Стивен Кинг - Противостояние. Том II

• Название: Противостояние. Том II
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-01355-4, 5-03-003093-Х

Из секретной лаборатории министерства обороны США в результате трагической случайности вырвался на свободу опаснейший вирус. Последствия оказались катастрофическими — страна почти обезлюдела. Немногие уцелевшие разделились на два лагеря: одни остались верны идеалам прошлого, другие примкнули к загадочного Черному Человеку, который стремился к мировому господству. Так началось противостояние…

Читайте «Противостояние» — бестселлер короля триллеров Стивена Кинга!

---

— Они едут в Колорадо, — сказала она.

— Ну да, я думаю, туда.

— А… Дайне или Сюзан она тоже снилась?

— Обеим. А прошлой ночью Сюзан приснились кресты. Точно как мне.

— С этой старухой теперь уже много людей.

— Человек двадцать или больше, — согласно кивнул Стю. — Знаете, мы ведь проезжаем мимо людей почти каждый день. Только они прячутся и ждут, пока мы проедем. Они боятся нас, но она… По-моему, они придут к ней. В свое время.

— Или к тому — другому, — сказала Фрэнни.

— Да, или к нему, — кивнул Стю. — Фрэн, почему вы перестали принимать веронал?

Она легонько вздохнула и подумала: сказать или не сказать ему. Она чувствовала, что должна, и хотела сказать, но боялась того, как он отреагирует на это.

— Как можно предугадать, что выкинут женщины, — в конце концов сказала она.

— Нельзя, — согласился он. — Но, может быть, можно выяснить, что они думают.

— Что… — начала было она, но он закрыл ей рот поцелуем.

Они лежали в траве в уже сгустившихся сумерках. Пока они занимались любовью, кричаще-красный отсвет облаков уже сменился более приглушенным, пурпурным оттенком, и теперь Фрэнни были видны звезды, светящие сквозь остатки туч. Завтра будет хорошая погода для путешествия. Если повезет, они сумеют одолеть большую часть пути через Индиану.

Стю лениво прихлопнул комара у себя на груди. Его рубашка висела на соседнем кусте. Рубашка Фрэн осталась на ней, но была расстегнута. Она взглянула на свою вырисовывающуюся под тканью грудь и подумала: «Я толстею, пока еще чуть-чуть, но уже заметно… по крайней мере мне».

— Я хотел тебя уже давно, — сказал Стю, не поворачивая к ней головы. — Думаю, ты это знаешь.

— Я хотела избежать неприятностей с Гарольдом, — сказала она. — И потом, есть еще одна вещь, которая…

— Еще неизвестно, что получится из Гарольда, — заметил Стю, — но где-то внутри у него есть задатки неплохого парня, если только он не будет распускаться. Он тебе нравится, правда?

— Это не совсем верное слово. В английском языке вообще нет точного слова, которым я могла бы выразить свое отношение к Гарольду.

— А как ты относишься ко мне? — спросил он.

Она взглянула на него и поняла, что не может произнести простые слова «Я люблю тебя», буквально не может их выговорить, хотя ей и очень хочется.

— Нет, — сказал он так, словно она возражала ему, — я лишь хочу, чтобы все было ясно. Ты, наверное, предпочла бы, чтобы Гарольд пока не знал обо всем случившемся. Я прав?

— Да, — благодарно выдохнула она.

— Ладно, это не так уж глупо. Если мы сейчас затаимся, все может уладиться само собой. Я видел, как он смотрел на Патти. Они примерно одного возраста.

— Я не знаю…

— Ты испытываешь к нему чувство благодарности? Чувствуешь себя перед ним в долгу, верно?

— Пожалуй. Нас тогда осталось только двое в Оганкуите, и…

— Это была чистая случайность, не более того, Фрэнни. Ты ведь не захочешь позволить кому-то связать тебя по рукам и ногам из-за какой-то случайности?

— Я думаю, да.

— Наверное, я люблю тебя, — сказал он. — Мне не так-то просто выговорить это.

— По-моему, я тоже люблю тебя. Но есть еще кое-что…

— Я знал это.

— Ты спрашивал меня, почему я перестала принимать таблетки. — Она теребила свою рубашку, не смея взглянуть на него. Ее губы стали неестественно сухими. — Я боялась, что они могут повредить ребенку, — прошептала она.

— Повредить… — он осекся, а потом схватил ее и повернул к себе лицом. — Ты беременна?

Она кивнула.

— И ты никому об этом не говорила?

— Никому.

— А Гарольд… Гарольд знает?

— Никто не знает, кроме тебя.

— Господи-Боже-мой-черт-меня-возьми, — выдохнул он.

Он так сосредоточенно смотрел ей прямо в глаза, что это испугало ее. Она представляла себе два возможных варианта: или он бросит ее немедленно (как наверняка бросил бы Джесс, узнай он, что она беременна от другого мужчины), или заключит ее в объятия, попросит не волноваться и скажет, что сам обо всем позаботится. Она никак не ожидала этого изумленно-изучающего взгляда и неожиданно вспомнила ту ночь, когда она созналась во всем своему отцу в саду. Его взгляд тогда был очень похож на этот. Она пожалела, что не сказала Стю про свое положение до того, как они занялись любовью. Может быть, тогда они вообще бы не лежали сейчас в траве, но по крайней мере он смог бы не чувствовать себя так, словно его каким-то образом надули, словно она была… Как это раньше называли? Подпорченным товаром. Он сейчас думает об этом? Она не знала и терялась в догадках.

— Стю, — окликнула она его испуганным голосом.

— Ты никому не сказала, — повторил он.

— Я не знала, как сказать. — В ее голосе слышались слезы.

— Когда у тебя подходит срок?

— В январе, — сказала она, и слезы прорвались наружу.

Он обнял ее и заставил понять, что все в порядке, не говоря ни слова. Он не сказал ей, чтобы она не волновалась или что он сам обо всем позаботится, он просто снова занялся с ней любовью, и она… она думала, что никогда раньше не была так счастлива.

Никто из них не заметил Гарольда, неслышной тенью, словно это был сам темный человек, стоявшего в кустах и смотревшего на них. Никто из них не знал, что его глазки сузились в две маленькие смертоносные щелочки, когда Фрэн вскрикнула от наслаждения в конце, испытав сильный оргазм.

К тому времени, как они закончили, было уже совсем темно. Гарольд бесшумно скользнул прочь.

Из дневника Фрэнни Голдсмит

1 августа, 1990

Вчера ночью ничего не писала — была слишком возбуждена и слишком счастлива. Стю и я, теперь мы вместе.

Он согласен, что мне лучше сохранять в тайне моего Одинокого Странника как можно дольше — в идеале, пока мы не доберемся до места. Если это окажется в Колорадо, то я не против, мне там будет хорошо. Сегодня я такая счастливая, что мне было бы хорошо и на лунных горах. Я похожа на потрясенную школьницу? Что ж… если дама не может походить на школьницу в своем собственном дневнике, то где же она тогда может позволить себе такое?

Но прежде чем оставить тему Одинокого Странника, я должна сказать еще одну вещь. Она касается моего «материнского инстинкта». Существует ли такая штука? Я думаю, да. Может, на гормональном уровне. Я не чувствую себя самой собой уже несколько недель, но очень трудно отделить перемени, вызванные моей беременностью, от тех перемен, которые произошли из-за ужасного бедствия, обрушившегося на весь мир. Но все-таки во мне, бесспорно, ЕСТЬ чувство ревности («ревность» — не совсем верное слово, но, кажется, самое подходящее из тех, что я могу подобрать сегодня вечером), чувство, что ты подвинулась чуть ближе к центру Вселенной и должна теперь защищать это свое место. Вот почему веронал кажется большим риском, чем дурные сны, хотя мой трезвый рассудок уверен, что веронал ничем не может повредить малышу — во всяком случае, в тех мизерных дозах, в которых его принимают мои спутники. И я полагаю, это чувство ревности — еще и часть той любви, которую я испытываю к Стю Редману. Я чувствую, что люблю, как и ем, за двоих.

Кроме того, я должна спешить. Мне нужно спать, независимо от того, какие сны мне приснятся. Мы проехали через Индиану не так быстро, как рассчитывали, — нас задержал огромный завал на перекрестке в Элкхарте. Большинство машин армейские. Были и мертвые солдаты. Глен, Сюзан, Стерн, Дайна и Стю забрали все оружие, какое только нашли: около двух дюжин винтовок, несколько гранат и — да, ребята, это чистая правда — ракетную установку. Пока я сейчас пишу, Гарольд и Стю пытаются разобраться в этой установке, при которой имеется 17 или 18 ракет. Господи, не дай им подорваться на них.

Что касается Гарольда, то должна сказать тебе, мой дорогой дневничок, что он НИЧЕГО НЕ ПОДОЗРЕВАЕТ (звучит как строчка из старого фильма с Бетт Дейвис, правда?). Когда мы отыщем караван Матушки Абагейл, я думаю, ему нужно будет сказать; будь что будет, но скрывать дольше уже нечестно.

Но я еще никогда не видела его таким веселым и радостным, как сегодня. Он так много улыбался, что мне казалось, его лицо просто треснет! Это он предложил Стю помочь с этой опасной штуковиной — ракетной установкой, и…

Но вот они возвращаются. Закончу потом.

Фрэнни спала крепко и без всяких сновидений, как и все остальные, исключая Гарольда Лодера. Где-то вскоре после полуночи он поднялся, тихонько прошел туда, где лежала Фрэнни, и постоял, глядя на нее сверху вниз. Теперь он не улыбался, хотя улыбка не сходила с его лица в течение целого дня. Временами ему казалось, что от этой улыбки лицо его треснет как раз посередине, и его кипящие мозги выплеснутся наружу. Это могло бы стать облегчением.

Теперь он стоял, глядя на нее и прислушиваясь к стрекоту летних сверчков. «У нас сейчас собачьи дни», — подумал он. Собачьи дни длятся с 25 июля по 28 августа, если верить «Уэбстеру», и называются так, потому что именно в это время собаки чаще всего заболевают бешенством. Он не отрываясь смотрел на сладко спящую Фрэнни. Свитер она свернула и подложила под голову вместо подушки; ее рюкзак лежал рядом с ней.