Альфред Мэхэн - Роль морских сил в мировой истории

• Название: Роль морских сил в мировой истории
• Автор: Альфред Мэхэн
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3590-2

Известный историк и морской офицер Альфред Мэхэн подвергает глубокому анализу значительные события эпохи мореплавания, произошедшие с 1660 по 1783 год. В качестве теоретической базы он избрал наиболее успешные морские стратегии прошлого – от Древней Греции и Рима до Франции эпохи Наполеона. Мэхэн обращает пристальное внимание на тактически значимые качества каждого типа судна (галер, брандер, миноносцев), пункты сосредоточения кораблей, их боевой порядок. Перечислены также недостатки в обороне и искусстве управления флотом. В книге цитируются редчайшие документы и карты. Этот классический труд оказал сильнейшее влияние на умы государственных деятелей многих мировых держав.

---

Тем не менее, несмотря на подобное высказывание, основанное на личном опыте, Нельсон занял во время Трафальгарской битвы наиболее уязвимую позицию, и после гибели командующего последовала любопытная иллюстрация результатов его рокового решения. Коллингвуд сразу же, справедливо или нет, неизбежно или нет, но сохранил планы Нельсона. «Бросайте якорь! Харди, становитесь на якорь!» – произнес умирающий командующий (Нельсон. – Ред.). «Бросить якорь! – сказал Коллингвуд. – Это последнее, о чем мне следовало позаботиться».

Глава 10

Морская война в Северной Америке и Вест-Индии (1778–1781). Ее влияние на ход американской революции. Сражения флотов у Гренады, Доминики и в Чесапикском заливе

15 апреля 1778 года адмирал граф д'Эстен отправился из Тулона к Американскому континенту, имея под своим командованием 12 линейных кораблей и 5 фрегатов. С ним ехал пассажиром на борту посланник, аккредитованный при американском конгрессе, который получил инструкции отклонять все просьбы о субсидиях и избегать явных обязательств относительно завоевания Канады и других британских владений. «Версальский кабинет, – пишет французский историк, – не сожалел о том, что Соединенные Штаты будут иметь под боком причину для беспокойства, которая заставит их ценить альянс с Францией»[122]. Зная о симпатиях многих французов к своей революции, американцы не должны обманываться насчет своекорыстия французских властей. Не следует их винить за это, потому что долг любых властей ставить национальные, в данном случае французские, интересы на первое место.

Д'Эстен продвигался крайне медленно. Утверждают, что он потратил много времени на учения и даже просто впустую. Как бы то ни было, он достиг пункта назначения, Делавэра, лишь 8 июля – совершив двенадцатинедельный переход, причем четыре недели ушло на выход в Атлантику.

Английское правительство знало о его намерении совершить переход через Атлантику. Фактически, как только Лондон отозвал своего посла из Парижа, в Америку были посланы распоряжения эвакуировать Филадельфию и сосредоточиться на Нью-Йорке. К счастью для английских властей, передвижения Хоу отличались большей активностью и систематичностью, чем те, что совершал д'Эстен. Собрав сначала свой флот и транспорты в заливе Делавэр и поспешив затем взять на борт необходимые материалы и припасы, он покинул Филадельфию, как только армия выступила из нее маршем на Нью-Йорк. Десять дней занял выход к устью залива[123]. Но он вышел из него 28 июня, за десять дней до прибытия д'Эстена, хотя более чем через десять недель после того, как тот отправился в море. После выхода в открытое море благоприятный ветер позволил флоту достигнуть в два дня Санди-Хука (мыс, полуостров и бухта с этим названием к югу от бухт Нью-Йорка (Лоуэр– Нью-Йорк-Бей и Аппер-Нью-Йорк-Бей). – Ред.). Война такого не прощает. Эскадра, которую упустил д'Эстен из-за своей медлительности, помешала его попыткам взять Нью– Йорк и Род-Айленд.

Через день после прибытия Хоу в Санди-Хук английская армия достигла высот Навезинк, пройдя изнурительным маршем по Нью-Джерси с войсками Вашингтона, наступавшими англичанам на пятки. К 5 июля англичане вошли в Нью-Йорк при активном содействии английской эскадры. Затем Хоу вернулся назад, чтобы перекрыть доступ в порт французской эскадре. Так как битвы не состоялось, то подробностей его активности приводиться не будет, но в сочинении Экина «Морские битвы» можно найти весьма полное и интересное описание одного офицера о действиях эскадры Хоу. Можно порекомендовать обратить внимание на сочетание энергии, интеллекта, мастерства и решимости, проявленное адмиралом. Перед ним стояла проблема защиты удобных проходов артиллерией 6 64-пушечных и 3 50-пушечных кораблей, против 8 74-пушечных (или более), а также 1 50-пушечного французских кораблей – можно сказать, против сил, вдвое (на одну пятую. – Ред.) превосходящих его собственные.

11 июля д'Эстен бросил якорь у входа в залив, к югу от Санди-Хука и оставался там до 22 июля, занимаясь промером бара (в данном случае подводное продолжение полуострова Санди-Хук, выходящее близко к поверхности воды. Через эту подводную гряду есть два прохода – канал Санди-Хук и канал Амброз. – Ред.) и явно стремясь войти в залив. 22 июля сильный северо-восточный ветер вкупе с сизигийным (т. е. наибольшим) приливом поднял воду на баре до 30 футов (свыше 9 м). Французская эскадра снялась с якоря и начала выбираться на ветер к месту, удобному для прохода через бар. Затем решимость д'Эстена была поколеблена предостережениями лоцманов. В конце концов он отказался от атаки и направился к югу.

Морские офицеры не могут не разделить сомнения моряка в связи с рекомендациями лоцманов, особенно когда речь идет о прибрежных водах, незнакомых ему. Но такая солидарность не должна ослеплять их в отношении оценки характера высшего типа. Пусть кто-нибудь сравнит поведение д'Эстена у Нью-Йоркского залива с действиями Нельсона в сражении у Копенгагена и в Абукирской битве или поведение Фаррагута в боях при Мобиле и Порт-Хадсоне, и станет предельно ясно, что француз как военный лидер, руководствующийся исключительно военными соображениями, уступает им. Нью-Йорк являлся самым центром власти здесь англичан, его падение не могло не приблизить окончание войны. Отдавая справедливость д'Эстену, нужно, однако, вспомнить, что ему следовало взвесить не только военные соображения. Французский адмирал, несомненно, получил инструкции, похожие на те, что получил французский посланник, и он, вероятно, полагал, что падение Нью-Йорка ничего не даст Франции, кроме замирения Америки и Англии, что, в свою очередь, даст возможность англичанам обратить всю свою мощь против его собственной страны. Даже менее важных соображений было бы достаточно, чтобы настроить французского адмирала против рискованной проводки эскадры через бар.

Хоу был счастливее д'Эстена, так как не преследовал половинчатых целей. Сумев, благодаря своему усердию, уйти из Филадельфии и спасти Нью-Йорк, он приготовил себе в дальнейшем с прежней стремительностью лавры спасителя Род-Айленда. Застрявшие в пути корабли, посланные из Англии, теперь стали подтягиваться к нему. 28 июля Хоу сообщили, что французский флот, скрывшийся в южном направлении, был замечен двигающимся к Род-Айленду. Через четыре дня эскадра Хоу была готова выйти в море, но из-за встречного ветра достигла мыса Джудит лишь 9 августа. Там он встал на якорь и узнал, что д'Эстен за день до него прошел батареи и встал на якорь между островами Конаникут и Гульд[124]. Сиконнетский и Западный проходы также были заняты французскими кораблями. Эскадра была готова поддержать атаку американской армии на британские укрепления.

Прибытие Хоу расстроило планы д'Эстена, хотя французская эскадра оставалась более сильной. С преобладающими здесь летними юго-западными бризами, дующими прямо в залив, Хоу мог ожидать любых нападений противника. В ту же ночь ветер неожиданно поменялся на северный, и д'Эстен сразу же снялся с якоря и вышел в море. Хоу, хотя и удивившийся этому неожиданному действию, – поскольку он не считал себя достаточно сильным для атаки, – тоже поставил паруса, чтобы держаться в наветренном положении. Следующие 24 часа прошли в маневрировании с целью занять выгодную позицию, но ночью 11 августа сильный шторм разметал эскадры. Большие повреждения получили корабли обеих эскадр, и среди них 90-пушечный французский флагман Languedoc, потерявший все свои мачты и руль. Сразу же после шторма два различных 50-пушечных английских корабля вступили в бой в боевом порядке, один с Languedoc, другой – с 80-пушечным Tonnant, сохранившим только одну мачту. В таких условиях английские корабли решились на атаку, но в связи с наступлением ночи они прекратили бой, намереваясь возобновить его утром. Когда наступило утро, подошли другие французские корабли, и благоприятная возможность для атаки была утрачена. Уместно заметить, что одним из капитанов английских кораблей был Хотем. Семнадцатью годами позже Хотем стал тем адмиралом Средиземноморского флота, который так раздосадовал Нельсона своей бесстрастной констатацией, что захватил только два корабля: «Нам следует быть довольными, мы очень хорошо выполнили свой долг». На это Нельсон сделал характерное замечание: «Если бы мы захватили десять кораблей и позволили одиннадцатому уйти, имея возможность взять и его, я никогда бы не назвал это хорошим исполнением долга».

Англичане вернулись в Нью-Йорк. Французы снова сосредоточились у входа в Наррагансеттский залив. Но д'Эстен решил, что не может оставаться здесь дальше из-за ущерба, нанесенного эскадре штормом, и поэтому 21 августа отправился в Бостон. Род-Айленд, таким образом, был оставлен англичанам, которые удерживали его еще год, а затем ушли из него по стратегическим соображениям. Со своей стороны, Хоу произвел тщательный ремонт своих кораблей и снова двинулся к Род-Айленду, когда узнал, что там находятся французы. Но, встретив по пути судно, с которого сообщили о следовании французов в Бостон, английский адмирал последовал за ними к этой гавани, в которой французские корабли занимали слишком выгодные позиции, чтобы подвергнуться нападению. Принимая во внимание вынужденное возвращение Хоу в Нью-Йорк, необходимость ремонта и то, что он прибыл к Бостону всего лишь на четыре дня позднее французов, можно поверить, что английский адмирал до конца демонстрировал активность, которой характеризовалось начало его операций.