Альфред Мэхэн - Роль морских сил в мировой истории

• Название: Роль морских сил в мировой истории
• Автор: Альфред Мэхэн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3590-2

Известный историк и морской офицер Альфред Мэхэн подвергает глубокому анализу значительные события эпохи мореплавания, произошедшие с 1660 по 1783 год. В качестве теоретической базы он избрал наиболее успешные морские стратегии прошлого – от Древней Греции и Рима до Франции эпохи Наполеона. Мэхэн обращает пристальное внимание на тактически значимые качества каждого типа судна (галер, брандер, миноносцев), пункты сосредоточения кораблей, их боевой порядок. Перечислены также недостатки в обороне и искусстве управления флотом. В книге цитируются редчайшие документы и карты. Этот классический труд оказал сильнейшее влияние на умы государственных деятелей многих мировых держав.

---

Перед тем как адмирал д'Орвилье отправился в море, за смелыми наставлениями Людовика XVI почти сразу последовали инструкции иной тональности. Ему сообщили, что король, узнав о мощи английского флота, полагается на благоразумие адмирала в отношении того, как следует себя вести в положении, когда под его командованием находится весь флот, которым располагает Франция. Фактически флоты обеих стран были равными. Определить, который из них сильнее, без подробной информации относительно вооружения каждого корабля не представляется возможным. Д'Орвилье, как и многие командующие до него, оказался в зависимости от приказов двоякого рода, следование любому из которых, в случае неудачи, наверняка грозило ему неприятными последствиями. Между тем власти в любом случае наверняка нашли бы козла отпущения.

Рассмотрение относительной силы двух флотов, с точки зрения оснащенности и боевого духа, несомненно, ведет нас к анализу событий, развивавшихся после начала Войны американских колоний за независимость. Но перед тем как приступить к этому, вероятно, было бы уместно сопроводить приблизительную оценку всего военного флота Англии (с учетом отсутствия более точной информации) фрагментом доклада первого лорда адмиралтейства, произнесенного в ноябре 1777 года, за несколько месяцев до начала войны с Францией. Отвечая на упреки оппозиции по поводу малочисленности английского флота в Ла-Манше, он говорил: «Мы располагаем сейчас 42 линейными кораблями, несущими службу у побережья Великобритании (не считая кораблей, находящихся за рубежом). 35 из них полностью укомплектованы и готовы выйти в море, когда возникнет необходимость… Не думаю, чтобы Франция или Испания замышляли против нас враждебные действия. Но из того, что я вам докладывал, есть все основания утверждать, что наш флот сильнее флота всего дома Бурбонов»[110].

Нужно отметить, однако, что этими благоприятными условиями не воспользовался адмирал Кеппель, когда его назначили в марте следующего года командовать флотом. Он смотрел на этот флот (пользуясь его собственным выражением) «глазами моряка»[111] и вышел в июне в море всего лишь с 20 кораблями.

Откровенно говоря, не хотелось бы примешивать к данному исследованию обсуждение политических проблем, приведших к отделению Соединенных Штатов от Британской империи. Уже отмечалось, что это отделение последовало за серией промахов британского правительства – вполне естественных в связи с идеями об отношениях колоний с метрополией, широко распространившимися в то время. Как ранее указывалось, требовался необычайно одаренный деятель, чтобы не только признать справедливость (по существу) требований американцев, но также их военную силу. Она состояла в отдаленности колоний от метрополии, их географической близости друг к другу (вне зависимости от морского фактора), национальных черт колонистов (в основном англичан и голландцев) и потенциальной враждебности Франции и Испании к Англии. К несчастью для Англии, деятели, наиболее приспособленные к тому, чтобы справиться с ситуацией, находились в меньшинстве или не у дел.

Уже говорилось, что, если бы эти 13 колоний были островами, морская сила Великобритании изолировала бы их друг от друга настолько, что последовало бы неизбежное падение колоний – одной за другой. К этому можно добавить, что узость полосы континента, заселенной тогда цивилизованными людьми, а также ее изрезанность глубоко вдающимися бухтами и судоходными реками, практически ставили колонии в условия островов, пока они не оказывали друг другу взаимную поддержку. Большие области мятежной страны были недостаточно велики, чтобы держаться поодиночке, однако достаточно крупны, чтобы падение одной из них не нанесло фатальный ущерб общему делу. Наиболее характерный пример дает река Гудзон, впадающая в Нью-Йоркский залив (бухту Лоуэр-Нью– Йорк-Бей), который вначале контролировали англичане, захватившие в сентябре 1776 года, через два месяца после провозглашения Декларации независимости, и город Нью– Йорк. Трудности прохождения по этой водной артерии вниз и вверх по течению для парусных судов были, несомненно, более значительными, чем ныне для прохождения пароходов. Тем не менее не вызывает сомнений, что энергичные и способные деятели, в распоряжении которых была мощная морская сила Англии, смогли расположить с интервалами военные корабли и сопровождающие их галеры на этой реке и на озере Шамплейн таким образом, что они могли поддерживать достаточно крупную армию, продвигавшуюся между истоками Гудзона и озером. Одновременно эти корабли препятствовали любому сообщению по воде между штатами Новой Англии и штатами к западу от реки. Эта операция сильно напоминала ту, посредством которой во время Гражданской войны эскадры и армии северян постепенно разделили надвое Конфедерацию южан, овладев течением реки Миссисипи. А политические результаты операции были даже более важными, чем военные, поскольку на ранних этапах войны дух независимости был гораздо более распространен и крепок в той области, которая была отрезана – в Новой Англии, – чем в Нью-Йорке и Нью– Джерси, чем, возможно, где-либо еще, за исключением Южной Каролины[112].

В 1777 году англичане попытались осуществить эту цель, отправив генерала Бургойна из Канады пробиться через озеро Шамплейн к Гудзону. В то же время трехтысячный отряд англичан под руководством Клинтона двинулся на север из Нью-Йорка. Он достиг Уэст-Пойнта, откуда послал часть своих войск кораблями вверх по реке в место, расположенное в 40 милях от Олбани. Здесь командир этого отряда узнал о капитуляции Бургойна в Саратоге и вернулся назад, но то, что он сделал, во главе отряда, выделенного из основных сил численностью всего лишь в 3 тысячи человек, показывает, что могло быть сделано при лучшей организации дела. Пока на берегах Гудзона происходили эти события, главнокомандующий английскими войсками в Америке весьма любопытно использовал морскую силу страны. Он отправил на кораблях главные силы своей армии – 14 тысяч человек – из Нью-Йорка в глубину Чесапикского залива так, чтобы обойти Филадельфию с тыла. Этот оригинальный маневр достиг своей цели – занятия Филадельфии, но это был лишь политический успех, поскольку Филадельфия была резиденцией конгресса. В то же время маневр противоречил здравой военной политике. Поэтому захват города оказался первой неудачей, но он обошелся еще дороже, поскольку из-за отвлечения на эту операцию британских войск их различные корпуса утратили взаимодействие, а также контроль над водным путем по Гудзону. В то время как Бургойн с семитысячным контингентом регулярных войск, помимо вспомогательных сил, продвигался к истокам этой реки, 14 тысяч солдат были уведены от устья Гудзона к Чесапикскому заливу. 8 тысяч английских солдат и офицеров оставались в Нью-Йорке или вблизи него из-за присутствия американской армии в Нью-Джерси. Эта катастрофичная операция была предпринята в августе. В октябре Бургойн, оказавшийся в изоляции и окружении, сдался. В мае англичане оставили Филадельфию и после мучительного и опасного перехода через Нью– Джерси с преследующей их по пятам армией Вашингтона вновь овладели Нью-Йорком.

Эта отправка британского флота в глубину Чесапикского залива вкупе с восхождением английских парусных фрегатов вверх по Потомаку в 1814 году демонстрирует еще одну слабину в расположении американских колоний. Но этот водный путь, в отличие от линии по реке Гудзон и озеру Шамплейн, не контролировался противником с обоих концов – со стороны Канады и моря.

Что касается морской войны в целом, то нет необходимости распространяться по поводу того, что колонисты не могли противостоять эскадрам Великобритании и были вынуждены, соответственно, оставить море противнику, прибегая только к крейсерской войне, главным образом посредством каперов. Такой войне вполне удовлетворяли уровень морского искусства и предприимчивость колонистов. Они наносили, таким образом, большой ущерб английской торговле. К концу 1778 года, по оценке английского морского историка, американские каперы захватили почти тысячу торговых судов стоимостью около 2 миллионов фунтов стерлингов. Он утверждает, однако, что потери американцев были значительнее. Так и должно было быть. Английские крейсеры имели более мощную поддержку и сами, по отдельности, были более сильными, в то время как размах американской торговли поражал государственных деятелей метрополии. Когда разразилась война, объем торговли колоний достигал уровня самой Англии в начале века.

Интересное указание на численность населения того времени Северной Америки, связанного с морем, дает выступление в парламенте первого лорда адмиралтейства, который заявил, «что военный флот из-за утраты Америки потерял 18 тысяч моряков, использовавшихся в последней войне»[113]. Это немалая потеря для морской силы, особенно если моряки влились в ряды противника.