Владимир Коваленко - Кембрийский период

• Название: Кембрийский период
• Автор: Владимир Коваленко
• Издательство: Издательство "АЛЬФА-КНИГА"
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9922-0324-0

Следить в виртуальном мире за не слишком верной любовницей — дело правильное. Спорить — дело хорошее. Интересное. Но когда о пользе ролевых игр спорят те, кому галактику подвинуть всего лишь лень, но никак не невозможно, результаты спора бывают весьма неожиданны. Так что получай, даже не будучи особо увлеченным ролевиком, тело эльфийки да отправляйся в древнюю Британию. Вот только незадача. Тело-то и впрямь эльфийское, со всеми положенными признаками: ловкость, зрение, бессмертие и т. п. Но вот магии полагающейся — нет! Не существует магии в реальном мире! И выкручивайся, друг ролевик, как можешь!

---

— Гадание по птицам — суеверие, караемое позором и изгнанием, — сурово напомнила сида про осторожность в применении старого знания, отняла маленького от кормилицы. — Кэррадок — дурак. А если кто нас тронет — трогалки оторву. И голову, для верности.

Анна убедилась — сида вменяема. Ну почти. Тем более та сразу нашла ученице множество дел. И в первую очередь — стирку. А кровь на белом платье уже засохла, вот беда… Так что на работенку по ведьминской специальности Анна согласилась скорее с облегчением. Однако, увидев страждущего, ничего удивительного не обнаружила. Так, любопытное.

— Отравление зверобоем. Похоже, Гвин — или кто другой — души-то того… Но надо же — они не фэйри, тем становится дурно сразу. А это овцы! Или коровы… То-то им хотелось стать фэйри. Те хоть живут долго. А тут ни долгой жизни, ни спасения души.

— Душа овец… — задумался викарий, — сам я такого вопроса не решу. Агнцы, они невинные…

— А если козлища? Да у них просто души скота! А уж какого…

— Да уж… Никогда с таким не встречался. И курьер уже ускакал, как назло. Хорошо, что великолепная младенца спасла, крестила. Ты его проверила?

— Нет пока. Да и не подпускает. Ну ей виднее. И не должно ничего с ним быть — душу нужно отдать добровольно, а какая у маленького воля?

— В любом случае он теперь христианин, и верю, душа у него будет, и на снисхождение благодати Господней уповаю. А что с прочими делать-то? И вот именно с этим.

— Ну брюхо пройдет дня через три. Как у коров. Особенно белые аннонские часто травятся, кстати. А уши… Позвали бы меня раньше, я б их глиной намазала. Но хороши охраннички, добрый фермер раньше травницу к скотине позовет. Теперь же видишь, какие ожоги? Да еще и руками разодранные… Кожи, считай, вовсе нет. Надо бы их отрезать. А этого… бывшего человека — в темный чулан. Он еще неделю солнечного света бояться будет. А уши заберу, замочу в уксусе, чтобы не сгнили. Уши человека-животного!

Про уши кер-мирддинец переводить не стал. Священнику. Хотя греха и не видел. Они же это… овечьи. А овечьи — хоть в уксусе, хоть в вине. Хоть хранить, хоть в зелье пустить. Да хоть вовсе с кашей да под пиво! Но греки — они же ненормальные. Вдруг не понравится что.

Зато перевел столпившимся вокруг пленным. Еще и прибавил:

— И ведите себя тихо. Вся ваша надежда теперь на Гвина. Потому как вам теперь не два пути — наверх или вниз, а один. Кто помрет — будет просто гнить. И больше ничего.

Вот тут начался вой. Ирландцы, уверившись, что их вождь потерял душу, взвыли. Многие валились на колени, просили у Анны глоток зелья — провериться. Надеялись.

А надеялись оттого, что про Гвина только один человек и говорил… Ведь это со стороны Бога жестоко: за глупую — пусть жестокую и доходную шутку над соседями — совсем лишать души.

— А нет больше, — разводила та руками, — все, что с собой взяла, баран ваш выпил. Это ж не просто так. Это я всю ночь в июне траву собирала, потом мяла, растирала, в глиняном тигле выпаривала… Одной травы ушло двенадцать марок веса. Я думала, мне экстракта месяца на три хватит. Да и зачем вам зря мучиться, скотинки?

Шок был слишком велик. Некоторые требовали, чтобы их повесили! Поскольку они-де лгали о работе на Гвина.

— Мы не можем точно этого знать, а потому не примем грех на душу, — твердо отвечал викарий. — Вдруг вы лжете, а король фэйри вас выкупит? Вы слышали приговор. Подождите немного. Опять же я уже отправил с гонцом письмо в столицу и очень надеюсь, что преосвященный Дионисий даст мне добрый совет, что с вами делать. Если бы вы просто добровольно отреклись от Христа, тут было б ясно. Но вы и от семени адамова отрешиться ухитрились, Гвин там или не Гвин! Впрочем, молиться за вас не грешно — вне церкви, конечно. Просите христиан молиться за вас — это за любую тварь делать не возбраняется.

— И повесить вас можно, — обрадовала Анна. — Без исповеди и причастия, конечно.

— А он не солжет? — заволновался викарий насчет Гвина. — Смотри, сиятельная Анна…

— Да какая я сиятельная?

— Ты ученица великолепной. Ты просто не можешь быть ниже, — объяснил викарий. — Но если Гвин ложно не признает этих не-людей…

— Будем их называть «фэйри». Животными — слишком, а настоящие Добрые Соседи на эту кличку обижаются.

— Хорошо. Этих фэйри не признает — мы их повесим. А если они правы, и вешать их необязательно? Выкупить их жизни могла бы и церковь. Конечно, очень недорого. В надежде, что некогда бывшие христианами существа смогут вновь обрести душу. Хотя бы для Ада. Ибо даже это лучше, чем никакого посмертия вовсе…

— А сиды не лгут. Даже те, которые склоняются к службе Аду. Ну наша не испорченная, как ее бывший братик. Но пример хороший. Ее, бывает, не поймешь, это да. Но неправду не сказала пока ни разу.

— А где у нас ближайшая крепость Гвина?

— Кричащий Холм. Съездим. Людей он чарами отгоняет, но Немайн, пусть крещеную, да сиду, наверняка послушают. А пленных… Я бы их под конвоем в город отправила. Поживут пока близ предместья. Если они фэйри, пусть бы жили до первой большой вины… Но сэр Эдгар вздумал их повесить у Гвина на виду…

Викарий понял — августу бросят в пасть к демону! С другой стороны, ни одно житие, где поминается Гвин, не оборвалось мученичеством во славу Господню.

— К Гвину пойду я. — Вид у викария стал отчаянный и немного лихой. — Он любит насмехаться над священниками. Но ни одного не убил, потому рисковать я не буду. Насколько легче принимать решение, когда оно не грозит ничем, кроме словесных поношений.

— Почему нет? — хмыкнула Анна. — Только не забудь это сэру Эдгару сказать, а то он и знать не будет…

Как они летели к подножию сида, где должен быть расположен вход во внутреннюю часть холма! Вились конские гривы и хвосты, крыльями расправились за спинами всадников плащи и пледы. «Пантера» скромно плелась позади, как и положено прикрытию, глотала пыль. То, что у сиды на плече ребенок, никого особо не волновало — обычное дело для воительницы. Дитя в валлийской подвеске ни копьем колоть, ни из лука стрелять не мешает.

Наконец у подошвы холма остановились.

— В качестве посла отправится отец Адриан, — объявил сэр Эдгар.

Немайн не возражала. Но священник повернул с половины пути.

— Не по силам мне, — признал. — Страшно. Знаю, что вера сильнее, а вот…

И его стошнило.

Так что спустя полчаса сида бодро шагала наверх. Даже напевать под нос начала, пробуя новый голос. Да, сопрано, и превысокое. И сильное — приходится сдерживаться, чтобы внизу не услышали. И все-таки — расстояние дальше, голос громче. Негромко, не в полную силу. Но застольная песня из «Травиаты»… раньше Клирик ее пел, как один из гостей — низкому баритону в Альфредах делать нечего. Впрочем, для друзей сходило. Теперь — Виолетта, безусловно. Потом — Аиду. "Ritorno Vincitor!" Голосу очень хотелось вырваться на свободу окончательно, заполнить все. Но пока было нельзя. Хотя Клирик и предполагал, что, прогнав с вершины холма «барабашку», попеть можно будет в открытую. Прогоняя нечисть. Вопрос — что?

Ближе к вершине приятные размышления сменились практическими мыслями. Клирик поочередно припоминал кандидатов на роль пугалочки. Из описаний — утробное ворчание "самой земли", белесые фигуры сидов на гребне, производящие первое осеннее камлание, дрожащая земля — он вывел, что поработали две родственные силы: текущей воды и пенного пива. Подземный ручей, например, вполне мог прорыть себе в теле холма русло и журчать. Мог стучать, шевелясь от малейшего дуновения, сильно выветренный камень… В любом случае, искать следовало звук, а потому Немайн прекратила петь и насторожила ушки. Оставайся Клирик человеком — намучился бы с поисками. Но длинные стоячие уши хорошо различали и сами звуки, и направление, с которого они доносятся, — если точно на них навести. Хорошо кошкам — ушки на макушке. А у сиды они хоть и вращаются ничуть не хуже — и да каждое по отдельности! — но, вот беда, торчат горизонтально. То есть поворотом можно легко определить вертикальный угол, с которого доносится звук. А направление в горизонтальной плоскости… Предстояло покрутить головой — как при игре в "холодно-горячо". А если источник звука скрыт под землей — и походить. Пройтись в одну сторону. Прислушаться, есть ли звук, и не переменился ли? Ослаб, усилился, стал ниже или выше? Звук хорошо расскажет, какие породы и пустоты внизу, — а значит, что нужно делать, чтобы его укротить.

И тут взревело! Земля ушла из-под ног, на голове поднялись волосы, по коже пробежала морозная волна. Желудок взлетел к горлу, дыхание остановилось, а сердце застучало с частотой процессора. А над гребнем, обращенным в сторону залива, закачались бледные высокие тени. Ноги у сиды подкосились, и она кубарем покатилась вниз, пересчитывая ребрами корни и булыжники. Соображения хватило только прикрыть голову руками. И остро пожалеть, что Анна вчера сняла лубки…