Петер Штамм - В незнакомых садах: Рассказы

• Название: В незнакомых садах: Рассказы
• Автор: Петер Штамм
• Издательство: Текст
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2006
• ISBN: 5-7516-0584-5

Герои сборника рассказов известного швейцарского писателя Петера Штамма — странники. Участник автошоу Генри ездит с труппой артистов и мечтает встретить необыкновенную девушку. Эрик отправляется на работу в Латвию. А Регина, после смерти мужа оставшись одна в большом доме, путешествует по Австралии с помощью компьютера. И все они постоянно пребывают в ожидании. Ждут поезда, или любви, или возвращения соседки, чей сад цветет не переставая.

---

Она поразмыслила о том, так ли уж ей хочется кочевать вместе с труппой артистов, и пришла к выводу, что у нее нет никакого желания жить с Генри в грязном закутке, без ванны и прочих удобств. В тесной клетушке было слишком жарко, пахло несвежим бельем и полуфабрикатами. Тем более она не знала других членов труппы. Была эта Жаклин, бросившая семью. А других-то как зовут? Странные какие-то имена. Мануэла представила, как она развешивает у машины белье. И в какую школу будут ходить дети, если придется долго путешествовать? По Греции… Она была как-то летом в Греции вместе с родителями. Тогда стояла невероятная жара, невыносимая, и из поездки ей ничего не запомнилось. Но с цветочком у него вышло мило. Впрочем, он же старше ее лет на десять, а то и больше. «Я еще совсем молода, — подумала Мануэла, — и не настолько глупа».

— Он ложится на крышу машины, которая врезается в пылающую стену, — сказала она, когда Дениз вернулась и принялась трясти мокрыми волосами. — С ума сойти!

— Такого бреда я еще не слышала, — заявила подруга. — Наверняка это трюк. Как в кино. Сколько времени?

— Полчетвертого, — ответила Мануэла. — Никакой не трюк. Он на самом деле врезается в стену.

Собрались тучи, Мануэла и Дениз поднялись и надели майки.

Около пяти часов прошел короткий, но сильный дождь. Обе девушки побежали к киоску. Немного поболтали с Энди. Он угостил их мороженым и спросил, не хотят ли они сегодня пойти с ним в «Домино». Там выступает группа из соседней деревни.

— Мы идем на автошоу, — сказала Мануэла. — У контейнеров.

— Она в шоумена влюбилась, — съязвила Дениз.

— Чушь, — отозвалась Мануэла. — Может быть, во время шоу влюблюсь.

Когда дождь прекратился, жара не спала, а наоборот, стало еще душнее. Влажные контейнеры блестели под косыми лучами солнца. Дениз пошла на представление вместе с Мануэлой. Ей было любопытно взглянуть на этого Генри. Но его там не оказалось.

— Он уже забыл о тебе, — сказала Дениз.

— Не может быть, — ответила Мануэла.

Незадолго до начала шоу девушки подошли к толстой кассирше и купили два билета.

А в конце представления выехал пикап с огромными колесами и принялся доламывать машины, которые выкатили на площадку двое артистов. Толстая кассирша объявила, что это и есть гвоздь программы.

— Который же из них Генри? — допытывалась Дениз, но Мануэла только качала головой.

— И что нам теперь делать? — спросила Дениз.

Наконец пикап остановился на расплющенной машине. Водитель вылез из кабины, спустился по ступенькам и спрыгнул на площадку. Публика встретила его аплодисментами.

— Если было начало, должен быть и конец, — сказала женщина у микрофона и выключила музыку. Зрители потянулись к выходу. Несколько человек толпилось у искореженных машин, похожих на трупы животных. Дети дергали смятые двери и пинали шины. Какой-то мужчина пытался отодрать эмблему «альфы». «Через сорок человек никто так и не перепрыгнул, — твердил он, — никто».

Артисты стояли в сторонке и о чем-то тихо переговаривались. Мануэле показалось, что они чем-то разочарованы. И немного печальны. Зрителей оставалось все меньше и меньше. С улицы раздался рев моторов, завизжали колеса какой-то машины. Мануэла и Дениз сидели на трибуне одни. Они смотрели, как молодые люди убирались после представления. Артистам помогали несколько деревенских парней.

— Ну что, пойдем? — спросила Дениз.

— Того, с огненной стеной, тут не было, — сказала Мануэла.

— Наплел он тебе всякой мути, — ответила подруга.

— Нет, все было взаправду, по-настоящему.

Артисты начали разбирать трибуну, и девушки поднялись.

— Может, он еще придет, — сказала Мануэла.

— Ну ты сходи узнай, — предложила подруга, но Мануэла не захотела.

— Поедем в «Домино»? — спросила Дениз, когда они снимали замки с велосипедов.

— Да все равно, — ответила Мануэла. — Ведь и не было ничего. Так или иначе, ничего бы не получилось.

В незнакомых садах

Стояло лето, и солнце проникало сквозь щели в закрытых ставнях, оставляя светлые пятна на стенах комнаты, расположенной со стороны улицы; узкие полоски медленно скользили вниз, становились широкими на полу, блуждали по паркету и коврам, то тут, то там наталкиваясь на препятствия — мебель или брошенную игрушку, пока вечером не поднимались по противоположным стенам и, наконец, не угасали. Кухня, где ставни никогда не закрывались, с раннего утра была залита ярким светом, и тому, кто заглянул бы сюда, могло показаться, что живущие в доме люди лишь ненадолго вышли в сад и скоро вернутся. С крана свешивалась тряпка, на плите стояла сковорода — будто ими только что пользовались, а в стакане, до половины наполненном водой с крошечными воздушными пузырьками, преломлялись солнечные лучи.

Кухонное окно выходило в сад, на пионы и кусты смородины, старую сливу и высокий ревень. В девять часов или чуть позже, еще до того как становилось жарко, было видно, как по усыпанной гравием дорожке приходила соседка, как она тихонько поливала бегонии и зелень, росшую в горшочках на крыльце. Позже, когда она исчезала за домом, наполняя там большие лейки, поливала помидоры, кусты малины и черники, из дома не доносилось ни звука, кроме непривычно громкого шума в водопроводе.

Хорошо бы ей все-таки собрать ягоды, говорила Рут, потому что, когда Рут вернется, они уже сойдут. Но соседка ягод не рвала. Каждое утро она поливала сад, а в самые жаркие дни приходила еще и вечером, сбрызгивала землю в горшочках и помидоры, листья которых увядали от жары. Закончив работу, она не перешагивала через низкую изгородь, хотя так было короче, а покидала сад через калитку, снова оказываясь на улице.

У соседки был ключ от дома, но заходить туда она не любила. Соседка открывала дверь и складывала почту на стоявший в прихожей комод, распределяя ее по двум стопкам: в одной — газеты, в другой — все остальное. Сквозь молочное стекло внутренней двери она видела царивший в комнатах сумрак и, быть может, мерцание света, пробивавшегося сквозь ставни. Она долго колебалась, прежде чем открыть эту вторую дверь и войти на кухню, куда Рут снесла все цветочные горшки. Там, на столе, стояло десятка два маленьких и больших горшков: плющ, азалии, белокрыльник, крохотный фикус. Соседка набирала воду в медную лейку и поливала растения. Двери, входную и внутреннюю, она оставляла открытыми. Каждый раз ей на глаза попадался стоявший у раковины полупустой стакан. Она хотела вылить воду, но не решалась, не зная, зачем та налита.

Один раз, один-единственный раз, соседка вошла в гостиную и обвела ее взглядом. На буфете стояли рамочки с фотографиями детей и несколько поздравительных открыток. Взяв одну, соседка прочла: «Дорогая Рут, в день твоего сорокалетия мы искренне желаем тебе всего самого доброго и надеемся, что этот год будет для тебя таким, как ты пожелаешь. Твои Марианна и Беат». Оба имени были подписаны одной рукой. Рисунок на открытке изображал мышь, державшую в огромных лапах букет цветов.

Год для Рут выдался неудачным.

— И что только творится с этой семьей! — часто говорила соседка мужу. — Всякое можно подумать.

— Глупости, — отвечал тот, не поднимая глаз.

Но казалось, так оно и было: Рут и ее семья притягивали несчастье. Отец Рут держал небольшой канцелярский магазин на главной улице. И девочка росла вместе с тремя младшими братьями в квартире над магазином. Вскоре после рождения последнего сына мать тяжело заболела. Несколько лет люди видели, как она гуляет по улицам, опираясь на костыли, а потом мать уже не выходила из комнаты, медленно угасая в четырех стенах.

Магазин одновременно служил для деревни и книжной лавкой. Выбор был невелик: одна полка, на которой умещались несколько детских книжек, романы, кулинарные справочники и путеводители по большим городам, по Италии и Франции.

— Если что понадобится, я все могу заказать, — говорил отец Рут, так как книги его особо не занимали.

Но и заказывать приходилось нечасто — большинство жителей деревни довольствовались тем, что было, или покупали книги в городе. Магазин, обшитый темным деревом, почти всегда пустовал. Даже сам владелец не любил в нем надолго задерживаться. Тот, кто заглядывал внутрь, был вынужден дожидаться, пока отец не выйдет из расположенного за прилавком закутка. А стоило покупателю замешкаться, как он снова исчезал, и приходилось звать его, чтобы расплатиться.

Трое братьев вели себя тихо и серьезно. Приятелей у них почти не было, хотя и враждебности к ним никто не испытывал. На улице они появлялись редко, а когда появлялись, то или шли куда-нибудь, или откуда-нибудь возвращались. Ничем особенным они не отличались, разве что иногда с ними происходили какие-то странности. Впрочем, странности эти были непростыми, порой оборачивались насилием и становились предметом пересудов всей деревни. Однажды Элиас и Томас, старшие братья, подожгли пустовавший амбар. Как и зачем они это сделали, выяснить так и не удалось, но вины своей братья не отрицали. В другой раз видели, как они убили кошку, в третий — кто-то из них оборвал провод, соединявший магазин и фонарь на противоположной стороне улицы. Пока фонарь падал, то, перед тем как вдребезги разбиться о тротуар, он едва не задел велосипедистку. Разрушения братья производили с серьезными, сосредоточенными лицами, никому при этом не желая зла. Когда их спросили, зачем они вылили соляную кислоту на машину одного из учителей, они сказали, им хотелось посмотреть, что из этого выйдет. Учитель потом сделал все, чтобы история не дошла до суда.