Иштван Галл - На крыльях пламени

• Название: На крыльях пламени
• Автор: Иштван Галл
• Издательство: Радуга
• Жанр: О войне
• Год: 1987

Магош-младший, племянник Ласло, — один из главных героев цикла новелл из жизни венгерских пограничников, отображающего сложную и напряженную обстановку начала 50-х годов. Мастерство прозаика проявляется здесь — в особенности в таких рассказах, как, например, «Настройщик», «Отдохнем в холодке», «Сын солнца», — в намеренном отказе от композиционных излишеств, скупой лаконичности письма и безыскусно естественной интонации. Автор далек от того, чтобы приукрашивать суровые будни минеров-пограничников, саму атмосферу периода конфронтации и «холодной войны», времени, когда внутреннее развитие Венгрии было к тому же осложнено серьезными политическими ошибками и искажениями. И вместе с тем ему чужд разоблачительный пафос и псевдообъективный негативизм. Рассказы из жизни пограничников автобиографичны, все тяготы этой службы Иштван Галл испытал на себе — наверное, потому картина эпохи в написанном спустя десятилетия цикле «Железный век» и получилась полномерной, вмещающей и суровые реальности времени, и жизнерадостность молодости, нравственную чистоту героев, их грубоватый юмор, чувства справедливости и товарищеской солидарности.

---

Дожидаюсь, пока он меня догонит, и помогаю ему, На краю чащи нас ждет длинный. Дождь уже едва накрапывает, видны потемневшие от дождя строения заставы.

Длинный уже издали кричит с издевкой:

— А дождя-то и впрямь не было.

Я что-то бурчу под нос, он не слушает. Растянув в ухмылке рот и играя бровями, он слизывает с губ воду; вода с мокрых волос стекает по вискам и тихо капает вниз. Он демонстративно не вытирает лицо и говорит с усмешкой:

— Очень точный прогноз.

Я молчу.

— Этим и впрямь можно прокормиться, — продолжает он.

— Чем?

— Прогнозами!

Он уже смеется во весь рот. Толстяк отворачивается, будто и ему неприятны эти насмешки.

Во мне взыграло самолюбие:

— Разве это дождь, настоящего дождя не было.

Я смотрю на небо. По нему плавают жалкие обрывки облаков: ни следа прошедшей грозы.

Длинный вскидывает брови.

— Не было?

Он отряхивается, и со штормовки каплет вода.

— Посмотрите-ка на меня! — отвечаю я.

Действительно, по плащ-палатке не видно, что она промокла, разве что чуть потемнела от воды.

Он смотрит на меня и подмигивает, да так, что одна бровь подпрыгивает чуть не до корней волос, а другая оседлала переносицу. Еще и гримасу насмешливую скраивает в придачу.

— Штатский был дождичек, мы на такой и внимания не обращаем, — небрежно бросаю я и, чтобы за мной осталось последнее слово, спешу вперед.

Пока открываются ворота, слышу, как длинный говорит своему спутнику:

— Совсем шуток не понимает.

Толстяк только хмыкает в ответ.

Я иду в канцелярию и докладываюсь лейтенанту.

— Ничего не произошло особенного?

Немного помедлив, говорю:

— Высокий вел себя странно.

— Интересовался? Расспрашивал?

— Да. И это тоже.

Все наши разговоры изглаживаются из памяти, на минуту я и сам верю в то, что говорю.

Лейтенант кивает. У него мальчишеское лицо и очень аккуратный прямой пробор, он похож на важничающего школьника. Больше ко мне вопросов нет, и я ухожу. Уже поздний вечер, заходит солнце, пора на покой и мне. Но прежде я еще заглядываю на кухню.

Просыпаюсь от шума. В комнате горит свет, постели разбросаны, взволнованно гудя, все торопливо одеваются. Смотрю в окно — ночь. Окликаю кого-то:

— Что случилось?

— Нарушение границы!

— Удрал?

— Нет, дозор привел. Они в караулке.

— Чего ж вы тогда повскакивали?

— Это один из землемеров хотел удрать.

Я сажусь на постели. Длинный! Конечно, у него за кордоном родственники. Как чувствовал. Говорил же я лейтенанту. Ну, на это и я пойду посмотреть.

В дверях толпа. Проталкиваюсь через нее в комнату. В углу у телефона наш лейтенант, весь красный, его аж пот прошиб от волнения. Дозорные жутко вымокли, один лицо вытирает, другой отряхивается, как собака. Hapушитель границы стоит среди них, с его длинного плаща: течет вода, вместо туфель два кома глины, на испуганное лицо свисают слипшиеся сосульками волосы. Он тяжело дышит, весь съежился, словно хочет казаться еще меньше.

Коротышка толстяк.

Лейтенант хрипло кричит в телефонную трубку — наверняка помехи на линии, немудрено в такую погоду.

— Докладываю, задержали… Да… У Черной канавы… Спрятался, но, когда прошел дозорный, вылез и наткнулся на следующего. Нет, не сопротивлялся. Утром будете? Понимаю, понимаю…

Он бросает трубку.

Я сглатываю, выйти бы. Но в дверях уйма народу, и я укрываюсь за шкафом.

Хотя все целиком поглощены происходящим, мне кажется, что смотрят только на меня; уши у меня горят, и я ощущаю их необычайно большими, по крайней мере такими же, как у осла.

Примечания

1

Фертё — заболоченное озеро у западной границы Венгрии.

2

«Бреннберг» — угольная шахта в окрестностях Шопрона.

3

Черни, Карл (1791–1857) — австрийский пианист, педагог, композитор, основатель так называемой венской пианистической школы.

4

Явор, Пал (1902–1959) — венгерский актер, снимался в популярных фильмах 30-х годов.