Олег Фейгин - Вольф Мессинг – повелитель сознания

• Название: Вольф Мессинг – повелитель сознания
• Автор: Олег Фейгин
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-49807-688-1

Можно ли управлять окружающими, как это делал гипнотизер, ясновидец, телепат и артист оригинального жанра профессор Вольф Мессинг? Фантастика или реальность – создание приборов, подчиняющих себе человеческое сознание? Возможны ли ясновидение, телепатия, телепортация, путешествие во времени и существование параллельных миров? Какие тайны хранит история знаменитых магов, ясновидящих, колдунов, предсказателей и экстрасенсов? Что надо знать, чтобы не попасть под управление чужим разумом в обыденной жизни? Все ли нам предельно понятно или есть еще что-то, что современная наука объяснить не в состоянии? Вопросов больше, чем ответов…

На страницах книги вас ждет увлекательное путешествие в мир современной науки, которая как никогда ранее близка к пониманию того, как устроен разум человека. Вашим экскурсоводом будет заведующий сектором теоретической физики Института инновационных технологий УАН, действительный член УАН Олег Орестович Фейгин. Рассказывает он удивительно увлекательно и просто о самых сложных явлениях и новейших достижениях современной науки и техники в области управления сознанием.

---

Рис. 10. Старинный родовой замок графов Чарторыйских

Никаких подозрений против кого бы то ни было у графа Чарторыйского не было: чужой человек пройти в хорошо охраняемый замок практически не мог, а в своей многочисленной прислуге граф был уверен. Это были люди, преданные семье графа, работавшие у него десятками лет и очень ценившие свое место. Приглашенные частные детективы не смогли распутать дело.

И вот в этой семье пропадает старинная, передававшаяся из поколения в поколение драгоценность – бриллиантовая брошь. По мнению видевших ее ювелиров, она стоила не менее 800 тысяч злотых – сумма поистине огромная. Все попытки отыскать ее были безрезультатными…»

И как же вы думаете, коллега, – Психолог хитро прищурился, – что же решил сделать граф Чарторыйский?

Ума не приложу, – наигранно ответил Физик и продолжил чтение: «Граф Чарторыйский прилетел ко мне на своем самолете – я тогда выступал в Кракове, – рассказал все это и предложил заняться этим делом. На другой день на самолете графа мы вылетели в Варшаву и через несколько часов оказались в его замке.

Надо сказать, в те годы у меня был классический вид художника: длинные до плеч иссиня-черные вьющиеся волосы, бледное лицо. Носил я черный костюм с широкой черной накидкой и шляпу. И графу нетрудно было выдать меня за художника, приглашенного в замок поработать.

С утра я приступил к выбору «натуры». Передо мной прошли по одному все служащие графа до последнего человека. И я убедился, что хозяин замка был прав: все эти люди абсолютно честные. Я познакомился и со всеми владельцами замка – среди них тоже не было похитителя. И лишь об одном человеке я не мог сказать ничего определенного. Я не чувствовал не только его мыслей, но даже и его настроения. Впечатление было такое, словно он закрыт от меня непрозрачным экраном».

– Вот это да, – Психолог в восторге хлопнул себя по колену, – это надо же такое придумать! Прямо-таки диагност в виде живого полиграфа.

«Это был слабоумный мальчик лет одиннадцати, сын одного из слуг, давно работающих в замке. Он пользовался в огромном доме, хозяева которого жили здесь далеко не всегда, полной свободой, мог заходить во все комнаты. Ни в чем плохом он замечен не был, и поэтому и внимания на него не обращали. Даже если это и он совершил похищение, то без всякого умысла, совершенно неосмысленно, бездумно. Это было единственное, что я мог предположить. Надо было проверить свое предположение.

Я остался с ним вдвоем в детской комнате, полной разнообразнейших игрушек. Сделал вид, что рисую что-то в своем блокноте. Затем вынул из кармана золотые часы и покачал их в воздухе на цепочке, чтобы заинтересовать беднягу. Отцепив часы, положил их на стол, вышел из комнаты и стал наблюдать.

Как я и ожидал, мальчик подошел к моим часам, покачал их на цепочке, как я, и сунул в рот… Он забавлялся ими не менее получаса. Потом подошел к чучелу гигантского медведя, стоявшему в углу, и с удивительной ловкостью залез к нему на голову. Еще миг – и мои часы, последний раз сверкнув золотом в его руках, исчезли в широко открытой пасти зверя… Да, я не ошибся. Вот этот невольный похититель. А вот и его безмолвный сообщник, хранитель краденого – чучело медведя.

Горло и шею чучела медведя пришлось разрезать. Оттуда в руки изумленных «хирургов», вершивших эту операцию, высыпалась целая куча блестящих предметов: позолоченных чайных ложечек, елочных украшений, кусочков цветного стекла от разбитых бутылок. Была там и фамильная драгоценность графа Чарторыйского, из-за пропажи которой он вынужден был обратиться ко мне.

По договору граф должен был заплатить мне 25 процентов стоимости найденных сокровищ – всего около 250 тысяч злотых, ибо общая стоимость всех найденных в злополучном мишке вещей превосходила миллион злотых. Я отказался от этой суммы, но обратился к графу с просьбой взамен проявить свое влияние в сейме так, чтобы было отменено незадолго до этого принятое польским правительством постановление, ущемляющее права евреев. Не слишком щедрый владелец бриллиантовой броши, граф согласился на мое предложение. Через две недели это постановление было отменено».

– Какое, однако, благородство и великодушие! – Психолог с саркастической улыбкой стал прохаживаться вдоль книжных стеллажей. – Вот только не было вспышек антисемитизма в довоенной Польше. После предоставления независимости в сенате даже образовалось многочисленное еврейское лобби и, естественно, никаких «постановлений, ущемляющих права евреев» не принималось.

Более того, жизнь таких знаменитых польских магнатов, как граф Чарторыйский, была достаточно на виду. К примеру, газеты целую неделю обсуждали, из-за чего издохла любимая борзая князя и скольких из-за этого псарей и ветеринаров он выбросил на улицу. Однако ни одна газета почему-то не обратила внимания на сенсационное исчезновение броши, хотя такие факты, как привлечение детективов, прилет графа в Краков на своем самолете (следы которого, кстати, отыскать тоже не удалось), переговоры с фокусником-гипнотизером (тоже публичная личность!) прошли совершенно мимо репортеров… Все это приводит к мысли еще об одном вымышленном эпизоде биографии Мессинга.

Ну а в принципе что говорит нам психологическая наука о таком фантастическом «погружении» в души, чувства и мысли людей? – Физик с любопытством наблюдал за взволнованным коллегой, меряющим шагами библиотеку.

Вот именно – фантастическом! – Психолог с возмущением посмотрел на мемуары в руках Физика. – Как можно узнать о мыслях и чувствах собеседника? Только наблюдая сложную совокупность внешних реакций. И это должны быть целенаправленные реакции, лучше всего на вполне определенные прямые и косвенные вопросы. Ведь еще со времен Павлова известно, что в изменении функционального состояния центральной нервной системы очень важную роль играют взаимная индукция и самоиндукция. Можно, конечно, получить какие-то сведения о мыслях и скрытых поступках человека, но для этого его как минимум необходимо погрузить в фазовое гипнотическое состояние. В таких переходных состояниях между бодрствованием и сном волевая составляющая психики несколько заторможена.

Есть и еще один путь подавления внутреннего контроля над своими словами и поступками. Он основывается на том, что наряду со слабыми и средними раздражителями тормозное влияние на высшую нервную деятельность могут оказывать и чрезмерно сильные раздражители. В определенных условиях сильные раздражители могут способствовать возникновению пограничного и даже гипнотического состояния.

Однако в биографии Мессинга четко показано, что «сыщик-экстрасенс» не задавал вопросы и не пытался что-либо внушать прислуге графа, – Физик недоуменно покачал головой. – Вот и дальнейшие приключения нашего героя наводят на странные мысли:

«У одного лавочника были похищены все его сбережения, что-то около 5000 долларов. Пропали и кое-какие вещи. Делом занялась полиция, но ничего обнаружить не сумела. Воры были мастерами своего дела и никаких следов не оставили. С лавочником жили еще два человека – его брат и взрослая дочь. По совету брата лавочник обратился к скупщикам краденого. Как ни странно, ни одна из похищенных вещей к ним не поступила. Это было настолько непонятно, что они и высказали первыми мысль, что либо похищение совершил вор-"гастролер", на короткое время посетивший Варшаву, либо это дело рук кого-нибудь из домашних…

Тогда-то лавочник обратился ко мне. Мне стало искренне жаль старого и больного человека, всю жизнь откладывавшего по копейке на черный день в приданое дочери. Я осмотрел тесную квартиру, в которой он с семьей прожил всю жизнь, почти нищенскую обстановку… Потом мы прошли в комнату его брата. Тот в полном молитвенном облачении стоял лицом к востоку и громко молился. Я пробыл в этой комнате всего несколько минут, но по тревожному состоянию духа, по неуверенности, с которой он произносил слова молитвы, уже понял, что виновник кражи передо мной. А потом я «услышал» и его мысли…»

– Ну вот и еще одна очередная нелепица, – Психолог внимательно вглядывался в книгу мемуаров из-за плеча Физика, качаясь с пятки на носок. – Любая, а особенно иудейская молитва, сопровождаемая чтением Торы или Ветхого Завета, подразумевает практически полное отключение от реальности. Вычислить при этом вторичный, подспудный, строй мыслей практически невозможно, даже обладая совершенно фантастическими телепатическими способностями. Нечто подобное описывал несравненный Альфред Бестер в своем знаменитом фантастическом романе «Человек без лица». Там роль «молитвы» выполняли рекламные стишки, песенки и слоганы, которые обычные люди непрерывно «прокручивали» у себя в уме, чтобы к их мыслям не добрались телепаты-«щупачи».