака в противоположную от середины веранды сторону, встала и, прислонившись плечом к угловому столбу, уставилась в ночь, окутавшую замерший городок. Его тишину тревожно нарушали раскатистые предвестники приближающейся грозы, а темноту вспарывали далекие молнии…

— Оставшиеся месяцы беременности и особенно первые годы жизни Кэт я пользовалась всей той любовью и поддержкой, которые только можно было ожидать от семейства Грега. Его братья приезжали сюда и помогали по дому. Пока я была в школе, родные тетки сидели по очереди с малышкой. Меня приглашали на все семейные праздники, чтобы я не чувствовала себя одинокой. Устраивали дни рождения — и свои и наши с дочкой, приглашали на праздники Дня всех святых, Пасхи, Четвертого июля[5]. На Рождество они помогали мне делать покупки, готовить, украшать дом задолго до его наступления, полагая, что мне особенно тяжело даются дни, близкие к дате гибели Грега…

Дождь пошел сильней, Дорис подняла руку и прижала ладонь к металлической сетке, тряхнув ее. На перила стекли жидкие ручейки.

Где же ливень, гроза, буря, подумала она?

— А что бы сделал ты, Тед?

— Я был бы здесь, если бы все знал.

— Знал бы, если бы связался со мной, — с укором прошептала она.

Тед поднялся с кресла и хотел подойти к Дорис, но мешал гамак. Их разделяли всего несколько шагов и… гнев и боль. И масса ошибок.

Она права. Если бы он пришел к ней, когда батальон вернулся на родину, то наверняка заметил бы, что женщина готовится стать матерью. Он бы обязательно прикинул и смекнул, что ребенок-то его. Но какая от этого была бы разница?

— Если бы я появился, ты сказала бы правду? Ответила бы матери Грега, что не будет живой памяти о ее сыне? Призналась бы, что ребенок, на которого она так рассчитывала, вовсе не ее внучка? Побоялась бы!

— Нет! — с обидой, но уверенно возразила Дорис. — Я была одна и если бы рассказала правду, то потеряла бы помощь и поддержку близких людей. Тейлоры отвернулись бы от меня. И моей семье пришлось бы нелегко. Мое признание все равно не вернуло бы тебя. Я была бы совсем одинокой. Но если бы ты был здесь и я знала, что могу положиться на тебя, что ты будешь со мной, когда родится Кэт, поможешь мне растить ее, будешь любить, я рассказала бы им все…

Это он обязан был не допустить обмана. Если бы ей не хватило смелости, сам бы громогласно объявил Дорис возлюбленной и признал свое отцовство.

Если бы только он знал.

Если бы она ему все рассказала.

— Я поклялся, что буду держаться подальше от тебя. — Тед увидел, как женщина вздрогнула и повернулась к нему с таким обескураживающим взглядом, словно вот-вот выпалит: "Все вы такие после первой ночи". Но она выжидающе молчала и ему оставалось лишь торопливо и сбивчиво продолжить: — Я помог откопать тело Грега и чувствовал себя настолько виноватым перед ним, что… Это моя страсть к тебе, зависть и ревность к нему стали причиной его гибели. И я поклялся перед его прахом, что больше не подойду к тебе. Это было наказание самому себе за то, что желал его исчезновения, за то, что принес горе и тебе и его семье.

Дорис молча повернулась спиной к покаявшемуся обвинителю, ухватилась за перекладины мокрой от дождя сетки и прижалась к ней лбом. Гроза не торопилась показывать свой буйный норов, но установила некое равновесие между дневной духотой и сырой ночной прохладой.

А может, эта грозная стихия вообще обойдет стороной и их городок, и ее дом, и ее израненную душу…

Тед наблюдал за женщиной, мучаясь мыслью о том, как плохо ей будет теперь и в собственной семье, и с семьей Тейлоров. Что они сами переживают, какую кару уготовят виновной? Как они будут относиться к ней, разрушившей надежды и на вечную вдову Грега, и на живую память о нем, и на примерную дочь, сестру, невестку?

Когда разрушительница надежд заговорила, ее голос дрожал от слез, а в неожиданном вопросе затаилась материнская тоска:

— Ты собираешься забрать ее, Тед?

— Забрать ее…

— Кэт, — прошептала она. — Ты хочешь, чтобы дочь жила с тобой? Потребуешь опеки? Заберешь ее у меня?

Удивленный отец попытался преодолеть не только разделявшее их расстояние, но и появившуюся в последние дни душевную отчужденность. Размашисто перешагнув через гамак и став за спиной напуганной нелепой мыслью матери, он мягко положил теплые ладони на ее холодные и мокрые руки.

— Неужели ты думаешь, что я пойду на такое, Дорис? Ты же ее вскормила, вырастила. Дочь любит тебя…

— Уже не любит, — прервала она его со всхлипом.

Нерешительно, сожалея, что так долго мучит ее, он осторожно повернул Дорис лицом к себе и неуклюже притянул к груди.

— Кэт все так же любит тебя, дурочка. Она просто переживает, что мы все страдаем.

Он сжимал ее в объятиях, гладил по волосам и одновременно упрекал себя — ведь вчера еще зарекся никогда больше не обнимать эту женщину.

Х-м, может, ему и не дышать больше никогда?

Как бы сердит он ни был, каким бы обманутым себя ни чувствовал, он не мог отпустить ее так легко. Не мог отказать себе в такой близости.

В конце концов она отступила на шаг, обхватила ладонями щеки и подняла на него глаза.

— Что же делать, Тед?

— Не знаю, — честно ответил он.

— У меня было столько надежд, — тихо и печально промолвила она. — Я так мечтала…

Безумие спрашивать об этом, но он все-таки спросил:

— О чем?

— О нас. О Кэт. О том, чтобы создать семью. О том, чтобы заново влюбиться.

Нестерпимая боль пронзила его. Одно дело самому думать о браке с этой женщиной, о любви и семье. Долго, очень долго мечтал он об этом. Но как же больно слушать, как обо всем том же говорит она.

— Ты обманула меня, Дорис. Ты столько лет прятала от меня мою дочь. Я уже не смогу восполнить все эти годы. Не смогу разделить с ней эту часть ее жизни.

— Прости за все, — тоскливо произнесла она. — Если твоя неприязнь ко мне так велика, тебе не обязательно видеть меня. Я не буду тебе мешать. Можешь встречаться с Кэт, когда пожелаешь, а я… я…

Тед шагнул к ней, прикоснулся губами к ее рту, заставив замолчать.

— Ты считаешь, что, не видясь с тобой, мне легче забыть тебя? Ты думаешь, я перестану… — Он оборвал фразу. Любить тебя. Именно это он и собирался сказать. Неужели ей непонятно, что он влюблен в нее, и не собирается скрывать это. И тем не менее, ни разу не говорил ей этих слов. И не мог сказать сейчас.

— Тед, пожалуйста…

Он снова коснулся ее губ, не давая говорить. Пожалуйста, не целуй меня? Пожалуйста, не оставляй?

Да ему только и нужно — быть рядом с ней. Трогать ее, целовать, ощущать языком ее рот, прижимать к себе, чувствовать биение ее сердца. Ему нужен даже вот этот тихий вздох, легкий жест и эта виноватая улыбка, вызывающие желание, вожделение и, да поможет ему Бог, разжигающие любовь, которую он питает к ней.

Вот что ему нужно, только не сейчас. Он не может предаться любовным утехам, как бы отчаянно ни хотел этого. Это ничего не решит: удовлетворенная страсть угомонится, а все их проблемы останутся, причиняя обоим все ту же острую боль.