Александр Лонс - Чмод 666

• Название: Чмод 666
• Автор: Александр Лонс
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-93550-008-4

Что может быть существеннее смерти ближайшего родственника? Это предстоит узнать главному герою. Получив известие о гибели своего отца, Виктор приезжает на похороны и попадает в круговорот странных событий. Бросив спокойную размеренную жизнь в Европе, он оказывается в неуютной зимней Москве. Встречи с самыми разными персонажами, мистические приключения и необычные происшествия часто ставят под сомнение здравость рассудка главного героя. Но когда все решается, ему сообщают, что от его наследства зависят чуть ли не судьбы вселенной. Причем что именно он получит в результате, пока не ясно, но призовой фонд может стать весьма необычным!

---

— Да Витя, да. Переживал. И от этого его больное сердце, все эти инфаркты… я не хочу никого обвинять, но он очень тяжело переносил все это… Для него было тяжелее — только смерть Наташи… твоей мамы.

Некоторое время я безмолвствовал, стараясь свыкнуться с новой для себя информацией. Честно говоря, мне вообще расхотелось продолжать разговор. Наконец я выдавил из себя:

— А что у нее было? Я так и не знаю, поскольку все мои немногочисленные родственники помалкивали и лишь уходили от ответа. Знаю только, что рак. Но что конкретно?

— Поверь, но я тоже не знаю, — ответил он. — Твоему отцу тема была очень неприятна, и он не хотел об этом говорить, а поскольку онкология все-таки не моя специальность, то сам я не интересовался. Не было вопроса.

Что-то меня насторожило в словах старика Соломона. Что-то он не договаривал и в чем-то темнил. Ну, не верил я, что врач что-то не знает о болезни жены своего пациента. Вдруг Маркыч спросил:

— А почему вдруг тебя это так заинтересовало?

— Не знаю даже… Ваши слова для меня — как гром. Я и не думал, что отец… чтобы он…

— Давай, Витя, еще выпьем. Ты как там? В своих Европах не стал идейным противником алкоголя?

— Да что вы, Соломон Маркович! Разве сие возможно? А с отцом я даже не ссорился — он просто нежданно-негаданно перестал разговаривать со мной. Примерно через год после маминой смерти он дал мне понять, что не хочет меня видеть, слышать и находиться рядом со мной. Потом он немного оттаял, мы встречались, но не чаще чем один — два раза в год, да и то ненадолго. Более того, под любым предлогом он отказывался жить со мной под одной крышей. И так — много лет. Уже во Франции, когда он приезжал по каким-то своим делам, он каждый раз заходил ко мне. Ненадолго. У меня в запасе есть постоянная гостевая комната с отдельным санузлом. Отец всегда знал, где я живу, мы иногда встречались, но он быстро возвращался в отель или уходил к кому-то из знакомых. Причину такого его поведения я не знаю, хоть и много размышлял на эту тему. Думал — вы мне поможете.

— Да, что верно — то верно, помогу. Есть еще один очень древний анекдот. Анекдот даже не бородатый, а седой полностью, старше моего дедушки. Старый еврей Мойша очень хотел выиграть в лотерею. И вот обратился он к Богу с молитвами о помощи в этом нелегком деле. Молился он неделю, месяц, год, другой… Вдруг голос прямо с небес: «Мойша! Ну, дай ты мне шанс! Купи хоть один лотерейный билет!» Вот и ты должен мне дать шанс. Вспомни хоть что-то! Или опроси его старинных знакомых. Может, мне он не сказал, а кому-то в чем-то проговорился. Хотя не его это стиль вообще-то…

— Кстати, — спохватился я, — всех этих знакомых он именовал своими друзьями.

— Да, вот это как раз за ним водилось. Но друзья — это не совсем то, что понимал Антуан. Значит, ты уверен, что не знаешь причины вашего разрыва? Посмотри мне в глаза… да, похоже — действительно не знаешь. Загадка… — Соломон Маркович встал, вышел в соседнюю комнату и вернулся с каким-то небольшим предметом в руке. Секунду подумав, он протянул мне тонкий и плоский телефон-раскладушку «Motorola V3». — Вот, возьми. Это его мобильник. Сразу не заметили — за подкладку пальто завалился. Мне передали из анатомички. Ставиский передал. Я сначала хотел в милицию отнести, а потом решил вручить тебе. Посмотри, кому он звонил, с кем разговаривал, когда. Если вызовут — отдашь.

— Куда вызовут? — не понял я.

— Туда. Куда всегда вызывают?..

Уже потом, сильно позже, уходя от старого доктора, я подумал, что многого так и не выяснил. Все-таки Соломон Маркович не был другом отца в полном понимании этого слова. Он был его лечащим врачом, а с врачами у отца (как и у меня, кстати) всегда были противоречивые и сложные отношения. Однако в нашем разговоре проскочил явный намек, что отец умер не своей смертью, но это, само по себе, для меня уже ничего не меняло.

13. Амулет с огоньком

Гражданская панихида — это одно из самых скучных и ненужных мероприятий современного официоза — не меняется уже лет сто. А может — и больше. Неискренние речи, пустые слова, лицемерные обещания, чахлые красные гвоздики и венки с удручающе стандартными надписями: «вечная память»; «скорбим и помним»; «от коллег по работе»; «от коллектива сотрудников»; «от близких друзей»; «дорогому другу»; «от родных и близких»; «от любящей семьи»; «любимому отцу»; «от детей и внуков».

Интересно, откуда у отца внуки? Да и других детей кроме себя я тоже как-то не мог припомнить. Хотя — мало ли что бывает…

Затем состоялось отпевание при свечах в маленькой старой церкви. Торжественно, напыщенно и душно. Кто-то сверкал вспышкой фотоаппарата. Было тесно, неудобно и мне казалось, что постоянно кому-то мешаю — никого из присутствующих я практически не знал. Бородатый священник средних лет прочистил мизинцем свое левое ухо и исполнил возложенные на него обязанности. Какая-то черная, как монашка, тетка с сухим вегетарианским лицом, долго и настойчиво просила у меня денег на нечто церковное. Я платить не стал и стойко промолчал, притворившись глухонемым.

В самой Москве давно уже не осталось места для новых могил, поэтому отца похоронили на Домодедовском кладбище в двадцати километрах от столицы. Для православного христианина нет никакого выбора: согласно канонам Церкви, тело покойного должно быть возвращено земле. Кремация определенно запрещена. Но был ли отец христианином? Или вообще верующим? Тем более — православным? У меня почему-то имелись немалые сомнения на этот счет. Но возражать я не стал: все организовал отцовский университет посредством некоей хлопотливой женщины, которая все знала, все понимала и все умела. Я был благодарен за то, что меня избавили от организации похорон и всего, что с ними непосредственно связано.

Сами похороны прошли довольно буднично и тихо. На кладбище уже не было ни речей, ни выступлений, ни обещаний, ни пышной церемонии — здесь это не принято.

— Убираем из гроба живые цветы, — скомандовал толстый бригадир могильщиков. — Церковную землю класть будете?

Зачем убирать цветы? Жалко им что ли? А что за земля такая? Я не знал. Все вопросительно посмотрели на меня, и я молча помотал головой. Гроб громко заколотили гвоздями и четверо неопрятного вида могильщиков опустили его на грязных канатах в двухметровую яму и ловко взялись за лопаты. Со стуком закидали свежую могилу комьями окаменевшей от мороза глины. Горло перехватил давно забытый спазм. Жизнь отца прекратилась. Что он успел? А что еще мог бы сделать? Лопаты сформировали могильный холмик и похлопали по его верхушке.

— Теперь кладем цветы на могилу, — буднично повелел все тот же бригадир.

Цветы зачем-то перерубили лопатами, и за минуту свежий глиняный холмик скрылся под слоем алых гвоздик.

— Венки поставьте на могилу.

Мы поставили венки. Теперь уже не видно ни самой могилы, ни гвоздик. Перед шалашом из венков в глину воткнули довольно удачную черно-белую фотографию отца, заделанную в твердый пластик. Здесь он выглядел лет на десять моложе.

Все было закончено. Поминок не планировалось — квартиру опечатали до вступления в силу завещания, поэтому после кладбища люди просто разъехались по домам. Я совсем забыл, что мне надо что-то там выяснять про отца и выполнять его, яко бы последнюю волю, хоть и не высказанную. Этот грустный спектакль окончательно выбил меня из колеи и мысли текли совсем по другим руслам.

Тут кто-то тронул меня за рукав. Я обернулся. Это оказалась та самая похожая на актрису блондинка из Парижа. Она что, прилетела следом за мной?

— Где амулет? — спросила она так, будто мы расстались всего минуту назад.

— Это тот кулон, что вы мне подарили? — не сразу сообразил я. — Я его дома забыл. А разве это так важно?

— Вы что? Я же специально вас предупредила! Вам придется вернуться. Только вы сами можете забрать его.

— Как это — вернуться? Это не в соседнюю квартиру зайти.

— Проще. Встаньте ровно!

— Что?

— Ровно! Вот так… да, спину прямее… Плечи расправьте… — сказала она, крепко схватив меня за оба плеча.

— Что… что вы делаете?.. — только и успел сказать я, как она резко развернула меня на сто восемьдесят градусов.

Голова у меня закружилась, и я упал бы, если б не моя спутница — девушка удержала меня от падения. Я увидел перед собой собственную дверь. Дверь квартиры в Париже, в старом доме на rue du Four.

— А теперь быстро забирайте амулет и сразу же наденьте его на шею, под рубашку.

Я достал из кармана ключ, отпер замок и вошел. Девушка двигалась следом, захлопнув по пути входную дверь.

Пока я вспоминал, где именно лежит столь важный сувенир, в дверь позвонили.

— Не открывайте! — сказала моя спутница, но было поздно.

Я уже отпер замок, распахнул дверь и знаком пропустил к себе ту, что хотела войти. В этот момент сзади послышалось приглушенное проклятие. Уж не знаю, на каком языке оно было произнесено, но то, что это именно проклятие, сомневаться не приходилось. В квартире мы оказались уже втроем…