Энн Мэтер - Упрямая гувернантка

• Название: Упрямая гувернантка
• Автор: Энн Мэтер
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-9524-1605-5

Виктория Монро, очаровательная англичанка, неожиданно узнает, что ее возлюбленный женат. Потрясенная, она втайне от него уезжает в Австрию, чтобы стать гувернанткой Софи, десятилетней дочери барона Хорста фон Райхштейна. Софи оказалась трудным и упрямым ребенком. Но Виктория не собирается сдаваться, ведь ей известно, что девочка тяжело переживает предательство матери…

---

— Папа, не хочу заниматься! Возьми меня с собой. Можно, папа? Можно?

Барон взял ее за плечи, поддразнивая.

— Хочешь, чтобы говорили, что Софи фон Райхштейн — неумная, необразованная, некультурная? — ласково упрекнул он девочку. — Разве ты не хочешь, чтобы, я гордился тобой?

Софи надулась:

— Конечно, хочу. Но ты сам можешь научить меня всем необходимым вещам.

Барон покачал головой и выпрямился:

— Нет, Софи.

Лицо Софи помрачнело.

— Почему?

— У меня нет времени. — Барон вздохнул. — Уверен, мисс Монро будет великолепным учителем. Будь паинькой, учись! Бесполезно протестовать против неизбежного.

Софи фыркнула и почесала нос тыльной стороной руки.

— Ты меня не любишь! — заявила она.

Виктория почувствовала неловкость и обернулась на Марию. У старухи был встревоженный вид, и Виктория почувствовала, что эту сцену она видела много раз.

Барон нахмурился:

— Неправда, Софи, и ты это знаешь. Просто я не могу отдавать твоему образованию все свое время. Ты знаешь, учение требует много времени. Для меня невозможно быть твоим учителем. Кроме того, лучше прибегнуть к услугам… опытного преподавателя. — Он бросил холодный взгляд в сторону Виктории, и она поняла, что заминка не случайна. Он специально напомнил о ее неопытности.

Софи потерла глаза обеими руками:

— Уходи. Не хочу тебя больше видеть.

Барон долго смотрел на нее, затем отвернулся. И жестом поманил Викторию с собой. Виктория последовала за ним, подавленно ощущая на спине взгляд Софи.

Барон провел ее по большому банкетному залу, в котором они уже были в первый день. Здесь горел еще один огромный камин, и Виктория отметила, что, по крайней мере, в дровах недостатка не ощущается. У камина лежал только один волкодав. Он поднял голову, но, повинуясь команде барона, не двинулся с места, пока они шли по залу к еще одной тяжелой двери в восточное крыло здания. Викторию интересовало, использовалось ли восточное крыло вообще. Очевидно, да, ведь именно здесь располагались апартаменты барона. Здесь были такие же голые полы, но когда барон остановился перед арочной нишей и открыл дверь в удивительно маленькую комнату, Виктория увидела наконец некоторые признаки комфорта.

Комната была заставлена книжными полками и напоминала библиотеку, в центре расположился огромный стол, заваленный бумагами, а вокруг стояли удобные кресла с обивкой из стеганой зеленой кожи. Пол устлан коврами, в камине уютно потрескивал огонь. Виктория подумала, что замок невозможно было бы отапливать без окружения сосновых лесов. Представить такие очаги, наполненные более твердым топливом, означало вообразить несказанное богатство.

Барон прикрыл дверь и указал Виктории на ближайшее к огню кресло. Сам же присел на угол стола, достал из резной шкатулки толстую сигару, обрезал ее и закурил.

Окна кабинета смотрели на внешнюю сторону замка, и со своего места Виктория видела прыгающие по камням воды ручья и заледеневшую панораму деревьев и склонов холма. Это была очень привлекательная комната, и Виктория стала успокаиваться в тепле и комфорте мягкого кресла.

Когда, к удовлетворению барона, сигара разгорелась, он взглянул на Викторию.

— Вы удивлены, мисс Монро, — иронически заметил он. — Вообразили, что у нас деревянные стулья и голые стены?

Виктория разозлилась.

— Если и так, то только потому, что вы ожидали от меня этого, — осторожно заметила она. — Или следует сказать — хотели, чтобы я так думала?

— Touché[9]! — проговорил барон с легкой улыбкой. — Возможно, я слишком надавил на вас. Но для начала всегда лучше поверить в худшее. Если бы я направил ваши мысли в противоположном направлении, вы пришли бы в ужас, согласны?

Губы Виктории слегка дрогнули.

— Значит, вы заставили меня поверить, что вы варвар, герр барон? — прямо спросила она.

— О нет, конечно, — запротестовал барон. — Тем не менее теперь для вас совершенно ясно — наши условия сильно отличаются от того, к чему вы привыкли.

Виктория нахмурилась:

— Вы не знаете, к чему я привыкла, герр барон!

— Не знаю. — Он пожал плечами. — Но я далеко не всю жизнь провел в Райхштейне, фройляйн. Когда я вижу кашемир, я знаю, что это такое, — взять например, ваш свитер. И ваши брюки сделаны не из худшей шерсти.

— Вы не можете судить о человеке по одежде!

— Да, я понимаю. Вот почему я намерен дать вам испытательный срок. Однако должен предупредить, что ваши предшественницы, возможно, были более подготовлены к своей миссии.

Виктория почувствовала себя оскорбленной.

— Как вы можете так говорить, — выпалила она, — когда ни одна не добилась успеха?

Барон поднял темные брови.

— Вот видите, фройляйн, — сказал он, — вы уже начали подтверждать мою точку зрения!

Виктория поджала губы.

— Почему? Потому что непочтительна? — взвилась она.

Глаза барона потемнели.

— Оставим вопрос моего положения в стороне, фройляйн, — резко заявил он, и на миг Виктория пала духом.

— Как хотите, — неловко пробормотала она, и барон встал, зашел за стол и поднял письмо. Виктория сразу узнала летящий почерк крестной.

— Почему вы покинули Лондон, фройляйн? — ошарашил он ее неожиданным вопросом.

Виктория скрестила пальцы на коленях.

— Это имеет значение, гepp барон? — вежливо спросила она.

Барон постучал по письму большим пальцем:

— Не думаю. Впрочем, если причины вашего приезда в Райхштейн состоят в бегстве от чего-то, вероятно, неприятного, я должен знать его природу.

— Почему? — взглянула на него Виктория.

— Если случится невозможное и вы будете приняты, меня беспокоит мысль, что вы снова покинете нас, если исчезнет причина вашего бегства.

Виктория едва сдержалась.

— С чего вы взяли, что я убегаю? — запротестовала она.

— Письмо вашей крестной недвусмысленно, и все-таки остается впечатление, что оно намекает на большее, чем фактически сказано. Однако, если вы настроены держаться до конца, я вынужден заключить, что это личное дело, и верить, что оно не отразится на нас негативным образом.

Виктория впилась ногтями в ладони, но промолчала. Пусть думает, что хочет. Пусть. Время покажет, так ли она не готова к заданию, как и предшественницы, а если она добьется успеха, ему не на что будет жаловаться. Но при этом Викторию потрясло, что ее жизнь в Лондоне уже утратила значение и реальностью является бытие в Райхштейне. Потому ли, что оно так не похоже на то, что она себе воображала, но боль от столь скоротечного расставания с Мередитом стала менее важной, чем успех в работе. Конечно, она умышленно отказалась думать о нем прошлой ночью. Возможно, она еще почувствует ужасные угрызения совести. Но Викторию успокаивало, что ее сердце не настолько изранено, как ей казалось. Воспоминания о предательстве Мередита все еще причиняли боль, но сейчас под угрозой была ее гордость. Здесь, во многих милях ото всех, кто знает об их связи, она могла смотреть в лицо будущему более твердо. По крайней мере, в этом крестная была права. Она сказала, что Виктория страдает скорее от сознания того, что она выглядит дурой, чем от разбитого сердца.

Барон прислонился к каминной полке, внимательно глядя на нее сверху вниз.

— Насчет Софи, — сказал он. — Следовало предостеречь вас о трудностях общения с ребенком. — Он выразительно раскрыл ладонь. — Как, без сомнения, вы поняли после недавней маленькой ссоры.

— Да. — Виктория продолжала изучать ногти, не в силах выдержать его пронизывающий взгляд.

— Не сомневаюсь, вы считаете, что моей дочери не хватает дисциплины?

Виктория вздохнула. Какой ответ от нее требуется?

— Думаю… Софи очень одинока, — неловко вырвалось у нее.

— Как дипломатично, — сухо прокомментировал он. — Нет, моя дорогая мисс Монро, это не просто одиночество! Когда Софи болела, ей уделялось все внимание. Малейшее ее желание было для меня приказом. Она мне очень дорога. Естественно, я ее избаловал, и вот результат.

Виктория закусила губу:

— Сколько лет было Софи, когда она заболела, герр барон?

— Восемь… чуть больше восемнадцати месяцев назад. Она много времени провела в больнице, а ее выздоровление от паралича стало почти чудом. — Барон стряхнул пепел в огонь. — Никто не смог бы объяснить причину этого. Какое-то время казалось, что она вообще никогда не вернется к нормальной жизни.

Виктория сдерживалась, но вопрос должен был быть задан:

— А ваша жена, баронесса…

Барон выпрямился.

— Не будем обсуждать мать Софи, мисс Монро, — резко оборвал он. — А сейчас давайте примем решение о расписании уроков…

Виктория покраснела и позволила направить разговор в русло образования, высказывая свое мнение только в ответ на вопрос или получая инструкции. По его предложению, занятия следовало проводить в его кабинете, где есть стол и обширные возможности для игр, огромное количество книг на полках. У барона уже имелись учебники на немецком и английском, с помощью которых Виктория могла выяснить способности Софи, другие принадлежности для обеспечения учебного процесса хранились в обширных ящиках стола. Когда барон закончил, Виктория встала, готовая удалиться, однако он жестом остановил ее и она снова уселась в кресло.